COVID-19: испытано на себе

• Что общего между «короной» и загрязнением воздуха?
• Хватит ли в России коек для пациентов с коронавирусом?
• Тост за здравие покойного

Да, мы стараемся соблюдать дистанцию и избегаем мест скоплений людей (по статистике, приёмные покои поликлиник, супермаркеты и транспорт – основные поставщики коронавирусных больных), но никто не ходит в герметичном скафандре по улицам. Даже врачи, покидающие «красные зоны» привилегированных московских больниц, снимают свою защиту и превращаются в потенциальных пациентов.

Никто не застрахован. Как утверждают эпидемиологи, большая часть населения так или иначе переболеет коронавирусной инфекцией, не дождавшись волшебной вакцины. Может быть, её вообще не будет, ведь до сих пор нет вакцины от простого герпеса, респираторных заболеваний, гриппа, СПИДа. И ничего – как-то люди научились со всем этим жить. Какие-то вирусы стали менее опасны для нас, и мы принимаем их как сезонную данность, для других разработаны эффективные лекарства. Тот же неизлечимый СПИД, от которого 30 лет назад ждали чуть ли не вымирания человечества, перестал считаться смертным приговором.

Учились на ходу

– В конце марта мы вообще ничего не знали про то, как это лечить, как диагностировать, какой смысл в мазках, если результата анализа приходилось ждать 3–5 дней, – рассказывает знакомый реаниматолог из знаменитой парадной Коммунарки. – Потом оказалось, что чуть ли не единственная достоверная картина – это компьютерная томография (КТ). Картина затемнения лёгких в случае коронавирусной инфекции отличается от другой пневмонии. Это новая болезнь. Мы учились на ходу, пробовали разные способы лечения по обстановке. Чем больше нарабатывалось опыта, тем лучше мы справлялись и тем больше новых проявлений болезни – не только в лёгких – мы встречали.

Ещё в марте в Коммунарку забирали всех «подозрительных». Сегодня скорая выезжает далеко не всегда. Даже если вы перечислите все симптомы COVID.Фото: Илья Питалев/РИА Новости

Помните, как в марте всем возвращавшимся из-за границы предлагалось провести две недели дома, на добровольном карантине? Или как в ту же Коммунарку поначалу забирали тех, кто не болел, но мог «иметь контакт» с носителями вируса. Сегодня для человека с симптомами коронавируса попасть туда считается большой удачей, а ещё в марте в соцсетях и СМИ бурно обсуждалось «заключение под стражу» разных знаменитостей. Художница Айдан Салахова вела чуть не ежедневный репортаж из своей палаты, куда её поместили после того, как среди пассажиров рейса из Италии, которым она вернулась в Москву, выявили и госпитализировали двоих больных. Две недели больничной изоляции художница занималась йогой, рисовала этюды и давала интервью. Тот факт, что в марте человека без симптомов помещали в больницу, кажется теперь безумной расточительностью и паникой.

Впрочем, такая ситуация не во всех регионах. К примеру, замгубернатора Свердловской области, член оперштаба по борьбе с коронавирусом Павел Креков уверяет, что большинство даже бессимптомных заражённых будет изолировано в предоставленных властями помещениях.

Мы удивлялись тому, как в Швеции или Нидерландах в апреле тяжелобольным людям отказывали в госпитализации, ориентируясь по инерции на реакцию российской медицины в марте. Но прошло меньше месяца, всё изменилось, и скорая помощь, до которой ещё нужно дозвониться, не метнётся к вам по первому зову, что бы там ни говорилось на этот счёт по телевизору.

Как вынести «корону»?

Пенсионерка из Строгина Лариса Алексеевна М. заболела чуть больше двух недель назад:

– В конце апреля я почувствовала себя плохо. Я инвалид второй группы и очень серьёзно с самого начала отнеслась к карантину. С середины марта почти не выхожу из квартиры, даже за пенсией. Продукты и лекарства мне привозят дочь и внук-студент. Маски, и антисептик, и перчатки у всех – даже когда это ещё не считалось обязательным. Руки моем круглосуточно, уличную одежду стираем или вешаем отдельно. Мы все на карантине. Вот от внука, думаю, и заразилась. Он заболел первым. Где подцепил, непонятно – на улице, в магазине, где угодно. Температурил три дня, не кашлял, отлёживался дома. Думали, обычная простуда, пока я сама не слегла. Ватные ноги, температура скачет до 39, общая слабость такая, что только лежать. Потом начался страшный сухой кашель, не могла спать ночами, задыхалась.

Стали звонить в скорую. Дозванивались по несколько часов двое суток.

Скорая приезжать отказалась, предложили идти самой в поликлинику, чтобы сделать КТ. Сказали: «Извините, вы не подходите по алгоритму, не приедем». Так и сказали.

Стали дозваниваться в поликлинику – тоже не пробиться. Наконец дозвонились, Лариса Алексеевна записалась на 7 мая.

– А ночью 6-го числа у меня такие приступы начались, что уже совсем перепугалась, – рассказывает она. – И до скорой дозвониться не могу. Хорошо, дочь приехала утром и отвезла в нашу поликлинику № 180 без всякой записи. Там главврач умерла в те дни от коронавируса. Хорошая женщина была, очень внимательная, я Юлию Борисовну помню. Сперва к терапевту, потом по его направлению на КТ. Прямо в поликлинике. Везде очереди, ждала больше трёх часов. Чувствовала себя очень плохо. Вокруг люди, все в масках, но кто его знает? Я их заражаю, они меня. Дочь сидела в машине снаружи, внутрь я её не пустила.

Врач осмотрел Ларису Николаевну, поставил диагноз «двусторонняя пневмония, вторая стадия» и отправил лечиться дома, предписав прийти на повторное обследование через неделю. Выписал антибиотики, от которых у больной начался страшный зуд: «Не кожа, не аллергия, а как будто сосуды внутри по всему телу чешутся».

Мучилась два дня, даже опять звонила в скорую. Дозвонилась, попала на «хорошую женщину-врача»:

– Она меня выслушала, сказала, какие лекарства принимать. Мне дочь всё привезла. И через пару дней стало лучше. И тут уже пропали аппетит, вкус и обоняние.

Врачи потом сказали, что это – признак выздоровления от коронавирусной инфекции. Но нигде про неё не записано. Медицинскую карту мне тоже на руки не выдавали.

У внука неделей раньше тоже пропадали вкус и обоняние. Он сидел дома полтора месяца, учиться не ездил, изолировался, как все. Никакие врачи его не осматривали, ни в каких статистиках он не значится. Рассказывал, что у них в общежитии в Долгопрудном то же самое: однокурсники, кто не из Москвы и не разъехались, переболели легко. Никто их не лечил и не регистрировал вирусную инфекцию. «Хорошо ещё, молодёжь легко переносит эту “корону”».

Сейчас Лариса Николаевна уже чувствует себя лучше. Кашель прошёл, вкус и обоняние вернулись, но ещё не до конца. Вторая КТ показала, что лёгкие почти очистились, по выражению врача.

– Я сама не видела. Про коронавирус никто нигде ничего не записывал. Мне звонили из поликлиники один раз, пока я болела, сказали, приедут возьмут кровь и мазок на анализ. Но никто не приехал.

Судя по всему, случай Ларисы Алексеевны М. не попадёт в российскую медицинскую статистику по коронавирусу. И сколько ещё таких случаев по всей России? Хорошо, что у героини нашей истории есть родственники, которые могут позаботиться о ней. И не только в болезни. Вот, например, чем не проблема: пенсию она получает на банковскую карту, а срок действия карты закончился в конце марта. Или, скажете, ерунда?

Ситуация в провинции непринципиально отличается от того, что происходит в столице. Различия скорее косметические – всё то же самое, только подешевле. Двое корреспондентов уральского офиса «Октагона» Иван Зуев и Ростислав Журавлёв вместе оказались в «ковидне».

Это место Иван и Ростислав называют «ковидней». Словечко уже прижилось в редакции.Фото: Ростислав Журавлёв

– В майские резко поднялась температура. 37,5 держалось четыре дня. Одновременно такие же симптомы обнаружились у Ростислава. Мы пересекались по работе, сразу поняли, что что-то подхватили. Кашель был как при обычном гриппе, сопли тоже. Главный симптом – слабость. Походишь 20 минут по квартире – ощущение, что 10 километров прошёл. Потом температура упала, и сразу же пропали запахи, сначала слабые, а потом и резкие. Распыляешь перед собой дезодорант и ничего не чувствуешь. Для чистоты эксперимента я буквально в нос себе им прыскал. Через два дня запахи пропали и у Ростислава, мы сразу всё поняли и решили сдаваться, – рассказывает журналист «Октагона» Иван Зуев.

Вызвать скорую на дом при подозрении на COVID-19 оказалось не так просто. На это у журналистов ушло четыре дня. В первый день оба честно признались, что из симптомов остались только странные ощущения в лёгких, слабость и потеря обоняния. Оказалось, что без температуры скорая не выезжает, «тревожные» номера переводят на поликлиники по месту жительства, где врачи предлагали прийти лично.

– Я им говорю: «У меня полная симптоматика, я же вас заражу?» Они вздыхают и говорят: «Скорее всего, да», – рассказывает Зуев.

По совету знакомых врачей журналисты попробовали наврать, что температура 39 и выше и ощущается нехватка воздуха. В скорой пообещали прислать группу, однако она так и не приехала.

– В какой-то момент мы решили попробовать сдаться из одной квартиры. Может быть, двоих с одинаковыми симптомами заберут с большей охотой – такая была мысль у нас. Тем более я переживал за бабушку, с которой мы всё время менялись местами проживания. То я живу в саду, то она, а я в этот момент в квартире.

Когда позвонили вдвоём, скорая приехала сразу, все в костюмах космонавтов, все готовые к встрече с вирусом.

Первую ЭКГ взяли прямо в квартире, а потом повезли на КТ. КТ показала, что у нас обоих двустороннее воспаление лёгких, – говорит Ростислав Журавлёв.

– Я много писал про COVID за эти месяцы. Много знакомых врачей появилось, которые сами заразились. Все они предупреждали: падение температуры не значит, что опасность прошла, эта штука уничтожает лёгкие или почки, «прячась» от иммунитета. Ты ничего не чувствуешь, а у тебя уже двусторонняя пневмония, – добавляет Зуев.

Госпитализация заняла не более часа. Решение по ней врачи приняли на основе данных КТ, тесты хоть и взяли, но результата их ждать не стали.

– Мы реально были уверены, что сумели обмануть систему. Но на первом же обходе врач сказал, что нам просто повезло. Что повезло, почему повезло, так и не объяснил. Потом увидели, что в день, когда нас госпитализировали, Креков открыл новые койки в десятке больниц. Похоже на то, что раньше нас не увозили, потому что тупо некуда. В нашем госпитале дали около 250 мест, в первых день за окном скорые кружили каждые 30 минут по две-три машины, через день перестали ездить. Госпиталь заполнился. Кстати, результаты анализов нам так и не сказали. Похоже, мы тут все пневмонийщики, только лечат как от COVID, – предполагает Ростислав Журавлёв.

Ну… в общем не как в американских фильмах про больницу.Фото: Ростислав Журавлёв

Юлия С., руководитель финансового отдела, живёт с мужем и старшим сыном в подмосковном Королёве. Семья соблюдала режим самоизоляции насколько это возможно.

– Я работаю в ретейле, офис сразу перевели на удалёнку. Муж занимается строительством, у него работа не прерывалась. Ездил исключительно на личном автомобиле, но, сами понимаете, общения с посторонними людьми не избежать. Младший сын дома – занятия в университете дистанционные, – рассказала она.

Где-то 12-13 мая Юлия почувствовала себя плохо: кашля и температуры нет, но ощущение полного бессилия, болит голова.

– Городскую скорую помощь мы вызывать даже не пытались. Сразу позвонили в частную клинику, где мы застрахованы.

Приехала бригада, послушали лёгкие, взяли анализы – и кровь, и мазок из горла. Выписали таблетки, рекомендовали побольше пить, сохранять спокойствие и соблюдать постельный режим.

А я уже и так, как медуза: ни рукой, ни ногой пошевелить нет сил. Телевизор, книги, работа – всё сразу кончилось. Аппетита тоже нет. Через сутки-другие перезвонили, подтвердили коронавирус, поинтересовались состоянием.

Трое суток Юлия провела в спальне, питалась почти одними таблетками – больше ничего есть не хотелось. Почти сразу пропали запахи и вкус, даже сейчас, неделю спустя, они до конца не восстановились: «Варю кофе – запах едва чувствую. Соль и сахар тоже почти не чувствую. Но постепенно силы начали возвращаться».

Соблюдение режима самоизоляции после подтверждения диагноза никто не контролировал, рассказывает Юлия. Медики здоровьем тоже не интересовались:

– Смс-ки мне не приходили, из медицинских учреждений никто не звонил, полиция карантин не проверяла. Мы сами по себе. Не знаю, отправила наша клиника сведения обо мне куда-нибудь или нет.

И вот что сказал работающий с COVID-инфицированными больными терапевт из самой большой в Москве Филатовской больницы, когда я попросил его прокомментировать официальные данные:

– Не смотри на статистику вообще. Её по всем странам и у нас пишут от балды. Она ничего не показывает, разве что тенденцию. И то с оговорками. До тех пор, пока не будет проведён тотальный анализ всего населения на антитела к коронавирусу, чтобы установить количество переболевших, подсчитать тех, кто выздоровел и корректно учесть всех, кто умер именно от COVID-19 – не только в России, по всему миру, – мы не можем достоверно сказать почти ничего о реальных масштабах коронавирусной инфекции. Моё мнение как врача: она масштабнее и, возможно, опаснее, чем кажется. Но она закончится, и когда она закончится – вот тогда многое прояснится.