Череда событий минувшей недели – решение о проведении референдумов на освобождённых территориях ЛДНР и Украины, начало частичной мобилизации в России, заявление Владимира Путина о возможности применения ядерного оружия и неравноценный обмен российскими и украинскими пленными – трактуется большинством наблюдателей как пролог к неким существенным изменениям в ходе специальной военной операции.
Основных сценариев три. Первый – Россия консолидирует силы и переходит в решительное наступление. Второй – Москва готовит почву для замораживания конфликта. Третий – продолжение вялотекущей войны. Решения последних дней и каждый из фрагментов обращения Путина в той или иной степени вписаны в любой из возможных сценариев, но несут в них разную смысловую нагрузку. А сами эти сценарии имеют выходы друг в друга, то есть представляют собой закольцованный список желательных или опасных возможностей.
Оптимизм тех, кто видит в решении о частичной мобилизации признаки будущего наступления российских войск и перелома в ходе спецоперации, базируется на уверенности в мощи армии, которой просто не хватило личного состава, чтобы удержать Балаклею и Изюм. По их мнению, усиление российской группировки за счёт 300 тысяч мобилизованных «обеспечит потенциал для дальнейшего наступления, завершения освобождения ДНР и броска в сторону Николаева, Одессы и Приднестровья».
В свою очередь законодательные новации приравнивания статуса ополченцев ЛДНР к российским контрактникам и другие меры позволят повысить армейскую дисциплину, наладить снабжение армии всем необходимым и улучшить ситуацию в армиях Донбасса. Аналогичным образом на основании обращения Путина к «братьям и сёстрам» в «других освобождённых от неонацистского режима районах» делается вывод о намерении России «ликвидировать киевскую власть и в других частях Украины». Но особая роль отводится ограниченному военному призыву, который должен потянуть за собой управленческую, экономическую и культурную мобилизации.
В этой радужной картине прекрасно всё.
Но есть одно «но»: в неё совершенно не вписывается обмен военнопленными, который сыграл роль ложки дёгтя, отравившей сценарий большого наступления России.
Параметры этого обмена – 215 украинских военнопленных поменяли на 50 российских, среди которых не было лётчиков, – противоречат здравому смыслу, а решение передать Украине бойцов «Азова»* (организация запрещена в РФ) идёт вразрез с обещанием ни под каким предлогом не возвращать Киеву военных преступников. Но почему-то так получилось, что на исходе седьмого месяца СВО это обещание было нарушено 108 раз – именно столько членов «Азова»* (по данным главы офиса президента Украины Андрея Ермака) передали киевской власти.
Ещё один неприятный нюанс состоит в том, что обмен, который готовился как минимум несколько недель, произошёл через несколько часов после объявления частичной мобилизации, то есть был намеренно приурочен к обращению президента. Кто именно из представителей российской власти принимал это решение и какими соображениями руководствовались эти чиновники, доподлинно не известно.
Никакой официальной информации на этот счёт нет. Но провокация удалась.
Вызывающая беспринципность Москвы возмутила российских военных, штурмовавших заводской комплекс «Азовстали» в Мариуполе, жителей Донбасса, знающих не понаслышке о художествах бойцов «Азова»*, и политизированную часть российских блогеров. «Крайнее недовольство» этим обменом выразил глава Чечни Рамзан Кадыров, прямо указавший на то, что Россия «выполнила обмен на украинских условиях, и это неправильно».
Что касается самого сценария большого наступления, пока нет никаких признаков готовности России пойти ва-банк, ударить по инфраструктуре и пресловутым центрам принятия решений Украины, разбомбить мосты и другие коммуникации, чтобы прекратить поставки западного оружия, или предпринять какие-то другие решительные действия. На всех участках фронта продолжаются позиционные бои, а сама Москва явно чего-то ждёт.
Совершенно иначе события минувшей недели выглядят в рамках сценария замораживания конфликта. Такое развитие событий представляется вполне возможным не только потому, что эту тему (с разной степенью детализации) продвигают околокремлёвские телеграм-каналы. О заинтересованности России в мирных переговорах регулярно говорит Владимир Путин, обвиняющий Запад в срыве договорённостей, достигнутых в марте этого года в Стамбуле.
Ему вторят министр иностранных дел Сергей Лавров и пресс-секретарь Дмитрий Песков. Другие представители МИД указывают на нежелательность прямого противостояния с США и НАТО и выражают надежду, что в администрации Байдена понимают риски эскалации вокруг Украины, а в Совете безопасности РФ заговорили о необходимости активно изучать опыт урегулирования Карибского кризиса.
В этом контексте последние действия российского руководства можно расценить как фиксацию переговорных позиций Москвы.
Референдумы играют роль маркеров, помечающих территории, на которые претендует Россия, а разговоры о том, что Запорожская и Херсонская области войдут в состав России не сейчас, а только через год, свидетельствуют о продолжении торга. Частичная мобилизация – это сигнал Киеву о готовности Москвы продолжить СВО в более интенсивном режиме, если он отвергнет её мирные инициативы, а грозные инвективы в адрес Запада с упоминанием ядерного оружия – предупреждение Вашингтону и Лондону о рисках, которые возникнут, если они будут мешать замораживанию конфликта.
В эту схему прекрасно вписывается и последний обмен военнопленными, являющийся демонстрацией договороспособности России и одновременно первым этапом переговорного процесса, посредниками в котором уже выступили президент Турции Реджеп Эрдоган и саудовский принц Мухаммед ибн Салман Аль Сауд. Примечательно, что среди переговорщиков по обмену был замечен российский олигарх Роман Абрамович, который в марте участвовал в переговорах в Стамбуле, в июле присутствовал при заключении зерновой сделки, а в августе был замечен в Эр-Рияде, где обсуждал условия обмена с саудовским принцем Аль Саудом.
В целом сюжет с обменом оказался более объёмным, чем выглядел на первый взгляд.
Россия отдала не только бойцов и командиров «Азова»*, но и наёмников из западных стран и, если верить утечкам, получила за это «частичное снятие блокировок и заморозок средств российских банков на британских счетах». Речь идёт о корпорации развития «ВЭБ.РФ», председателем которой является бывший вице-премьер Игорь Шувалов, о СПМ-банке, основными акционерами (93 процента акций) являются российские бизнесмены Аркадий и Борис Ротенберги, а также о банках «Санкт-Петербург» (основные акционеры – элита культурной столицы) и «Пересвет» (главный акционер – Московская Патриархия).
В качестве дополнительного бонуса Москве передали одного из украинских оппозиционеров, бывшего олигарха Виктора Медведчука, который в силу многих причин является как бы символом другой, дружески настроенной в отношении России Украины. Кроме того, сообщается, что в большой сделке по замораживанию конфликта на Украине может принять участие новый король Великобритании Карл III: «Саудовский принц виделся с ним на похоронах королевы Елизаветы II, а теперь передал Виндзорам от Путина в дар несколько жизней их подданных».
Таким образом, получается, что обмен стал как бы входом в большую сделку по замораживанию конфликта на Украине.
А вовлечение в эти переговоры такого количества знаковых фигур – от российских банкиров и олигархов до британского короля – свидетельствует о серьёзности намерений главных посредников в лице Эрдогана, приютившего у себя освобождённых бойцов «Азова»*, и принца Мухаммеда Аль Сауда, взявшего на себя труд привлечения к ней глав Великобритании и государств Ближнего Востока.
Что касается целей СВО, одна из них – защита Донбасса – будет достигнута после присоединения ЛДНР к России, а две другие – демилитаризация и денацификация Украины – должны фигурировать в качестве главного требования России при заключении сделки. А поскольку конкретное наполнение этих понятий нигде не уточнялось, за достижение этих целей можно выдать даже незначительные уступки со стороны киевского режима.
Продвигающие мирный сценарий российские оптимисты не хотят думать о том, что, взяв небольшой тайм-аут, Украина и её кураторы займутся перевооружением армии, и конфликт пойдёт по второму кругу. Они ждут «отвода ВСУ на линию новой государственной границы и начала реформ по созданию. Мирной. Нейтральной. Подлинно суверенной Украины!»
Проблема, однако, состоит в том, что пока ни Киев, ни Вашингтон, ни Лондон не предпринимают никаких шагов, свидетельствующих об их готовности вписаться в сценарий заморозки конфликта.
ВСУ готовят контрнаступление не только на херсонском направлении, но и на севере ДНР, продолжая обстреливать города Донбасса и приграничные районы России. А самые горячие головы мечтают перенести войну на территорию Белгородской области, к границе которой они вышли в ходе харьковского наступления.
В свою очередь руководство США настолько увлеклось нападками на российское руководство, что совершенно «забыло» о своём намерении реформировать Организацию объединённых наций и с подачи Джозефа Байдена превратило проходившие на минувшей неделе заседания 77-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в некое подобие аутодафе по осуждению России, в котором приняли участие представители Великобритании, Германии и других европейских стран.
Весь этот алармизм киевского режима и его западных кураторов может объясняться стремлением занять более выгодные переговорные позиции.
А также и намерением дожать Россию, которая уже продемонстрировала свою слабость, отступив под Харьковом, оставив без ответа атаки на её территорию и продемонстрировав готовность прекратить СВО, не достигнув поставленных целей.
При таком настрое переговоры, даже если удастся заручиться поддержкой Лондона, могут зайти в тупик, и военные действия продолжатся. А их ход будет зависеть от способности России перейти в решительное наступление (первый сценарий). В противном случае военные действия продолжатся в прежнем режиме (третий сценарий).
Под прикрытием вялотекущих военных действий противоборствующие стороны могут вести теневые переговоры или накапливать силы для решительного наступления. События минувшей недели показали, что российское руководство делает и то, и другое. Обменом оно демонстрирует готовность к переговорам о заморозке конфликта (второй сценарий) и одновременно исправляет ошибки, допущенные в первые семь месяцев СВО.
Закупает беспилотники в Иране, проводит частичную мобилизацию, ужесточает наказания за отказ от участия в боевых действиях, дезертирство и нарушение условий контрактов Государственного оборонного заказа, отправляет в отставку заместителя министра обороны Дмитрия Булгакова, отвечавшего за материально-техническое снабжение армии, и начинает «разбор полётов» среди его подчинённых. То есть ведёт подготовку к продолжению и интенсификации военных действий (первый сценарий).
Со своей стороны киевский режим проводит очередную волну мобилизации, а его западные спонсоры везут на Украину оружие, тренируют новых «солдат удачи» и готовят регулярные воинские подразделения Польши и других восточно-европейских стран для «освободительной операции» на Украине.
Фактически идёт гонка: кто быстрее и лучше подготовится к решительному наступлению.
По объективным показателям, США и НАТО обладают гораздо большими финансовыми и военными ресурсами, чем Россия. Но у них много внутренних проблем. Республиканцы, рассчитывающие получить в ноябре большинство в сенате и конгрессе, уже прямо говорят о необходимости «законодательно ограничить полномочия президента Байдена, чтобы защитить США от его разорительных авантюр». Но и без этого закона озабоченные состоянием дел в собственной стране трамписты вполне могут блокировать продолжение помощи Украине, и это станет сигналом для государств Европы, некоторые из которых и сегодня при всей их антироссийской риторике саботируют поставки оружия киевскому режиму.
Совершенно иначе всё это выглядит со стороны России. В стране много ресурсных, организационных и социальных проблем, решение которых потребует перенапряжения всего общества. Российское руководство не хочет превращать СВО в Третью мировую войну, а настрой пассионарной части населения именно такой, но этого недостаточно для решения всех текущих задач.
Иными словами, риски для Украины состоят в том, что Запад может выйти из игры, а главная опасность для России – перспектива элементарно надорваться.
За противостоянием России с США и НАТО следит весь мир, давно уставший от всевластия гегемона. Все понимают, что безусловная победа Москвы резко повысит её авторитет во всём мире. Но число тех, кто хочет скорейшего завершения конфликта любой ценой, растёт с каждым днём. Именно поэтому в торг вокруг мирного сценария включаются новые игроки.
В минувшие выходные глава европейской дипломатии Жозеп Боррель призвал Евросоюз серьёзно отнестись к российским угрозам применения ядерного оружия. Другие члены правительства ЕС заговорили о необходимости найти дипломатическое решение, которое устраивало бы все стороны конфликта, а канцлер Германии Олаф Шольц отправился на Ближний Восток для встречи с посредниками из Саудовской Аравии, ОАЭ и Катара в переговорах по украинскому кризису.
Заинтересованность в скорейшем завершении военных действий и хотя бы частичном смягчении санкций демонстрируют экономические партнёры России – от Китая и Средней Азии до Латинской Америки. Одним из симптомов их усталости от санкционной войны стал отказ Индии от покупки российской нефти.
То есть получается, что в этом чисто экономическом контексте плохой мир действительно лучше хорошей ссоры.
В общем, выбор у России невелик: либо рискованный сценарий с прицелом на быструю и убедительную победу, либо замораживание конфликта, которое при соблюдении определённых условий устроит всех, кроме нынешнего руководства Украины и его англосаксонских кураторов.
В итоге получается, что повестка на ближайшее время будет определяться торгом вокруг условий гипотетически возможного мира, а конечный результат – уступками, на которые будет готова пойти Россия, и убедительностью аргументов в пользу заморозки конфликта, которые Москва и другие игроки смогут предъявить Вашингтону.
* Организация признана террористической в РФ.
12 сентября 2022