Ситуация в Херсоне стала моментом истины для России

• План Victory 2.0
• Почему не удержали Херсон. Аргументы военных перевесили имиджевые и политические издержки
• Как реагировать на оставление Херсона?

Дихотомия – чисто военное решение о вынужденном тактическом отступлении или политическая игра ради скорейшего завершения спецоперации – задаёт смысловую развилку, определяющую логику дальнейших действий. Но эта постаприорная диагностика ещё не заработала, да и вряд ли она даст внятный результат, потому что каждая из сторон совершает действия, которые можно вписать в любой из сценариев, а потоки слухов и вбросов неверифицированной информации вносят ещё большую путаницу в картину происходящего.

При этом поверить в официальную версию военного решения достаточно сложно. Не только из-за заявлений пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова, слишком демонстративно переводящего стрелки на Министерство обороны, но и потому, что прямая трансляция в СМИ фрагмента заседания, в ходе которого руководящий СВО генерал Сергей Суровикин предложил, сославшись на сложности коммуникации, уйти из Херсона, а министр обороны Сергей Шойгу, подумав полминуты, приказал отступить, выглядела как плохо срежиссированная постановка. Но события последующих дней всё же позволили прояснить некоторые детали.

С юридической точки зрения отказ от только что приобретённых территорий равносилен дезавуированию итогов референдумов и принятых в начале октября этого года законов о присоединении к России четырёх областей, ранее входивших в состав Украины. Пока речь идёт только об одном субъекте РФ, но это не меняет сути проблемы. Если решение возвратить Херсон Украине было обусловлено не военными, а политическими соображениями, непонятно, как российская власть будет решать этот вопрос.

Госдума, конечно, может принять другие, отменяющие присоединение законодательные акты. Но как быть с Конституцией, которая называет такие действия недопустимыми? Кроме того, Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности» квалифицирует «насильственное изменение основ конституционного строя и (или) нарушение территориальной целостности Российской Федерации» как экстремизм (ст. 1, п. 1).

Можно поспорить, относится ли оно ко второй части предложения (нарушение территориальной целостности), или обсудить, можно ли считать насильственной «добровольную» передачу территорий противнику в ходе военных действий. Но сути это не меняет.

Любые договорённости, подразумевающие отказ от своей территории, подпадают под определение экстремизма, а это уже уголовное преступление (ст. 280, п. 1 УК РФ). Так что тот, кто настоял на проведении референдумов и включении в состав России ЛДНР, а также Херсонской и Запорожской областей, расставил юридические ловушки для российской «партии мира», которая может выбраться из них только ценой неконвенциального транзита.

Поэтому одной из причин отказа Владимира Путина от участия в саммитах G20 (15–16 ноября) и АТЭС (18–19 ноября) является, судя по всему, понимание, что Бали или Бангкок могут стать для него аналогами Пицунды, по возвращении из которой был отстранён от власти Никита Хрущёв, или Фороса, который похоронил могущество последнего генсека ЦК КПСС, первого и последнего президента СССР Михаила Горбачёва и стал прелюдией к распаду Союза. Косвенным подтверждением нездоровой турбулентности в высших коридорах российской власти стал и разгром информационного агентства Regnum. При всех своих недостатках, которые уже обсудили в телеграм-каналах, издание всегда поддерживало Владимира Путина.

В первый день Вооружённые силы Украины практически не двигались в сторону оставляемого российскими войсками Херсона, что воспринималось как подтверждение версии о серых зонах, которые якобы должны появиться на линиях соприкосновения российских и украинских войск. Однако вскоре в украинских пабликах были опубликованы сообщения (со ссылками на «источник в офисе президента Украины») о том, что украинская сторона просто выполняет обязательства, взятые представителями Киева на встрече с советником президента США по национальной безопасности Джейкобом Салливаном, и даёт российским подразделениям завершить планомерный выход из города.

А случилось это, по версии украинских источников, потому, что «те, кто договаривался, не контролируют ВСУ, а западные инструкторы дали украинским военным указание бить всюду и слили данные со спутников». То есть украинская сторона и её американские или британские кураторы в очередной раз подтвердили, что договариваться с ними не только бесполезно, но и опасно: они нарушат договорённости в момент наибольшей уязвимости России.

Заодно дискредитированными оказались и тиражировавшиеся в соцсетях варианты разменов: уход из Херсона в обмен на Бахмут (Артёмовск) и другие города Донбасса, отказ России от Запорожской и Херсонской областей в обмен на признание Украиной ЛДНР и иные построения, отражавшие мечты московской «партии мира», которая никак не может или не хочет понять, что, хотя в США и Великобритании есть элитные группы, которые хотели бы как можно быстрее завершить украинскую авантюру, заключив мир с Россией, политическую музыку сегодня заказывают не они.

Если принять официальную версию Министерства обороны о вынужденном тактическом отступлении со своей территории, сразу же возникают два вопроса. Первый – как далеко готова отступать и какие ещё территории готова уступить Киеву российская армия? Ответ на него дал давно живущий в Москве украинский эксперт Ростислав Ищенко, предупредивший, что ВСУ вполне могут «рывком, за семь часов» подойти к Москве. Для этого просто нужно собрать на границе Харьковской и Белгородской областей ударную группу в 20–30 тысяч человек.

Проведение специальной военной операции подразумевает безусловное доминирование проводящей её стороны. Однако ничего подобного сегодня нет. Фактически спецоперация закончилась ещё в марте этого года, когда, не взяв ни одного большого города, кроме Херсона, и не сумев подавить огневые точки, из которых обстреливались Донецк и другие населённые пункты ЛДНР, Россия инициировала мирные переговоры сначала в Белоруссии, а затем в Стамбуле и в качестве жеста доброй воли ушла из-под Киева, Сум и Черниговской области.

Потом наступил период «странной» войны, в ходе которой был ликвидирован мощный укрепрайон в Мариуполе, но, как показали последующие обмены пленными, сдача бойцов «Азова»* (организация признана террористической в РФ) была частью договорённостей, согласно которым они сдаются, а потом их обменивают на российских военных. Этот период закончился сентябрьским прорывом ВСУ на Балаклею и Купянск – стало ясно, что на некоторых направлениях российские войска не в состоянии держать даже пассивную оборону. Но тогда шла речь о потере Харьковской области, которая не входила в состав России.

Весь этот позор вынужденного отступления из Херсона и нарушенного Украиной очередного «договорняка» по-прежнему называется специальной военной операцией. А пресс-секретарь президента Дмитрий Песков не считает уход из Херсона унизительным, и этот комментарий, как и всё происходящее в последние дни, работает на создание всё той же развилки: либо в России уже формируется новая нормальность, допускающая разрушение территориальной целостности страны, либо идёт настоящая война, в которой возможны временные отступления со своей территории.

Судя по блицопросам, проведённым в соцсетях в конце минувшей недели, значительная часть блогеров не только поверила объяснениям генерала Суровикина, но и считает, что стояние российской армии на левом берегу Днепра закончится так же, как 11 ноября 1480 года завершилось стояние русских дружин на Угре. А поскольку район Херсона не единственное поле боя сегодняшней войны, обитатели сетей ждут побед российских военных на других участках фронта, растянувшегося на 2,4 тыс. километров. Но добиться этого будет очень непросто, потому что западные кураторы киевского режима делают ставку на военное поражение России или как минимум на смену власти в Кремле.

Ситуация в Херсоне стала моментом истины для России и поводом для усиления давления на Москву и российское общество со стороны её противников на Украине, в США и Евросоюзе. В этом смысле далеко не случайно, что через несколько часов после начала российского отступления президент США Джо Байден подвёл черту под разговорами о приемлемом для Москвы компромиссе, заявив, что конфликт на Украине может быть разрешён только после того, как президент России Владимир Путин выведет вооружённые силы с оккупированных территорий.

Следом (для тех, кто не понял) началось предъявление дополнительных аргументов. Ими стали новости об очередной порции американской помощи Украине в виде финансовых вливаний и поставок оружия и, что гораздо важнее, информация о наращивании мощностей предприятий американского военно-промышленного, занятых производством РСЗО, ПЗРК и систем ПВО. Одновременно глава европейской дипломатии Жозеп Боррель сообщил о переводе всей автомобильной и железнодорожной инфраструктуры ЕС на военные рельсы для быстрых перевозок техники с запада на восток. Эти планы связаны с тем, что оружейный маршрут США – Украина, выстроенный зимой 2020–2021 года, уже не справляется с потоками военной техники и личного состава, перемещаемого из США в Польшу, страны Прибалтики, Румынию и на Украину.

О грядущей войне в границах ЕС заговорили во Франции. Польша и Словакия сообщила о решении увеличить военный бюджет. Началась волна военной истерии в странах Прибалтики. На этом фоне Киев существенно увеличил интенсивность ракетных ударов по Каховской ГЭС и гражданской инфраструктуре Новой Каховки.

Тут же появились утечки и слухи, раскрывающие детали тайных переговоров, которые якобы ведутся между Москвой и Вашингтоном. В сети уже опубликовано несколько сценариев, содержательная часть которых сводится к тому, что России придётся возвратить Украине все освобождённые и присоединённые территории, демилитаризовать Крым и полностью сменить вектор своей внешней политики. В некоторых сценариях фигурируют досрочный трансфер власти в марте 2023 года, передача российских золотовалютных резервов ООН для восстановления Украины и прочие ущемляющие суверенитет России условия.

В общем, нельзя не признать, что режиссёры и продюсеры кампании по оказанию давления на Россию достаточно грамотно используют непростую ситуацию, в которой оказалась страна. И дело тут не в отступлении из Херсона. Как только российские войска начнут побеждать, об этом эпизоде никто и не вспомнит. Проблема России заключается в том, что её руководство и значительная часть элит слишком долго цеплялись за мифологию СВО с её теневыми договорённостями и «жестами доброй воли». И потому не могли в полной мере осознать всю серьёзность положения и сказать обществу консолидирующую его правду: Россия сможет победить, только если начнёт воевать всерьёз и жить по законам военного времени.

* Организация признана террористической в РФ.