- Победа будет за нами?
- Великолепная семёрка Севастополя
- Вызывая «дух Эльбы»
- Пришла в Берлин, чтобы убить войну
В апреле прошлого года Министерство труда и соцзащиты обнародовало данные, согласно которым в России на тот момент проживало 75 495 ветеранов Великой Отечественной войны. Уже в ноябре 2019-го вице-премьер Татьяна Голикова озвучила другую цифру – 60 842 человека. Это те, кто был непосредственным участником боевых действий. В большинстве своём люди 1924–1928 годов рождения. Младшим сейчас больше 90 лет, старшие уже отметили столетний юбилей.
Для многих, как бы цинично это ни звучало, 75-я годовщина Победы станет последним юбилеем окончания войны. А это значит, что и для нас через несколько лет 9 Мая станет праздником, на котором не будет фронтовиков.
Война 1941–1945 годов будет примерно таким же далёким историческим событием из учебника, как и война 1812-го. Потому что живая память – это люди. А праздник – это когда есть кого поздравлять.
«Октагон» решил встретиться с теми, кто помнит войну, и записать их воспоминания. Многие отказывались – слишком тяжело возвращаться мыслями в те дни и переживать всё заново. Многим физически тяжело долго говорить и не хочется сниматься на камеру. Были и те, кто готов был принять нас в гостях, но помешал коронавирус. И всё же мы успели записать несколько разговоров и, возможно, продолжим эту работу после того, как закончится эпидемия.
«Мне интересно, что будет дальше»
Первым нашим героем стал гвардии полковник Валентин Дмитриевич Полозняк. В свои 96 лет он ведёт активный образ жизни. Поскольку мы встречались в феврале, ещё до того, как закрылись границы, он оформлял загранпаспорт, чтобы ехать в Европу, где его ждут как ветерана. Много лет он проработал в Германии и позже – в Литве. У Валентина Дмитриевича военная выправка и совершенно ясные голубые глаза. Около четырёх часов он просидел на стуле перед камерой в тяжёлом военном кителе, увешанном орденами и медалями.
«Нет, я привык», – сказал он в ответ на наше предложение провести часть интервью в рубашке.
Валентина Дмитриевича несколько раз ранило. Ему довелось увидеть концлагерь Майданек, форсировать Вислу, освобождать Берлин. После войны он не оставил армию, служил в авиации. Его квартира наполнена книгами – самыми разными, в том числе религиозными. «У меня сложные отношения с Богом, – говорит он. – Мы с ним договорились – я ему не мешаю, а он мне». Ветеран считает, что выжил на войне по теории вероятности, а вовсе не с Божьей помощью. И всё же продолжает изучать теологию и философию, слушает классику, читает и охотно цитирует наизусть стихи.
©octagon.media, 2020
На вопрос, что же им движет в жизни, что заставляет не опускать руки, он отвечает: «Мне интересно, что будет дальше с Россией». Незадолго до интервью с ним мы договорились о встрече с женщиной, проработавшей всю войну в тылу в Москве. В самый последний момент она отказалась от интервью, сказав, что передумала – не видит больше ни в чём смысла. Услышав эту историю, Валентин Дмитриевич просил ей передать, что смысл есть, что нужно работать. «И не шаркать тапочками», – пошутил он.
«Всё как будто происходит прямо сейчас»
Михаилу Матвеевичу Остроухову было 16 лет, когда началась война. Первые несколько месяцев он работал на авиационном заводе, потом был призван и стал водителем бронетранспортёра. Михаил Матвеевич почти не видит и очень плохо слышит, но помнит каждый день войны, его рассказ настолько живой, что кажется готовым сценарием фильма.
Он старается не говорить о своих чувствах, с военной точностью передаёт только детали, но под конец всё же вспоминает про «самый большой страх».
«Когда снаряд закрутился перед машиной, у меня сердце начало вырываться из груди. Хотя даже тогда не было ощущения безысходности и предчувствия смерти. Я не думал об этом, я просто выполнял задание», – рассказывает он. Михаил Матвеевич с горечью говорит о том, что командиры никогда не объясняли водителям, куда их отправляют и зачем. Ему не раз приходилось выполнять роль движущейся мишени – его машину отправляли под пули, чтобы вызвать на неё огонь и обнаружить противника. А когда он чудом оставался в живых, «даже спасибо не говорили».
Михаил Матвеевич считает, что его уберёг ангел-хранитель. Много раз ему удавалось избежать смерти благодаря случайности. Однако случайности были не только счастливыми. Незадолго до окончания войны он получил ранение в ногу. Из-за того, что медицинская помощь не была оказана вовремя, в итоге ногу он потерял… Боролся за неё, но был вынужден сдаться. Мучительные операции не увенчались успехом, пришлось пережить ампутацию, затем – ещё одну. Без ноги он остался всего за несколько недель до окончания войны, в 20 лет. Встретил День Победы в госпитале. «Я всё равно был рад. Помню, что поднял тогда руку, поприветствовал товарищей», – вспоминает он.
©octagon.media, 2020
Медаль «За отвагу» Михаил Матвеевич получил за то, что вывел машину раненого товарища в тыл. Для армейского руководства сохранность техники имела большее значение, чем жизни людей… Лишь спустя 70 лет из интернета он узнал о том, что тогда его друг от ранений скончался и был похоронен в братской могиле. «Когда мне об этом прочитали, как будто что-то свалилось с меня… Всё всплыло, как будто прямо сейчас происходит…»
«После войны уже ничего не страшно»
Эдуарду Владимировичу Смураго 91 год. В это не верится. Когда мы встретились, казалось, что здесь какая-то ошибка – больше 75 лет ему не дать. Рецепт бодрости, по его словам, прост – не лежать на диване и работать, рассказывать людям о том, что было. Эдуард Владимирович блокадник. В 12 лет с мамой и маленьким братом он пережил в Ленинграде самую холодную зиму – 1941–1942-го. Видел, как горели Бадаевские склады, дежурил на крышах во время бомбёжек, сбрасывал «зажигалки», работал на заводе для фронта, заботился о братишке и маме, которая за время блокады похудела на 52 килограмма.
Во время нашей беседы улыбка почти не сходила с его лица. Нам приходилось спрашивать его о самых сложных и страшных вещах, но он всё равно улыбался.
В «Блокадной книге» Даниила Гранина и Алеся Адамовича есть история женщины, которая рассказывает, что главное, чего хотелось в самые тяжёлые дни блокады, когда от голода не было сил даже шевелиться, – это жить. Эдуард Владимирович говорит о том, что мысли о смерти даже не приходили к нему, хотя смерть он видел. Замёрзшие тела на лестнице в его подъезде, о которые он спотыкался, когда ходил за водой и дровами, трупы, от которых он вместе со всеми ленинградцами по весне очищал город…
©octagon.media, 2020
Эдуард Владимирович знает, что в последнее время стало модным задаваться вопросом о том, стоило ли сдать немцам Ленинград. Спокойно, без доли обиды или агрессии, он объясняет, почему этого нельзя было сделать: «У немцев был приказ разрушить город, стереть его с лица земли, а жителей уничтожить. У нас не было выбора». После войны блокадник стал геологом. Сейчас он живёт в Москве и часто приезжает в Петербург. Говорит, что там «всё для него дорого». По его словам, война сделала детей его возраста в одночасье взрослыми и ещё научила тому, что больше бояться нечего, потому что нет ничего страшнее войны.
Каждому из наших героев мы пообещали, что не пропадёт ни одна минута из их интервью. Мы сделаем полные версии – для их родных и всех, кому это может быть важно. Большое спасибо за помощь в проведении встреч ветеранским организациям, проекту «Живой голос Победы» и детям наших героев. С Днём Победы!
05 мая 2020