Беспрецедентная публичная поддержка российской оппозиции со стороны западных лидеров показывает: прежние партнёры, с которыми мы пытались вести диалог даже на пике санкций, лет пять-шесть назад (континентальная Старая Европа), могут считаться «друзьями России» с очень большой натяжкой. И, наверное, надо искать новых союзников в других частях света.
Но где? Эксперты всё чаще говорят о недооценке «христианского фактора» – крупные общины наших единоверцев живут в Африке и на Ближнем Востоке. Один из ярких примеров – Ливан. Местная армянская диаспора, составляющая всего 5 процентов от всего населения, имеет огромное влияние на политические процессы в Бейруте. Например, с её подачи в 1997–2000 годах Ливан первым из арабских государств признал геноцид армян.
Сейчас, после второй карабахской войны 2020 года, где заметную роль в примирении сторон сыграла Россия, многие ливанские армяне обратили взоры на север. Может ли Москва, используя этот фактор, выстроить новые отношения с Бейрутом, чтобы последний, например, признал Крым? Об этом в интервью «Октагону» рассказал известный ливанский журналист и эксперт по региональной безопасности Егия Ташджян.
Егия Ташджян, ливанский журналист, эксперт по региональной безопасности.Фото: из личного архива Егии Ташджяна
«Если пантюркизм победит, это может стать началом конца России»
– Господин Ташджян, в России очень редко звучат новости из Ливана. До начала пандемии мы слышали о вашей стране в основном в связи с уличными протестами. Изменилась ли внутренняя ситуация с тех пор?
– Протесты начались с октября 2019 года вместе кризисом в нашей экономике и обрушением банковского сектора. Сейчас ливанский фунт потерял почти 80 процентов своей стоимости, уровень бедности составляет более 55 процентов. Правительство не в состоянии исправить ситуацию. Преступность возросла, а региональные державы, такие как Турция, пытаются заполнить образовавшийся вакуум. Несколько месяцев назад парламентарии выдвинули кандидатуру экс-премьера Саада Харири для формирования нового кабинета, однако он так и не смог это сделать. Если так будет продолжаться, боюсь, государственные институты рухнут. В целом же состояние Ливана описал журналист Дэвид Херст в своей книге «Остерегайтесь малых государств»: это маленькая страна, которая является зеркалом Ближнего Востока и может взорваться в любой момент.
– Между тем ваши соотечественники в Ливане стали всё чаще говорить о России в связи с её участием в урегулировании арцахского конфликта.
– Здесь я не совсем чётко понимаю намерения Москвы. Обеспечила ли она свои интересы на Южном Кавказе и попыталась ли спасти хотя бы часть Арцаха? Да, возможно. Хотело ли нынешнее армянское руководство предать Россию, но в ответ столкнулось с «наказанием от Кремля»? Да, возможно.
Однако в любом случае сейчас будущее Арцаха зависит от России. У Армении должно быть такое правительство, которое сможет завоевать доверие Москвы и сдержать влияние Азербайджана и Турции.
Если пантюркизм преуспеет на Южном Кавказе и Армения падёт, то следующим может стать Крым и Северный Кавказ – и это будет началом конца России.
«В Ливане миллион беженцев, которых тоже нужно вакцинировать от коронавируса»
– Вы упомянули Крым, ситуация с которым отчасти похожа на арцахский конфликт. Может ли Ливан в перспективе признать российский статус полуострова?
– Я думаю, это будет очень трудно, учитывая растущее влияние Турции: большинство ливанских мусульман-суннитов не поддержат такую идею точно так же, как они не встали на сторону армян в Арцахе.
Но если Москва надеется, что когда-нибудь Ливан признает Крым частью России, то для этого необходимо огромное количество экономических, социальных, культурных и политических действий. Например, сейчас российский концерн «Новатэк» находится в числе компаний, которые занимаются разведкой нефти и газа на ливанском побережье. Это может послужить сигналом для дальнейшего сближения двух стран. Также в своих последних исследованиях я обнаружил, что во время гражданской войны в Ливане (1975–1990 годы) Советский Союз оказывал помощь местной армянской общине. И та в советское время играла роль «моста» между Москвой и ливанским государством в целом. Поэтому я верю, что сегодняшняя Россия может организовать образовательные, гуманитарные и культурные мероприятия с нашей общиной в надежде на то, что в дальнейшем такие отношения могут стать политическими.
– Что конкретно вы имеете в виду?
– Россия могла бы начать с проведения выставок или лекций, посвящённых Крыму. Или, например, пригласить художников как из Крыма, так и из Арцаха, чтобы они рассказали о своей работе (Один из крупнейших таврических живописцев Иван Айвазовский имел армянские корни. – τ.). Всё это сблизит армянскую общину Ливана с Россией.
– И вновь о совместных проектах: в начале февраля минздрав Ливана одобрил применение российской вакцины от коронавируса. Может ли вслед за этим ваша страна начать закупки нашего лекарства?
– Это была бы отличная идея. Ливан уже движется к итальянскому сценарию образца весны 2020 года, наши больницы переполнены. И чем раньше мы приобретём вакцину, тем лучше. Однако не секрет, что даже покупка вакцин политизирована. Ливан переживает тяжёлый финансовый кризис, и у нас проблема с валютной ликвидностью.
Я считаю, что кредит, который Ливан взял у Всемирного банка, позволяет ему покупать только вакцины из США и Великобритании.
– Но я уверен, что дальнейшие переговоры должны быть расширены за счёт включения вакцин из других стран, в том числе и России. Вакцина «Спутник V» показала свою эффективность, и я считаю, что ливанские власти должны связаться с Россией, имея в виду, что в Ливане находится более миллиона сирийских беженцев, разбросанных по всей стране, которых тоже нужно вакцинировать.
«В интересах Москвы и Вашингтона сотрудничать по Сирии»
– Вы эксперт по Ближнему Востоку. Можно ли ожидать перемен в регионе после прихода в Белый дом Джо Байдена, который в своих взглядах расходится со своим предшественником Дональдом Трампом абсолютно по всем вопросам?
– Наиболее заметные изменения могут произойти на иранском направлении. В отличие от политики максимального давления Трампа на Тегеран, Байден и его советники уже анонсировали более примирительный подход, основанный на повторении «ядерной сделки» 2015 года (Иран отказывается от разработки атомного оружия, а Запад снимает со страны часть санкций. – τ.). На фоне поддержки такой идеи международными игроками Иран не сможет отвергнуть эти призывы и должен будет принять новую сделку, которая станет компромиссом между интересами Запада и Тегерана. Кроме того, основные партнёры исламской республики – Китай и Россия, которые оказали влияние и на первую «ядерную сделку» 2015 года, – также настаивают на её продолжении, поскольку экономически заинтересованы в обеспечении стабильности в Евразии.
Положительные изменения в регионе сейчас во многом зависят от того, какой вектор наметится в отношениях между новым президентом Америки и Владимиром Путиным, считает Ташджян.Фото: AP/TASS
– А что касается главной горячей точки региона – Сирии?
– Здесь Байдену придётся заниматься активной дипломатией, разговаривать с союзниками или потенциальными партнёрами: Россией, Турцией, курдами, Ираном и сирийским правительством. Учитывая баланс сил на местах, отношения Байдена с российским президентом Владимиром Путиным при таком раскладе будут ключевыми.
– Но есть ещё и Турция и её неоосманские проекты.
– Турция может пойти на дальнейшее сотрудничество с Россией, чтобы проникнуть на север Сирии и очистить от курдских формирований некоторые стратегически важные селения. Однако Москва не доверяет экспансионистским намерениям Эрдогана, поэтому может заключить соглашение с курдскими лидерами о размещении российских войск в ключевых курдских городах и минимизации американского влияния в Северной Сирии.
Именно это произошло несколько недель назад в Айн-Иссе (Небольшой город на севере Сирии, контроль над которым долгое время оспаривали друг у друга вооружённые формирования Турции, официального Дамаска и курдов. – τ.). Поэтому у новой американской администрации не будет иной альтернативы, кроме как сотрудничать хотя бы с одной из сторон на севере Сирии – либо с Турцией, либо с Россией.
Если Байден сделает выбор в пользу Турции, то это автоматически означает, что он будет враждебно относиться к своим главным союзникам – курдам. Если же он решит поддержать Москву, то может получить свою зону влияния в Сирии и договориться с Путиным, дабы отодвинуть четвёртого регионального игрока, Иран, на второй план.
Так что, учитывая позиции России как растущей великой державы, в её интересах сотрудничать здесь с Байденом, что принесёт положительные сдвиги и стабильность в Леванте. Но задача будет нелёгкой, поскольку многие соратники Байдена подталкивают его к жёсткой позиции в отношении Москвы и Дамаска.
– Вернёмся в Бейрут. 4 августа 2020 года в местном порту произошёл чудовищный взрыв. Сейчас, шесть месяцев спустя, у вас есть понимание, что это было?
– Та трагедия останется болью для народа. Ливанское государство прятало 2750 тонн высоковзрывчатого нитрата аммония, которые шесть предыдущих лет хранились на складе в бейрутском порту. Неудивительно, что это место прозвали «пещерой Али-Бабы и сорока разбойников» из-за постоянных новостей о коррупции, в том числе об уклонении от уплаты таможенных пошлин из-за взяток и искусственного занижения отчётных цифр импорта. Помню, как через две недели после взрыва я написал для одной из газет статью «Они уничтожили мой Ливан». И вот теперь прошло почти полгода с момента начала расследования, и, как обычно, под стражу взято лишь несколько мелких сошек. Но ключевые ответственные лица остаются на своих постах. Боюсь, через несколько лет об этом и вовсе забудут.
09 февраля 2021