Цифры по оптимизации российского здравоохранении в открытых источниках сразу найти мало у кого получится. Но то, что вы найдёте, первым делом удивит. Особенно на фоне вспыхнувшей в России эпидемии коронавируса. На сайте департамента здравоохранения Москвы вам покажут весёлые картинки – инфографики, где эффективный менеджмент бодро рапортует о «Достижениях столичной медицины».
Есть среди этих картинок и цифры. Например, цифры о том, что с 2010 по 2018 год продолжительность жизни в Москве должна увеличиться с 74,2 до 76,2 года. Или что в течение 2010–2015 годов в Москве построено 22 новых объекта здравоохранения. В виде модных графических изображений все эти цифры и отчёты впечатляют: снизилось, развилось, подключилось, закупилось, отремонтировалось, записалось, излечилось.
Они назвали это модернизацией.
Если Москва так красиво и эффективно модернизировала медицину, почему в 2020-м пришлось переквалифицировать под COVID-19 всё, что департаменту здравоохранения Москвы попалось под руку?
Коммунарка построилась, конечно, вовремя. Но её сразу не хватило. И под коронавирус начали экстренно закрывать городские больницы и поликлиники, отменять плановые операции и приёмы, переоборудовать койки и даже перепрофилировать медперсонал.
Новая инфекционная больница для заражённых COVID-19 в Новой Москве с 476 деревьями и 4304 кустарниками на территории. Без них никак было не обойтись!Фото: Сергей Бобылев/ТАСС
С начала марта по указанию Сергея Собянина в Новой Москве в экстренном режиме начали сроить новую инфекционную больницу на 800 мест с возможным уплотнением до 900. И ведь построили. Китайскими рекордными темпами. «На территории больницы было решено высадить 476 крупных деревьев и 4304 кустарника. Это сосны, ели обыкновенные и голубые, можжевельник, рябины, берёзы, яблони декоративные, черёмуха, туи, спирея серая и японская, сирень, розы, чубушники, пузыреплодники, дёрен, гортензии и боярышники», – подробно перечисляется на сайте строительства ТиНАО всё то, без чего населению сейчас никак не обойтись.
Десять лет оптимизации столичной медицины позволили найти деньги и на тую, и на гортензию.
В 2010 году, когда появился закон об обязательном медицинском страховании, Правительство РФ, конечно, представить не могло, чем всё закончится. Равнение шло на Запад: оптимизировать расходы на медицину за счёт неэффективных больниц.
С этого момента медицина перешла в разряд услуг, где лишнего не добавят, а если и добавят, то не потому, что требуется пациенту, а потому, что пациент способен заплатить.
Тщательно просчитали оборот каждой койки и каждую минуту врача у операционного стола – всё должно быть стандартизировано, всё должно быть как «на Западе». Руководитель департамента здравоохранения города Москвы Алексей Хрипун в 2014 году очень любил ссылаться на западный опыт и всячески поддерживал то, что сам призывал называть не оптимизацией, а модернизацией.
Модернизация эта в первую очередь была связана с сокращением коек и персонала. Всё, что можно было закрыть, закрыли. Остальное объединили в филиалы и сократили персонал. На освободившиеся деньги решили поднимать зарплаты врачам. В результате снизилась доступность медицины и пострадали пациенты: запись к специалистам и на обследования превратились в настоящий квест.
Судя по тому, во что модернизация превратила здравоохранение, одно можно сказать точно: москвичам лучше не болеть!Фото: Кирилл Кухмарь/ТАСС
После первой волны «сокращения и закрытия», в 2014–2015 годах, врачи и жители начали писать письма и петиции в поддержку больниц, а журналисты выстрелили материалами о том, что на лакомых кусках земли в Москве, где закрывались медучреждения, девелоперы планируют строительство отелей и элитной недвижимости.
Речь тогда шла о Детской инфекционной больнице № 12 на «Белорусской», ДИП № 8 у Новодевичьего и других. Девелоперы обещали построить что-то взамен и более современное. Но этот «взамен» выходил в разы дешевле, чем стоимость квартир в планируемых элитных ЖК на месте «неэффективных» больниц.
Именно тогда появились первые цифры: Центр экономических и политических реформ (ЦЭПР) на основе данных Росстата сообщил, что в 2000–2015 годах количество больниц в России сократилось в два раза – с 10,7 тыс. до 5,4 тыс.
«За этот год (2015-й. – τ.) сокращено уже 50 тыс. коек в стране, а за прошлый год – 35 тыс., и это правильное решение, потому что не должно быть пустующих коек, на которые государство тратит деньги».
Вероника Скворцова
глава Минздрава России
В 2015 году число коек уменьшилось ещё на 41 тысячу. А заместитель мэра Москвы по вопросам социального развития Леонид Печатников объяснил: «Просто хроническая болезнь без обострения никогда не считалась показанием для госпитализации».
И тоже ссылался на западный опыт, который оказался не сопоставим с условиями российской глубинки, где деревенские жители могли ежедневно ездить в районные центры на процедуры и обследования.
Сокращали тогда в первую очередь инфекционные койки. В 2015 году депутаты Госдумы от КПРФ обратились к главе Правительства России Дмитрию Медведеву с просьбой проконтролировать убытие коечного фонда детских инфекционных отделений в больницах. Депутатский запрос рассмотрели в Министерстве здравоохранения и выдали ответ: «…в городе Москве за период с 2010 по 2014 год количество инфекционных коек сокращено в 1,5 раза, с 4617 до 3084 коек. Количество инфекционных коек для детей за указанный период сокращено в 1,6 раза, с 2556 до 1566 коек». Программа сокращения коечного фонда в инфекционных отделениях больниц в Москве обусловлена тем, что жители стали реже страдать от инфекционных и паразитарных заболеваний.
По статистике, москвичи стали болеть инфекционными заболеваниями в разы меньше. Койки сократили. Никто не ждал COVID-19.Фото: Сергей Карпухин/ТАСС
Спустя несколько лет вдруг оказалось, что мало сократили. «Тема не решалась годами. [Необходима] модернизация поликлиник, районных больниц, которые в плохом, если не сказать ужасном, состоянии», – заявил Антон Силуанов, первый вице-премьер и глава Минфина – ведомства, которое выделяет бюджет на здравоохранение.
Приблизительно в этом же духе высказалась и вице-премьер Татьяна Голикова: «Во многих регионах страны оптимизация здравоохранения была проведена ужасно. И качество, и доступность услуг резко ухудшились».
– Тем не менее, мы были готовы к коронавирусу. До тех пор, пока нас не начали готовить, – рассказывает врач одной из московских больниц. – «Коммунарка захлебнулась, значит, нужно рассматривать под COVID остальные медучреждения», – так нам сказали. Начался хаос. Мы отменили все плановые операции. Снесли стены в «ненужных» отделениях, переоборудовали помещения под определённые стандарты – под вентиляцию и кислород. А наших пациентов повезли в другие больницы – туда, где были открыты отделения и оставались места. Как думаете, что будет, если хоть один пациент, которого скорая привезла в хирургию, вдруг окажется с COVID? Что сделают со всем и без того загруженным нековидным отделением? Конечно, закроют на карантин – вместе с пациентами и врачами. Так встанет всё.
И вот уже под пациентов с коронавирусом в экстренном порядке начали перепрофилировать другие, неинфекционные, медучреждения.Фото: Илья Тимин/ТАСС
В результате страдают не только больные с пневмонией, но и те, кому необходима срочная госпитализация: урология, гинекология, травматология. Почему, вы думаете, очереди из скорых были? Потому что они стояли на рамку – мойку: заезжаешь с пациентом – дезинфекция, выезжаешь – дезинфекция. А пациенту, может быть, вообще в другой филиал было нужно. Ведь как происходила оптимизация? Одни больницы закрыли, а другие объединили как филиалы. Но каждый филиал имеет свой фактический адрес, а везут-то всех по основному. И теперь получается так: КТ по одному адресу филиала, больные с COVID – по-другому, а бригада приехала вообще по третьему. И везде – дезинфекция на въезд и выезд. Нет, конечно, никто к подобной внезапной переподготовке больниц и поликлиник готов не был. Никто заранее не подумал о том, что если что-то пойдёт не так. Сказали: «Нужна защита, закупайте. Нужны дополнительно врачи, перебрасывайте. Ищите аппараты ИВЛ». А где закупать защиту? На какие деньги? Как условного гинеколога сделать инфекционистом? Нет, мы справимся. Даже не сомневайтесь. Но какова цена? – подводит итог врач.
Дооптимизировали.Фото: Виталий Невар/ТАСС
В декабре 2019 года мэр Москвы Сергей Собянин во время своего ежегодного отчёта в Мосгордуме заявил: «Ну давайте ничего не сокращать, но тогда нам придётся всё население Москвы уложить толстым слоем на эти койки. Если бы мы не оптимизировали количество коек, административного персонала, ненужных затрат, то, можно посмотреть, заработная плата московских врачей была бы не 140 тысяч, а 70 тысяч».
И в этом, кажется, вся проблема оптимизации. Чиновники в первую очередь думают о деньгах, но мало думают о возможных и внезапных последствиях оптимизации при всё увеличивающемся – за счёт строительного сектора и обслуживающего Москву персонала ЖКХ – населении города. Всё-таки здравоохранение, как и образование, – это не про услуги, как показал COVID-19, а про бесконечные и долговременные инвестиции, рентабельность и окупаемость которых невозможно посчитать деньгами, а исключительно здоровьем и качеством жизни.
22 апреля 2020