Внешнеполитическую активность и даже суетливость турецкого лидера Реджепа Эрдогана часто связывают с предстоящими в июне 2023 года президентскими выборами, что отчасти соответствует действительности. Но дело не только в судьбе действующего президента. На кону выбор будущего Турции, а значит, и её политики в отношении России. Оппонирующие нынешнему турецкому главе политические силы делают ставку на возвращение к традициям Кемаля Ататюрка, создавшего на руинах Османской империи светское государство, которое на протяжении значительной части своей столетней истории имело чёткую прозападную ориентацию.
Сегодня Турция превратилась в не всегда самостоятельного, но заметного игрока мировой политики, а сам Эрдоган стал её субъектом. Можно ли назвать его партнёром Владимира Путина, а возглавляемую им страну – партнёром России, непонятно. Но содержательный диалог с нынешним турецким руководством идёт, и свои обязательства оно, как правило, выполняет. При этом постоянные эскапады турецких властей, а также скорость, с которой из Анкары поступают противоречащие друг другу сигналы, создают ощущение бурлящего потока, в котором бывает сложно вычленить устойчивые тенденции. Особой силы эта политическая какофония достигла в ноябре этого года.
Сразу после приостановки участия России в зерновой сделке (в ответ на атаку ВСУ на российские корабли в Севастопольской бухте) Турция вместе с ООН и Украиной заявила, что транспортировка зерна из украинских портов может быть продолжена без Москвы. Одновременно с этим Эрдоган развил бешеную активность, добиваясь возвращения РФ в сделку, а как только этот вопрос был решён, атаковал Вашингтон, обвинив его в нападении на Москву и развязывании войны на Украине.
И всё это притом что Турция сама активно сотрудничала с киевским режимом, поставляя ему оружие.
Затем после теракта в Стамбуле, ответственность за который была возложена на курдских террористов, Анкара отказалась принять соболезнования американского посольства, намекнув на причастность Соединённых Штатов к организации этого взрыва. Ещё через день, сразу после падения украинской ракеты на территорию Польши и попыток Варшавы обвинить в этом Москву, Эрдоган назвал эти утверждения голословными и в достаточно жёсткой форме заявил о своём доверии России, которая говорит, что она ни при чём.
В тот же день в Анкаре прошла организованная при посредничестве Турции встреча директора Службы внешней разведки РФ Сергея Нарышкина и руководителя ЦРУ США Уильяма Бёрнса. На следующий день в кулуарах саммита G20 президент Турции более часа беседовал с американским коллегой Джозефом Байденом, который, судя по отчёту американской стороны, тоже выразил Турции соболезнования в связи с терактом и поблагодарил Эрдогана за реанимацию зерновой сделки.
Затем турецкий лидер дал интервью программе «Москва. Кремль. Путин», в котором заявил, что Европа заплатит высокую цену за попытки изолировать Россию.
Ещё через три дня Турция начала военно-воздушную операцию против курдов на севере Сирии. Но объектами атак стали не только базы повстанцев, причастных к подготовке теракта, но и нефтяная инфраструктура, которую охраняют и эксплуатируют американцы, вывозящие сирийскую нефть через границу с Иракским Курдистаном. На следующий день Эрдоган сообщил, что операция на севере Сирии началась по вине России, не выполняющей свои обязательства по отводу курдских формирований от турецкой границы.
На фоне этих событий Эрдоган несколько раз предлагал посредничество Турции в мирных переговорах между Россией и Украиной, начал восстанавливать отношения с Египтом, обменявшись рукопожатием с президентом Абделем Фаттахом ас-Сиси в Катаре на открытии чемпионата мира по футболу, и анонсировал скорую встречу с сирийским лидером Башаром Асадом.
Ответственные эксперты стараются не делать далеко идущих выводов из каждой новости, связанной с Турцией и её главой. Но их попытки оценить ноябрьскую активность Эрдогана в контексте предыдущих событий и трендов мировой политики дают прямо противоположные результаты.
Оптимисты считают, что Эрдоган честно выполняет свои обязательства перед Путиным: Турция неукоснительно соблюдает Конвенцию Монтрё, закрыв проливы для военных кораблей НАТО, всячески препятствует вступлению в Североатлантический альянс Швеции и Финляндии, сократила поставки Киеву беспилотников Bayraktar. При этом Эрдоган всё более агрессивно критикует политику Штатов и их союзников в отношении России и при каждом удобном случае делает комплиментарные заявления в адрес Путина. В результате делается вывод о том, что турецкое руководство отворачивается от США и разворачивается в сторону РФ.
Пессимисты уверены, что под прикрытием дружественных жестов в отношении Москвы Анкара выполняет заказы Вашингтона, который продвигал зерновую сделку для того, чтобы создать канал для ввоза оружия на Украину, нарастить поставки зерна в Европу и тем самым создать дополнительный рычаг воздействия на продовольственный рынок. Теперь Штаты дали отмашку на операцию против курдов, чтобы, дестабилизировав регион, уничтожить все достижения астанинского формата (Москва – Анкара – Тегеран) и ослабить влияние РФ на Ближнем Востоке. Что касается идеи газового хаба, он ещё больше усилит зависимость Москвы от турецкого руководства, которое в любой момент готово предать Россию.
Скептики утверждают, что, чувствуя ветер перемен, Турция крутится как уж на сковородке, чтобы не просто выжить в противостоянии России и США, но и нарастить свои ресурсы и влияние.
По сути, вся внешняя политика Турции – это тактика двойного агента, который в режиме нон-стоп чередует выпады то против одной, то против другой стороны, посылая сигналы лояльности и в ту и в другую сторону. Эрдоган не готов связывать себя «повышенными обязательствами» с другими центрами силы, но непрерывное лавирование между ними создаёт впечатление хаоса, из которого можно вычленить самые разные смысловые цепочки.
Тактику руководства Турции часто описывают через привычный образ сидения на двух, трёх и, если учитывать роль Лондона, четырёх стульях. Но на самом деле Эрдоган сидит на троне бывшей и, как он надеется, будущей Османской империи. А все его кажущиеся суетливыми телодвижения объясняются стремлением преодолеть противоречия между логикой намерения (сделать Турцию Great Again) и логикой возможностей (ограниченность ресурсов).
Работая в столь непростых условиях, турецкий лидер сумел добиться немалых успехов. Когда в 2003 году он оказался на вершине власти (пост премьера в парламентской республике), Турция уже 50 лет была членом НАТО, 40 лет добивалась принятия в ЕС (соглашение об ассоциации было подписано в 1963 году), 16 лет сидела в предбаннике Евросоюза (официальная заявка была подана в 1987 году) и считалась младшим партнёром Соединённых Штатов.
А сегодня вес Турции вырос настолько, что её глава позволяет себе достаточно резко критиковать политику Вашингтона и его европейских союзников.
Эти изменения стали возможными благодаря способности Эрдогана сочетать в себе качества целеустремлённого лидера, яркого публичного политика и хитрого интригана. Определённую роль сыграли и его повадки хищника, способного обеспечить своё присутствие в разных регионах и прибрать к рукам всё, что плохо лежит – на Кавказе, в Средней Азии, Гагаузии, мусульманских регионах Балканского полуострова. Поначалу Турция использовала в этих целях только пресловутую «мягкую силу» (строительство мечетей, образовательные программы, экономическое сотрудничество). Но затем на первое место стала выходить силовая составляющая: военный контроль над частью территории Ливии, участие в войне за Нагорный Карабах, выстраивание военного партнёрства в Средней Азии.
Но главной турецкой новацией стала идеология хаба, позволяющая наращивать ресурсы за счёт контроля над материальными потоками и политическими процессами. Речь идёт о торговом хабе в китайском проекте «Один пояс – один путь», миграционном – как инструменте давления на Европу, террористическом – контроль над экстремистскими формированиями и использование их в военно-политических целях, зерновом – возможность влиять на продовольственный рынок и получать соответствующие доходы, газовом – доступ к регулированию энергопотоков и получение связанных с этим дивидендов – и политическом – от посредничества в российско-украинских переговорах до претензии на роль модератора контактов между Россией и США.
Но главное ноу-хау Эрдогана – это «продажа» свой лояльности под прикрытием готовности к сотрудничеству.
Как это работает, хорошо видно на зерновой сделке. Обеспечив за счёт неё фронт работ для своей мукомольной промышленности, Турция «продала» её Штатам как форму оружейного транзита, Европе – как возможность пополнить закрома и влиять на продуктовый рынок, России – как шанс ослабить санкции на экспорт российского зерна и удобрений.
Более изысканный пример – схема отработки теракта в Стамбуле. Первым делом объявить его организаторами курдских сепаратистов и продать эту новость турецким гражданам под лозунгом «Партиям, которые поддерживают курдов, не место в парламенте». Затем начать военную операцию против курдов и продать Вашингтону дестабилизацию в районах ответственности России, а всем ненавистникам США – обвинение американских спецслужб в планировании теракта и пожара на нефтяных полях, подконтрольных американскому бизнесу. И в дополнение получить ещё один аргумент для блокирования вступления в НАТО Швеции, которая плохо борется с «ужасными» курдами, и продать этот сюжет Москве, незаинтересованной в появлении на её границах ещё одного члена Альянса.
Иметь дело с таким изощрённым политиком, как Эрдоган, очень непросто, но определённый прогресс в отношениях между Россией и Турцией налицо. Особенно в экономике, где можно говорить даже о полноценном сотрудничестве. Но во всём, что касается больших проектов – «Голубой поток» и «Турецкий поток», строительство Россией АЭС «Аккую» в турецкой провинции Мерсин, газовый хаб, – РФ передаёт Турции реальные материальные ценности (разумеется, за деньги, иногда, как в случае с АЭС, – в кредит), одновременно с этим «покупая» политическую лояльность своего экономического партнёра.
Это очень важно, потому что именно Турция контролирует проливы, открывающие доступ в Чёрное море, а базирующийся в нём турецкий флот в разы превосходит российский. Начав активно сотрудничать с враждебным Москве киевским режимом, Анкара вышла за пределы лояльности, а заявления Эрдогана с критикой политики США и Европы в отношении России отчасти вернули ситуацию в положение равновесия.
Ранее аналогичные проблемы возникали в связи с ситуацией в Сирии. Достаточно вспомнить роль Турции в попытках свержения президента Асада, реакцию Анкары на начало операции российских ВКС и российский Су-24, сбитый турецкими военными.
Но инцидент был урегулирован, а начавшийся в 2017 году астанинский процесс (Россия – Турция – Иран) превратился в площадку для переговоров по всем сложным вопросам.
Этот формат стал главным политическим достижением в российско-турецких отношениях.
Но и с ним не всё так просто. Когда сегодня Турция атакует сирийских курдов из-за теракта в Стамбуле, а Иран – иракских за участие в разжигании внутрииранских протестов, как нужно понимать такую синхронность? Это совпадение, согласованные действия, нацеленные на выдавливание из региона заигрывающих с курдами американцев, или что-то другое?
Восток, как известно, дело тонкое, а вся политика Турции – это чудовищное нагромождение пересекающихся между собой интриг. Держит ли их концы в своих руках Эрдоган – большой вопрос. Но в любом случае Турция пытается вести свою собственную игру, продавая её элементы то Вашингтону с этикеткой «Ослабление России», то Москве – с надписью: «Уход от США». Такое очевидное для всех надувательство не может длиться вечно. Но разрушить эту привычную схему Эрдоган не хочет или не может.
Скорее всего, он просто тянет время, ожидая, когда или падишах умрёт, или ишак, или Насреддин.
В результате Вашингтон продолжает использовать географическое положение Турции и её возможности хаба-многостаночника в своих интересах, удерживая Анкару на игле своего влияния. А Турция, отчасти подыгрывая Штатам, позиционирует себя как самостоятельный политический субъект, что вполне устраивает Москву, целью которой является конструктивное взаимодействие с Анкарой. Проблема однако состоит в том, что готовность контактировать с Турцией на равных загоняет российское руководство в ловушку зависимости от причуд Эрдогана.
При этом у России и Турции есть общие интересы, касающиеся стабильности ближневосточного региона, без которой не будет ни Нового шёлкового пути, ни газового хаба. Эта позитивная установка вступает в конфликт с политикой Вашингтона, давно работающего на хаотизацию Ближнего Востока. В этом деле ему могут пригодиться возможности Турции как мигрантского и террористического хаба, но сейчас их контролирует Эрдоган, который, судя по его настрою, делиться этим ресурсом с США не собирается.
А это значит, что на июньских выборах 2023 года Вашингтон попытается сыграть против действующего президента Турции или приготовить для него какой-нибудь «сюрприз» в виде покушения или переворота, чтобы навсегда закрыть тему Эрдогана и заменить его на кого-то из проамериканских политиков.
31 октября 2022