Революционной ситуации в России нет, но её можно создать

• Дело не в Навальном?
• Кавалергарда антимайдана век недолог
• Союз зависимых государств

Фактически речь идёт о вытеснении реальной повестки дня агрессивным медийным шумом, который в едином порыве устроили сторонники Навального, либеральные ресурсы и прокремлёвские пропагандисты. Совсем как в известной присказке: «Заходишь в интернет – революция, смотришь в окно – нет революции».

Революционная ситуация по Ленину – это когда «низы» больше не хотят жить по-прежнему, а «верхи» не могут управлять по-прежнему. В современной России ничего подобного нет. Рядовые граждане, конечно, многим недовольны, но не настолько, чтобы свергать власть, рискуя потерять то, что есть, тем более что попытки изменить жизнь к лучшему, как показал опыт Украины, могут обернуться настоящим адом.

Получается пока не всё. В стране полно нерешённых проблем. Но все видят, что Россия проходит ковидный форс-мажор с гораздо меньшими потерями, чем страны Запада. Это касается как показателей заболеваемости и смертности, так и бесперебойной работы всей инфраструктуры и реализации важных стратегических решений. Люди это понимают и ценят. Отсюда рост рейтинга Михаила Мишустина.

Из сказанного следует, что никакой революционной ситуации в стране нет: «низы» пока ещё готовы жить по-старому, а «верхи» уже учатся управлять по-новому, и у них это получается. В этом контексте протестная активность, явленная в минувшее воскресенье, – это не признак революционной ситуации, а уличная «движуха», проба сил и провокация. Но делать вид, что всё это несерьёзно, тоже нельзя.

Сюжет с Навальным и протестами стал стресс-тестом для власти, элит, правоохранительных органов, несистемной оппозиции и всего общества. И далеко не все сумели его пройти.

В стране полно гораздо более серьёзных проблем

Судя по последнему опросу Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), значительная часть граждан России (от 62 до 70 процентов по разным позициям) испытывают страхи, связанные с возможным ухудшением уровня жизни и ростом социальной несправедливости: дальнейшее снижение доходов, рост цен на товары повседневного спроса, отказ в оказании бесплатной медицинской помощи и снижение её качества. Потерять работу боятся 44 процента опрошенных.

Ещё одна группа весомых страхов связана с угрозой дестабилизации ситуации в стране: беспорядки, вызванные акциями протеста – 35 процентов, разгул преступности – 33 процента, обострение конфликтов между Россией и другими странами – 27 процентов.

©octagon.media, 2021

При таких настроениях любая информация о злоупотреблениях «жирующих элит», отсутствии лекарств, неоказании медицинской помощи, нецелевом расходовании бюджетных средств и других «злодеяниях» власти провоцирует локальные взрывы возмущения в разных сегментах общества.

Именно этот пул социально-экономических проблем, обострившихся на фоне эпидемии коронавируса и спровоцированного ею экономического кризиса, является главным вызовом для страны. Если власти решают или хотя бы пытаются решать эти проблемы, никакой революционной ситуации в стране не будет. Уже потому, что ни ковид, ни экономический спад революцией не лечатся.

Революционная ситуация – это если на улицы выйдут работяги

Жизнь в стране держится не на любителях разговорного жанра и не на бунтующей на улицах молодёжи, а на тех, кто каждый день ходит на работу и создаёт или поддерживает функционирование всего того, чем ежедневно пользуются граждане, что обеспечивает воспроизводство экономики и независимость государства. В большинстве своём это лояльные стране и власти люди. Когда взбунтуются они, тогда всё будет очень серьёзно.

В большой стране много точек напряжения, которые порождают локальные протесты. Если оперативно решать спровоцировавшие их проблемы, никакой революционной ситуации не будет. Если не решать, они могут выйти на уровень истерии и агрессии и войти в резонанс с другими протестами в регионах, в таком случае дело может кончиться серьёзной дестабилизацией.

Пока на фоне невысокого уровня протестных настроений ничего подобного не происходит, но в нынешней ситуации нужно быть готовым к расширению проблемного поля, тем более что уже зафиксированы случаи слияния протестной активности, обусловленной разными причинами.

В Уфе выход людей на улицу 23 января был «подогрет» событиями, произошедшими 18-го числа: люди, возмущённые высокими тарифами на отопление, штурмовали здание республиканского правительства.Фото: «Мир 24»

Более тысячи митинговавших 23 января в относительно спокойной Уфе – результат синергии агитации в поддержку Навального и недовольства жителей города высокими тарифами на отопление (счета достигают 10 тыс. рублей). 18 января возмущённые люди взяли штурмом здание республиканского правительства. Им пообещали разобраться, но никаких подвижек пока нет. Через пять дней они снова вышли на улицы, хотя в другой ситуации большинству из них даже в голову не пришло бы присоединиться к защитникам какого-то Навального.

Задача власти – не допустить подобной синергии, и это ответственность не только президента, Правительства и всех федеральных органов, но и региональных, а также местных руководителей.

Лучшее противоядие от революции – лояльность силовиков

Есть много способов раскачать положение в стране, вывести людей на акции протеста, создать видимость революционной ситуации и под её прикрытием сменить власть. Именно так в конце 80-х была организована серия бархатных революций в странах Восточной Европы. Более брутальная схема подразумевает создание в стране ситуации, невыносимой для подавляющего большинства граждан. Но эти методики работают далеко не всегда.

Классикой подобного сценария являются события 1973 года в Чили. Тотальные санкции и серия терактов (в среднем по 30–50 в день) разрушили инфраструктуру страны, парализовали работу значительного числа предприятий, привели к дефициту продовольствия, но народ так и не вышел свергать Сальвадора Альенде. Всё ограничилось немногочисленными «маршами пустых кастрюль» и проплаченными забастовками. Вопрос о власти решили военные, противостоять которым было некому.

У власти есть право жёстко подавить экстремистские формы протеста, но для этого силовики должны действовать эффективно, а сама власть понимать, что и зачем она делает, какую альтернативу революции предлагает. Именно так действовало руководство Китая в 1989 году после событий на площади Тяньаньмэнь.

События на Украине показали, что главное при отражении атак провокаторов, целенаправленно раскачивающих ситуацию, – прочность тандема власти и силовых структур. Поэтому государство должно ценить, уважать и защищать своих силовиков, чтобы они могли спокойно и эффективно работать, обеспечивая мир и спокойствие в стране.

Проектировщиками революционных ситуаций являются элиты

Оформление протестной активности в революционную ситуацию, открывающую возможности для радикальных перемен, практически всегда происходит при активном участии элит, недовольных сложившимся статус-кво. Именно они, их зарубежные партнёры, консолидированные ими деньги, а также медийные и сетевые ресурсы сыграли важную роль в ходе государственных переворотов в Грузии и Украине, а также в событиях на Болотной площади в Москве в конце 2011 – начале 2012 года.

Такие элиты есть и в сегодняшней России. Кто-то из них покровительствовал Навальному и направлял его деятельность, и сегодня, когда вся власть в США – от Белого дома до двух палат конгресса – оказалась в руках демократов, являющихся непримиримыми врагами путинской России, они могут захотеть пойти ва-банк. Повод для раскачивания ситуации уже сервирован: «Прекрасный Борец за Свободу томится в GULAGе по приказу Ужасного Диктатора» (формулировка и орфография писателя Бориса Акунина).

Раскачивание протестной ситуации до революционной практически всегда происходит при активном участии элит, недовольных сложившимся статус-кво. Этому есть масса примеров в истории.Фото: ТАСС

Как развиваются подобные сюжеты в России, хорошо известно. Сначала власть никак не может утихомирить элитные группы, потом эти группы втягивают в свои игры всех остальных, включая раздражённое экономическими невзгодами население, и всё заканчивается той или иной формой беспредела, интервенцией и прочими мерзостями. Так было в Смутное время в начале XVII века. Затем история повторилась в феврале 1917 года, когда в игре против власти участвовали великие князья, часть военной элиты, промышленники, банкиры, думские партии, революционеры всех мастей, культурная интеллигенция и массовка, состоящая из рабочих, солдат и матросов.

Нечто подобное происходит и сейчас. На фоне пикировки кремлёвских башен определённая часть бизнеса спонсирует несистемную оппозицию, с ней же заигрывают парламентские партии, медийные ресурсы гонят волны ненависти к государству, его руководству и силовикам, певцы и актёры годами льют грязь на власть и страну, писатели и поэты ведут русофобскую пропаганду, преподаватели вузов продвигают антироссийские взгляды и западные ценности, и все вместе раскачивают ситуацию в стране и развращают плохо ориентирующуюся в происходящем молодёжь.

Каждому революционному симулякру нужен свой мотор

Многолетняя практика показывает, что любой протест, даже против местного ЖЭКа или управляющей компании, должен быть организован. А если речь идёт об атаке на власть, нужна соответствующая энергия. Её дают толпе небольшие группы хорошо организованных активистов.

Если же протест ориентирован на силовые столкновения с правоохранителями и другие жёсткие действия, ему необходимы ударные группы, состоящие из специально подготовленных людей. На первом этапе противостояния в Киеве их роль играли люди, приехавшие из западных областей страны. В Белоруссии тоже были такие группы, но гораздо хуже подготовленные. Судя по всему, там ждали десантов из Украины и Литвы, но границы закрыли, пришлось ориентироваться на собственные силы.

Как правило, эти «моторы» революции формируются из людей, принадлежащих к сообществам со своей субкультурой или культурным кодом с альтернативными ценностями. На Украине это были западенцы-бендеровцы, в Белоруссии – новая шляхта, отождествляющая себя с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой.

Локальные столкновения, происходившие во время воскресных протестов в Москве, Санкт-Петербурге и Владивостоке, показали, что такие группы есть и у нас. Во время беспорядков на Болотной в этой роли выступали левые радикалы. А кто дрался и устраивал провокации на последних митингах, пока непонятно.

Сегодня объективных предпосылок для революции в России нет, но работать над способами её избежания необходимо.Фото: Сергей Бобылев/ТАСС

В России явно выраженного альтернативного культурного кода нет, но есть группы со специфической субкультурой. Самой мощной из них являются футбольные фанаты, продемонстрировавшие свою силу во время погрома в центре Москвы в июне 2002 года и в ходе митинга против произвола правоохранительных органов на Манежной площади в декабре 2010 года. В целом это достаточно патриотично настроенное сообщество, но оно неоднородно. В нём есть небольшие националистические и другие экстремистские сегменты.

Поскольку нет никаких сомнений в том, что протестный сезон только начинается, важно удержать уличную активность в цивилизованных рамках. Чтобы не допустить массовых драк, погромов и других эксцессов, необходимо превентивно выявлять и обезвреживать ударные группы, плотно работать с сообществами, относящимся к группе риска, и препятствовать приезду в страну гастролёров-экстремистов из Украины, Белоруссии и других стран.

Сейчас никаких объективных предпосылок для революционной ситуации в России нет. Но её можно искусственно создать за счёт радикализации протеста и вовлечения в беспорядки совсем молодых людей. Многие из них выходят митинговать под влиянием представлений, которые им внушили адепты Навального и Ходорковского, деятели культуры и преподаватели вузов. Есть шанс, что со временем они повзрослеют и поумнеют, а сегодня связь с экстремистами может сломать им жизнь.