Россия должна подтвердить право называться страной-победительницей

• Со слезами на глазах
• От «всё идёт по плану» до внезапного форс-мажора всего один шаг
• За главный светский праздник страны идёт война

Два года назад «Октагон» писал, что «Россия должна быть достойна Победы 1945 года». Сегодня страна проходит эту проверку, и её промежуточные результаты выглядят удручающе. Завладев инициативой в первые недели спецоперации, Российская армия быстро утратила её, была вынуждена отступать и уже полгода находится в глухой обороне. О победоносном броске вперёд речи не идёт.

Все обсуждают украинский «контрнаступ» (в значительной степени пропагандистский) и гадают, где именно будет нанесён удар и выдержат ли его только что построенные российские укрепления и «снабжённые всем необходимым» военные. Ожидания значительной части элит связаны не с боевыми победами вооружённых сил своей страны, а с перспективами как-то договориться с Украиной и Западом под присмотром китайских или иных посредников.

В результате приходится признать, что на втором году спецоперации статус России как страны-победительницы начинает размываться, и этим вовсю пользуются её противники.

Тактика «нам бы только ночь простоять да день продержаться» уже обернулась потерей позиций на информационном, культурном и дипломатическом фронтах. Вернуть их можно только через демонстрацию силы, то есть через успехи в военном противостоянии.

На кону сегодня не только защита и освобождение недавно присоединённых территорий, но и само существование страны в её нынешнем суверенном виде. Такая постановка вопроса превращает военные действия в отечественную войну (войну за сохранение Отечества), но то, что происходит на территории Украины, продолжают называть специальной военной операцией (СВО), а власть изо всех сил делает вид, что в России продолжается обычная мирная жизнь. Просто кто-то уже больше года воюет и погибает, какие-то города и посёлки обстреливают, где-то что-то взрывается, зато все остальные могут спокойно готовиться к дачно-курортному сезону.

Эта противоречащая здравому смыслу идиллия вызывает чувство протеста у тех, кто осознаёт серьёзность происходящего. Они совсем не против, чтобы сограждане, если есть такая возможность, жили нормальной жизнью. В годы Великой Отечественной войны люди тоже имели частную жизнь, влюблялись, женились и рожали детей.

Этот диссонанс не чувствует (или не осознаёт) пассивная часть населения – все те, кто, мягко говоря, не одобряет киевский режим и при опросах поддерживает проведение СВО, но не впускает в своё сознание связанные с ней угрозы. Подавляющее большинство этих людей привыкло отмечать День Победы, и потому решение об отмене в этом году шествий «Бессмертного полка» стало для них неприятным сюрпризом, который ударил по образному ряду, ассоциирующемуся с 9 Мая: утром – парад, днём – «Бессмертный полк» и народные гулянья, вечером – салют.

Корректировки привычного ритуала случались и раньше. Три года назад, во время празднования 75-летия Победы, военный парад перенесли на 22 июня, а шествия «Бессмертного полка» были отменены и в 2020-м, и в 2021 годах. Эти решения были связаны с эпидемией COVID-19. То есть для нарушения традиции потребовалась серьёзная причина в виде угрозы здоровью и жизни людей.

В прошлом году на фоне спецоперации 9 Мая было отпраздновано по полной программе, а «Бессмертный полк» собрал 12 миллионов человек (на 2 миллиона больше, чем в доковидном 2019-м). Это очень много для 147-миллионной страны со стареющим населением (почти треть старше 60 лет), которое, как правило, не участвует в подобных мероприятиях. В этом году участников акции могло быть ещё больше, но её отменили из соображений безопасности.

Тогда теракты на 9 Мая сопровождались гибелью десятков людей (Каспийск в 2002 году) и представителей власти (Ахмат Кадыров и председатель госсовета Чечни Хусейн Исаев в 2004 году). Если теперь их вводят, значит, существуют вполне реальные и достаточно серьёзные угрозы. И ничего необычного в этом нет. Главное – не отгораживаться от колющей глаза правды мифологемой мирной жизни. А тем, кто этого не понимает, сегодня предъявлено доказательство от противного: если у нас не война, а СВО, на фоне которой продолжается нормальная мирная жизнь, почему власть решилась нарушить традицию главного праздника страны, отменив шествие «Бессмертного полка»?

Прямым следствием неудач в ходе спецоперации стала коррозия привычного стереотипа «победили тогда, победим и сейчас». С одной стороны, иного выхода, кроме как разбить врагов, у России действительно нет, а с другой – уже понятно, что сделать это будет очень непросто, и потому уверенность в неизбежности победы начинает размываться. Речь здесь идёт не о панических настроениях («теперь нам всем хана»), которые распространялись в социальных сетях с первых дней СВО, а о попытках трезвой оценки ситуации.

Скептические настроения подкрепляет тот факт, что Российская армия уже достаточно давно находится в глухой обороне, и на этом фоне продолжается обсуждение мирных инициатив (план Китая, слухи о посредничестве папы римского Франциска, представителей монархий Персидского залива и других политиков), которые, как показала история с Минскими соглашениями, могут дать только отсрочку перед ещё более жестоким вооружённым столкновением.

В результате оформилась дихотомия «война до победного конца» или «непрочный мир до нового столкновения», совершенно немыслимая в годы Великой Отечественной войны.

Некоторые ещё помнят о денацификации и демилитаризации, но каково конкретное наполнение этих сформулированных президентом целей, нигде не уточняется.

Со времён отступления из Харьковской области эксперты проводят параллели между ходом спецоперации и событиями Великой Отечественной войны, и во многом они правы. На гитлеровскую Германию работала вся Европа, на киевский режим – весь Запад. В обоих случаях нервом противостояния является борьба за право страны жить по своим законам, следуя собственным ценностям. Есть сходство и в проблемах с союзниками, а роль американского ленд-лиза теперь играет «серый» импорт из Китая и других государств.

В результате российские военные были вынуждены отступать, сдав ВСУ не Псков и Смоленск, как в 1941-м, а только что освобождённые Купянск и Изюм, после чего противник вышел к границе России и Харьковской области, но не к Москве, как в далеких 1940-х. После второго отступления из Херсона российские войска закрепились на левом берегу Днепра, а не на Волге, как в 1942 году.

На этом сходство заканчивается и начинаются различия. В 1940-х годах общество тоже было неоднородным. Одни записывались добровольцами, другие всеми правдами и неправдами добивались брони, но массовое бегство за границу от мобилизации тогда было невозможно.

Точно так же невозможно представить себе, чтобы советские чиновники получали, тем более в годы войны, гражданство других государств, как это делают в наши дни российские управленцы среднего и даже высшего звена.

И совсем уж невозможно представить, чтобы во время главной войны ХХ века человек, отвечающий за работу стратегических предприятий и крупных аэропортов (в том числе военного назначения), вёл пораженческие разговоры. Среди публики рангом пониже такое бывало, но их арестовывали, судили и, как правило, расстреливали, как это случилось с одним из организаторов Челябинского отделения Союза художников Николаем Русаковым, говорившим в июне 1941-го, что немцы скоро дойдут до Урала. А сегодня в российской культуре творится настоящее безумие. Творческая публика позволяет себе говорить всё что угодно, а из-за засилья в этой сфере прозападных либералов обструкции подвергается всё, что не соответствует их представлениям о прекрасном.

Власть пытается бороться с этими явлениями, но делает это достаточно вяло, а принимаемые меры постоянно запаздывают. В результате по степени разболтанности российского общества и, что гораздо опаснее, правящего класса нынешняя ситуация разительно отличается от того, что происходило 80 лет назад. Более того, она очень похожа на бардак, царивший в России во времена Первой мировой войны. Чем это закончилось, хорошо известно.

Победив во Второй мировой войне, Советский Союз приобрёл авторитет во всём мире, а неудачный ход СВО навредил имиджу России гораздо больше, чем восемь лет беззубой политики в отношении Украины и её англосаксонских покровителей. В результате распоясались не только США, но и восточно-европейские страны.

В 2021 году они массово высылали российских дипломатов, а сейчас Польша, повторяя американский опыт времён Барака Обамы, безнаказанно третирует посольство РФ и захватывает принадлежащую России недвижимость. ЕАЭС и ОДКБ, на выстраивание которых было потрачено много времени и сил, расползаются по швам, а «дружественная» Армения окончательно переориентировалась на Запад и, судя по последним заявлениям Никола Пашиняна, готовится к полному разрыву с Россией.

Всё это может измениться, если ход СВО будет хотя бы отчасти напоминать победный марш Красной армии в 1944–1945 годах. Но ничего подобного не происходит. Насколько эффективны тактика «перемалывания» живой силы ВСУ и поставляемого Западом вооружения, а также изменения, происходящие в подготовке, снабжении и руководстве Российской армии, пока непонятно. Это выяснится в ходе «контрнаступа», который уже несколько месяцев готовят Украина и её англосаксонские кураторы.

Но на деле Россия уже год не ведёт активную игру, а только отвечает или готовится отвечать на вызовы противника. В целом создаётся впечатление, что Москва всё ещё ждёт, что Запад опомнится и сдаст назад, что США надорвутся под тяжестью внутренних проблем, которых тоже немало, или увязнут в конфликте с Китаем.

Любой из этих сценариев возможен, но тактика «ждать у моря погоды» не может привести к победе, а сегодня нужна именно она. Потому что в противном случае из второй по военной мощи мировой державы Россия превратится в зависимого от Китая игрока регионального уровня. И все её противники воспримут это изменение как приглашение к новым атакам.

Великая Отечественная война показала, что, пройдя через ошибки и поражения, страна в состоянии мобилизовать внутренние ресурсы и, переломив ситуацию, добиться безусловной победы. Сегодня перед Россией стоит задача повторить этот опыт.