Зелёную энергетику и декарбонизацию экономики через сокращение потребления ископаемого топлива представляют единственно возможным цивилизованным путём развития. Однако эти максимы имеют не только имиджевое и климатическое измерение, но и прикладное политическое и экономическое значение.
Россия – страна с наибольшим в мире профицитом (разницей между импортом и экспортом) энергии в размере 31,7 млн тераджоуля. Это больше показателей Саудовской Аравии (17,3 млн тераджоуля), Канады (9,6 млн тераджоуля) и любой из стран Персидского залива. По данным Организации Объединённых Наций (ООН), Россия занимает четвёртое место по объёму энергоёмких производств в мире (6,5 тераджоуля). Львиная доля приходится на чёрную металлургию, химию и нефтехимию.
Российский фактор в значительной степени определяет подходы к глобальной энергетической политике западных игроков. Ещё десятилетие-полтора назад на Западе придерживались стратегии извлечения прибыли, так как имели доступ к российским недрам. Теперь, когда нефтянка находится под контролем государства, США и Евросоюз (ЕС) поменяли тактику.
США, благодаря сделке ОПЕК+, с 2018 года являются нетто-экспортёром углеводородов и чувствуют себя в отрасли более чем неплохо. Chevron и Exxon в 2023-м провели дорогостоящие поглощения, купив Hess Corporation за 53 млрд долларов и Pioneer за 60 млрд долларов. Общая сумма поглощений за прошлый год – 163 млрд долларов. По данным Института энергетической экономики и финансового анализа, эти компании заплатят акционерам больше, чем в предыдущем году. Shell, Chevron, Exxon и TotalEnergies потратят в 2024-м на обратный выкуп акций и выплаты дивидендов за 2023 год рекордные 100 млрд долларов.
Американские экспортёры углеводородов чувствуют себя весьма неплохо, вовсе не собираясь снижать темпы в угоду декарбонизации.Фото: LARRY W. SMITH/EPA/TASS
Чтобы продать возросшее количество своего товара, надо избавиться от товара конкурентов. И здесь оказалось востребованным мощное оружие из арсенала мягкой силы – энергетический переход. То есть постепенный отказ от традиционной углеродной энергетики в пользу возобновляемой. Под прикрытием климатической повестки предпринята попытка ликвидировать энергопрофицит России и отобрать у неё рычаг глобального влияния, чтобы сдерживать в будущем.
Что крайне важно для выгодоприобретателя: этот инструмент имеет массу сторонников внутри страны, как водится, не всегда наивных и бескорыстных.
Всемирный банк, Всемирный фонд дикой природы, Агентство США по международному развитию (USAID), деятельность которого запрещена на территории России, больше 15 лет щедро финансировали программы, исследующие удельный вес углеродоёмкой продукции в экспорте в развитые страны и «уязвимость» различных отраслей и регионов, а также продвижение климатической доктрины, в том числе в школах и вузах.
Шведская экоактивистка Грета Тунберг, по совпадению вышедшая на арену примерно в тот же период, когда США начали экспортировать углеводородов больше, чем ввозить, – один из не самых удачных символов наступавшей эры политизации энергетики.
В 2021-м подключилась «тяжёлая артиллерия» – готовившееся более десятка лет трансграничное углеродное регулирование (ТУР). Оно предусматривает с 2026 года сбор налога на импортируемые в ЕС товары с высоким углеродным следом. Методики определения углеродного следа, ставки и условия сбора налога должны определяться Еврокомиссией (ЕК) как исполнительным органом ЕС, но до сих пор не опубликованы.
На предотвращение указанного выше налогообложения в последние годы была направлена вся активность Правительства РФ в сфере экологии, социальной политики и корпоративного управления (ESG). В ходе переговоров с ЕС Москва пыталась гарантировать отечественному бизнесу сохранение его рыночной доли на европейском рынке и минимизацию издержек от уплаты ТУР. ЕС игнорировал доводы Москвы о потенциале лесов по восстановлению углеродного баланса, уклонялся от предметных переговоров, так как его цель – создание протекционистского барьера и/или взятие налога с Российской Федерации.
Ещё три года назад угроза от ТУР для отечественного бизнеса была реальной и оценивалась в десятки млрд евро (BCG – в 3–4,8 млрд долларов в год, KPMG – от 33,3 млрд до 50,6 млрд евро до 2030 года).
Для соответствия западной климатической доктрине только за последние пять лет было принято немало документов. 4 ноября 2020 года подписан Указ президента Российской Федерации № 666 «О сокращении выбросов парниковых газов» (к 2030 году до 70 процентов от уровня 1990 года). Вслед за ним 26 ноября 2020 года Правительство утвердило определяемый на национальном уровне вклад в реализацию Парижского соглашения (к 2030 году сокращение до 70 процентов от уровня 1990 года). 2 июля 2021 года утверждён Федеральный закон № 296-ФЗ «Об ограничении выбросов парниковых газов». 29 октября 2021 года распоряжением Правительства принята Стратегия социально-экономического развития РФ с низким уровнем выбросов парниковых газов до 2050 года. 5 февраля 2021 года вышел приказ Минобрнауки России № 74 «О полигонах для разработки и испытаний технологий контроля углеродного баланса». 8 февраля 2022 года Правительство выпустило постановление «Об утверждении Федеральной научно-технической программы в области экологического развития Российской Федерации и климатических изменений на 2021–2030 годы».
Только реализацию последней стратегии развития до 2050 года Институт ВЭБ оценил в 46 трлн рублей, что соответствует 0,73 процента ВВП в ценах 2021 года. Годом ранее премьер-министр Михаил Мишустин заявил о готовности тратить до 2 процентов ВВП в горизонте до 2050 года. Этот объём соответствует расходам западных стран.
Доводы Москвы о потенциале российских лесов для восстановления углеродного баланса были попросту проигнорированы Западом.Фото: Timur Khabibulin/Unsplash
Проблема лишь в том, что после начала специальной военной операции (СВО) ESG-повестка для России в значительной степени утратила актуальность. Москва опасалась потерять европейский рынок, а отечественный бизнес пугала угроза оказаться в инвестиционном гетто. Однако после 24 февраля 2022 года европейский рынок РФ уже потеряла (по цементу, металлам, удобрениям, в значительной степени по энергоносителям), а бизнес оказался отрезанным от мирового рынка капитала. Вместе с тем за последние годы значительно выросло число крупнейших торговых партнёров России среди стран Азии и Ближнего Востока. По данным Федеральной таможенной службы, по итогам 2023 года на их долю приходится почти 70 процентов российского экспорта в объёме 306,6 млрд долларов.
Для реализации заявленных в послании президента проектов ускоренного технологического развития, импортозамещения, выхода на новый уровень оснащённости армии и флота, роботизации и цифровизации просто не хватит дорогой субсидируемой возобновляемой энергии – нужно много традиционной и дешёвой.
Наконец, России, обладающей самыми большими в мире лесными массивами и гигантскими запасами углеводородов, бессмысленно и крайне затратно вступать в гонку развития альтернативных энерготехнологий. Большинство технологий по модернизации производства с целью снижения углеродного следа по-прежнему разрабатывается за рубежом, и это после ухода иностранных компаний с рынка объективно осложняет и поднимает стоимость декарбонизации. По факту она интересна только странам нетто-импортёрам, потребителям углеводородов, и навязывается Европе как способ обеспечить её устойчивый отказ от энергетического импорта из России.
В энергоизбыточной стране – это внедряемый извне протекционистский механизм и способ нерыночной конкуренции за счёт сдерживания экспорта и экономического роста РФ.
Российское Правительство, как генерал из высказывания Уинстона Черчилля, продолжает «готовиться к прошлой войне» – в соответствии с нормативными программами, принятыми до СВО. Принимает энергостратегию до 2035 года с опорой на западные климатические парадигмы и концентрацией на внутренних рынках. Тратит 5,9 млрд бюджетных ассигнований на реализацию Федеральной научно-технической программы в области экологического развития РФ и климатических изменений на 2021–2030 годы. Прорабатывает карбоновые полигоны, количественные результаты с которых могут быть и не учтены ЕС при взимании трансграничного углеродного налога. Готовит и утверждает распоряжения о дальнейших этапах адаптации к изменениям климата на последующие периоды и так далее.
Неудивительно, что в поисках источника дохода для реализации программы нового срока Владимира Путина Правительство обратилось к обсуждению фискальных мер, затрагивающих самые широкие слои населения, вместо того, чтобы использовать естественные природные преимущества и высокие цены на нефть в интересах промышленности и населения.
Полностью игнорировать энергетический переход нельзя, учитывая конечность запасов углеводородов, объёмы отечественной атомной и гидрогенерации и потенциал водородной энергетики. Однако именно сейчас, когда мосты с США и Европой практически сожжены, а пик добычи нефти ещё не достигнут, у России есть исторический шанс сделать энергию максимально дешёвой и доступной. ESG-повестку в РФ стоит сворачивать, оставив от неё заботу об окружающей среде (например, с помощью продлеваемого сейчас нацпроекта «Экология и природопользование»), то есть реализовав подлинное назначение экологии.
20 января 2024