Две недели между первым и вторым туром президентских выборов в Турции можно назвать временем шума и ярости. Градус противостояния между Реджепом Эрдоганом и представляющим объединённую оппозицию Кемалем Кылычдароглу растёт с каждым днём. Оба кандидата всё более определённо заявляют свои позиции, цели и задачи, фиксируя огромную разницу между их проектами будущего, и это ещё больше накаляет страсти в и без того поляризованном турецком обществе.
Одновременно с этим трансформируется главная дихотомия кампании. Поначалу речь шла о выборе между авторитарным национализмом турецкого лидера и светской демократией оппозиционного кандидата. При этом команда Кылычдароглу пыталась усилить свою электоральную базу, сделав упор на более простую формулировку: за или против Эрдогана. На этом фоне команда действующего президента, сделав ряд резких выпадов в адрес Соединённых Штатов, включила внешнеполитический фактор. В результате вопрос был поставлен ребром: суверенное развитие или движение в фарватере Запада. После первого тура кандидат от оппозиции усилил антироссийскую риторику, и это привело к тому, что теперь турецким избирателям фактически предлагается выбирать между Россией и США. Или, как пишут турецкие СМИ, «между Путиным и Байденом».
Помимо фундаментальных, стратегических установок, на настроения избирателей влияют многочисленные внутренние факторы. В частности, первый тур показал, что оппозиция не смогла обратить в свою пользу последствия землетрясения, которое произошло в начале избирательной кампании. Население 9 из 11 пострадавших провинций поверило обещаниям Эрдогана об оказании помощи и проголосовало за него в первом туре.
А привлечь на свою сторону курдов, составляющих 20 процентов населения Турции, Эрдоган не смог. Популистские жесты вроде аттракциона невиданной щедрости в главном городе турецких курдов Диярбакыре, где за месяц до выборов было введено в строй 1,5 тыс. объектов социального жилья и сопутствующей инфраструктуры, прибавили действующему президенту какое-то количество голосов, но не смогли сломать старых стереотипов, связанных с его борьбой с курдским сепаратизмом и экстремизмом.
В результате курдские районы проголосовали за кандидата от оппозиции.
Но ставка Кылычдароглу на прокурдскую Демократическую партию народов (ДПН) осложнила его отношения с националистами, входящими в поддержавшую его кандидатуру коалицию. Прежде всего это касается Хорошей партии, которая считает ДПН «легальным крылом террористической Рабочей партии Курдистана». О том же в ещё более жёстком ключе сказано в заявлении партии «Родина»: «Кылычдароглу сотрудничает с террористическими организациями Рабочей партии Курдистана и FETO», лидером которой является живущий в США Фетхуллах Гюлен, считающийся идейным вдохновителем попытки вооружённого переворота 2016 года.
Добавление к образу кандидата от оппозиции таких характеристик, как «прокурдский» (значит, не националист) и «связанный с террористами», вредит ему в глазах турецкого электората, который пропитан националистическими настроениями и крайне отрицательно относится к любым проявлениям терроризма. Но идейные сторонники Кылычдароглу, а также те, кто по каким-то причинам ненавидит Эрдогана и голосует по принципу «кто угодно, только не он», не принимают эти обвинения всерьёз.
Именно за счёт поддержки этих избирателей кандидат от оппозиции лидировал в первом туре в Анкаре, Стамбуле, Измире, Анталье и других территориях.
Но на парламентских выборах в этих городах его Республиканская народная партия (РНП) проиграла Партии справедливости и развития Эрдогана. Та же картина, но с ещё большим разрывом наблюдается по стране в целом.
«Республиканский альянс» во главе с партией действующего президента получил более 320 из 600 мест в будущем парламенте, а «Народный альянс» во главе с партией Кылычдароглу – 212 мест. Столь существенный перевес правящей коалиции свидетельствует о популярности её идеологии. А применительно к президентским выборам это означает, что против Эрдогана голосует часть населения, не одобряющая программу кандидата от оппозиционной коалиции.
С самого начала президентской кампании команда Кылычдароглу демонстрировала уверенность, что её кандидат победит в первом туре. Расчёт, судя по всему, строился на том, что максимально широкая коалиция, в которую вошли и демократы, и националисты, позволит объединить голоса представителей всех страт общества и выстроить единый фронт противников Эрдогана.
Отчасти это удалось. Поддержка оппозиционного кандидата (44,88 процента) оказалась почти на 10 процентов выше, чем у возглавляемого его партией альянса (35,19 процента) на парламентских выборах. Но этого оказалось недостаточно. А где взять новые голоса, если мобилизация противников действующего президента уже проведена, непонятно.
Осознание этого факта привело, как писали турецкие СМИ, к растерянности и деморализации в команде Кылычдароглу.
По итогам разбора полётов в избирательном штабе оппозиции было принято решение о полной смене вех. Речь шла об отказе от тактики «радикальной любви», разговоров о «политической весне», обещаний процветания, которое наступит в Турции после победы оппозиции, и прочей ерунды вроде складывания рук сердечком. Вместо этого в образ Кылычдароглу были внесены черты жёсткости и брутальности: «Я твёрд и непоколебим. Я сделаю чёткие выводы относительно всего, что произошло, а потом мы вместе проведём эти выборы».
Что касается электоральной базы, её, как это обычно бывает, пытаются пополнить за счёт колеблющихся граждан, позиционируя оппозиционного кандидата как приверженца национализма, который является самой популярной идеологией турецкого общества.
Этот тренд сразу же сказался на риторике Кылычдароглу.
Он стал делать резкие заявления в адрес Сирии и сирийских беженцев, обещать «не отдать родину тем, кто сотрудничал с Россией», а также (в угоду популярным в Турции антиамериканским настроениям) «не отдать родину тем, кто сотрудничал с США» и прямо указывать, что в этих грехах (сотрудничество со Штатами и Россией) повинен действующий президент. Но этот разворот оппозиционного кандидата нанёс удар по единству его сторонников.
Позиция Кылычдароглу по сирийским беженцам возмутила руководство входящей в оппозиционную коалицию Партии будущего. Её лидер Ахмет Давутоглу и ещё 10 человек опубликовали совместное заявление, в котором сообщили, что категорически не согласны с планом выдворения всех беженцев и отказываются поддерживать того, «кто обещал весну в первом туре выборов и превратил второй тур в суровую зиму».
На фоне суетливости соперника Эрдоган, как и перед первым туром, позиционирует себя как отца нации, который думает о благе всей страны и каждого её жителя. А в качестве подтверждения гражданам предъявляются бесплатное газоснабжение (общий бонус от запуска нового месторождения), повышение зарплат госслужащим и другие популистские решения. Большинство этих мер было принято до первого тура, но их результаты граждане ощущают каждый день.
Чувствуя себя хозяином положения, действующий президент напоминает, что Кылычдароглу неоднократно бросал ему вызов и «всякий раз был повержен» (поражения РНП на парламентских и кандидатов от неё на президентских выборах). При этом большая часть предвыборной агитации Эрдогана сводится к разъяснению его позиции по широкому кругу важных для страны и её граждан вопросов – от действий Центробанка («ниже ставка – ниже инфляция») до внешнеполитических вопросов, касающихся отношений с Сирией, Европой, Россией и США.
В отличие от раздающего непонятно на чём основанные обещания Кылычдароглу действующий президент и его команда работают с цифрами и фактами. А они свидетельствуют в его пользу:
«Доход на душу населения в Турции увеличился с 3600 до 10 650 долларов и имеет тенденцию к увеличению до 15 000 долларов. Поэтому, что бы ни говорили про инфляцию и экономический кризис, покупательная способность населения увеличилась».
На обвинения оппозиции в давлении на суды Эрдоган отвечает, что «в настоящий момент в Турции нет ни одного человека, который попал за решётку из-за своих идей», и, напомнив, что после военного переворота 1997 года он был арестован за чтение стихов, заявляет, что «никогда не допустит, чтобы кого-то посадили за политические взгляды». И так во всём.
Поможет ли такая тактика нарастить электоральную поддержку – большой вопрос. Но действующий президент, похоже, специально рутинизирует свою кампанию, чтобы снизить явку колеблющихся и опереться на устойчивую поддержку своих сторонников, которые придут к избирательным урнам независимо от того, какие заявления делаются перед выборами.
Дополнительная возможность для наращивания электората Эрдогана возникла после его победы над Кылычдароглу в борьбе за поддержку третьего участника первого тура Синана Огана, который набрал чуть более 5 процентов голосов. Вопрос, кому он передаст свой электорат, был главной политической интригой последней недели. В минувший понедельник она разрешилась. Выбывший из гонки кандидат заявил о готовности сотрудничать с действующим президентом и призвал своих избирателей проголосовать за него во втором туре.
По оценкам экспертов, рекомендации Огана последуют около 70 процентов его избирателей, и это принесёт Эрдогану около 3,5 процента голосов. Учитывая, что в первом туре за него проголосовали 49,24 процента избирателей, этого будет вполне достаточно для победы. Что именно пообещал действующий президент своему бывшему сопернику за поддержку, неизвестно. Турецкая пресса писала, что торг на этот счёт был и речь шла о портфеле министра, но Эрдоган опроверг эту информацию, заявив, что «не торгуется по таким вопросам».
В идеологическом плане выбор Огана в пользу Эрдогана выглядит вполне логичным. По своим взглядам Оган является националистом. Он долгое время был членом Партии националистического движения (ПНД) и избирался от неё в парламент, но в 2017 году был исключён из-за своих лидерских амбиций, ставших причиной конфликта с председателем ПНД Девлетом Бахчели. А на выборы этого года Оган выдвигался от тюркоцентричного альянса АТА («Отец»). То есть его политическая ориентация гораздо ближе к Эрдогану, чем к Кылычдароглу, играющему на поле национализма из популистских соображений.
Сходятся два лидера и по вопросам отношений с Россией – в первую очередь применительно к решению важной для Турции сирийской проблемы.
Эрдоган заявляет, что «дружба с президентом РФ Владимиром Путиным даёт надежду на примирение с президентом Сирии Башаром Асадом». Практически то же самое говорит и Оган: «Россия может быть посредником между Сирией и Турцией, а Турция – между Россией и Украиной».
Позиция Огана по развитию российско-турецких отношений – это не только дань текущей политической конъюнктуре, но и результат серьёзного изучения этого вопроса. Как руководитель Центра международных отношений и стратегического анализа (TÜRKSAM) он принимал участие в работе Международного дискуссионного клуба «Валдай», а также защитил в МГИМО докторскую диссертацию на тему «Влияние внутриполитических факторов на формирование российского направления в турецкой внешней политике в условиях глобализации».
Верная своим принципам невмешательства во внутренние дела других стран и выстраивания отношений с их действующими лидерами Россия воздерживалась от каких-либо заявлений по поводу выборов в Турции и очень редко упоминалась в их контексте во время подготовки к первому туру. Единственным исключением был Кылычдароглу, который неоднократно заявлял о намерении продолжить сотрудничество с Россией, но подвергнуть ревизии некоторые его направления (строительство АЭС «Аккую», покупка комплексов С-400).
На первом этапе кампании её внешнеполитическая составляющая определялась отношением к Соединённым Штатам и Западу в целом. В ответ на американский проект «Турция без Эрдогана» члены команды действующего президента проводили антиамериканскую линию, требуя «убрать грязные руки США от Турции» и предупреждая о вмешательстве Вашингтона в текущие выборы. В свою очередь, Кылычдароглу не скрывал своих прозападных настроений и контактировал с американским послом. В результате применительно к внешнему контуру возникла дихотомия: «без США» или «вместе с США».
Сразу после первого тура Кылычдароглу усилил роль внешнего контура, резко противопоставив себя России.
Он заявил о российском вмешательстве в турецкие выборы, призвал Москву «держать свои руки подальше от Турции» и заодно попытался унизить Эрдогана, назвав его «фальшивым мировым лидером, который ориентируется на Россию, в дверь которой он, склонившись, скребётся».
Действующий президент принял эту игру на обострение, и в ходе подготовки ко второму туру тема российско-турецких отношений стала постоянно присутствовать в его выступлениях и интервью. При этом акцент делался на равноправие и взаимную выгоду этих контактов: «Мы – сильное государство, и у нас позитивные отношения с Россией», «Россия и Турция нуждаются друг в друге во многих областях», «Зерновая сделка стала возможной благодаря нашим особым отношениям с президентом Путиным», «Дружба с президентом Владимиром Путиным позволила решить ряд проблем, касающихся борьбы с терроризмом» и тому подобное.
Особое место в российской теме занимает вопрос об антироссийских санкциях: «Если оппозиция победит, она введёт санкции против России, и это нанесёт экономике Турции и всем гражданам огромный ущерб», «Мы не в том состоянии, чтобы вводить санкции против России, как это сделал Запад. Мы не связаны санкциями Запада». Примечательно, что похожую позицию по этому вопросу занимает и заявивший о поддержке Эрдогана Синан Оган:
«Москва и Анкара нужны друг другу», «По вопросу санкций – дело даже не в ущербе от разрыва экономических связей с Россией. Но почему Турция должна подчиняться воле Запада?»
В результате вопрос сотрудничества с Россией превратился не только в одну из важных тем избирательной кампании, но и в маркер, который (наряду с отношением к Штатам) указывает на внешнеполитическую ориентацию кандидата: Эрдоган – Россия, Кылычдароглу – США.
Эта новая альтернатива (Россия или Америка) фиксирует линию фундаментального раскола и тем самым ещё больше повышает актуальность цветного сценария. Эрдоган и члены его команды предупреждают о возможности такого развития событий. Кылычдароглу готовится к нему, призывая молодёжь и всех, «кому не всё равно», выйти на улицы в случае его поражения. А оно, судя по антиамериканскому настрою общества и разногласиям в оппозиционной коалиции, представляется неизбежным. В последние дни эксперты всё увереннее прогнозируют победу Эрдогана.
24 апреля 2023