Углерод добавляет токсичности в отношения с ЕС

• Русский лес Шрёдингера
• Как Байден хочет уничтожить российскую экономику климатическим саммитом
• Запрет на экспорт кругляка не избавит лесную отрасль от криминала

Начало было положено в Париже

12 декабря 2015 года представители 196 стран подписали Парижское соглашение – международный договор, касающийся изменения климата. Соглашение вступило в силу 4 ноября 2016 года. В 2019 году его ратифицировала Россия. Договор предполагает совместную работу стран, направленную на ограничение роста глобальной температуры в этом столетии до двух градусов Цельсия при одновременном поиске средств для ещё большего ограничения этого повышения до полутора градусов. Документ, в котором прописаны основные меры по борьбе с изменением климата, получил название «Зелёной сделки».

За каждой страной закреплены действия, которые в совокупности приведут к общей цели.

При этом учитывается и способность российских лесов поглощать углекислый газ. Основной претензией экспертов к упомянутым условиям является тот факт, что Россия присоединилась к уже готовому договору, то есть фактически вынуждена соблюдать правила, составленные без учёта её национальных интересов.

Старый Свет переходит на безуглеродную энергетику

Страны ЕС должны прийти к климатической нейтральности (нулевым выбросам) к 2050 году. К 2030 году планируется сократить выбросы парниковых газов на 50-55 процентов от показателей 1990 года. Для достижения этих целей в сфере энергетики основной упор будет делаться на производство и поставку чистой и безопасной энергии, в частности, водородного топлива.

Также запланирована декарбонизация транспортного сектора – традиционно одного из самых грязных. Отношение к транспорту во многом заставила пересмотреть пандемия. Сектор пострадал от ограничений, принятых в борьбе с распространением COVID-19. Однако, по мнению европейских лидеров, восстанавливаться транспорт должен с соблюдением обязательств в области климата. В частности, предполагается увеличить долю альтернативных видов топлива и развивать соответствующую инфраструктуру.

Для стимулирования производителей предусмотрено внесение изменений в директиву о налогообложении энергии и введение тарифов на углеродные выбросы. Комиссия ЕС также разрабатывает стратегию адаптации к климатическим изменениям, которая определит источники финансирования экологических инициатив. В бюджетах каждой из стран-участниц Парижского соглашения должен быть выделен зелёный бюджет на экологические инициативы.

12 декабря 2015 года представители 196 стран подписали Парижское соглашение.Фото: Wikimedia/CC BY 2.0

Всего по итогам саммита в Брюсселе в июле 2020 года на реализацию плана восстановления ЕС выделено 750 млрд евро, на исполнение семилетнего бюджета ЕС – более 1 трлн евро. Из них 30 процентов должны прямо коррелировать с общими целями Парижского соглашения об углеродной нейтральности к 2050 году. Самой же нашумевшей в СМИ инициативой стал ключевой момент всей «Зелёной сделки» – введение механизма пограничной углеродной корректировки как меры борьбы с аутсорсингом углерода в ЕС.

Трансграничное углеродное регулирование: суть инициативы

Документ о механизме пограничной углеродной корректировки ЕС (Carbon border adjustment mechanism) обсуждается с марта 2020 года. Идеологом нововведения стала председатель еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен. Основной смысл инициативы – во взимании углеродной пошлины с компании-импортёра в ЕС. Так будет компенсирован ущерб, нанесённый природе выбросом парниковых газов при производстве товара. Одновременно мера призвана повысить конкурентоспособность европейских производителей, которые больше инвестируют в экологию. За счёт пошлин сформируют специальный фонд, средства которого пойдут на климатические программы.

Как отмечается в исследовании PricewaterhouseCoopers (PwC), пока неясно, «что будет включаться в налогооблагаемую базу налога: прямые выбросы или прямые и косвенные; отрасли, на которые будет распространяться сбор; варианты верификации углеродного следа; возможность освобождения от налога для некоторых стран».

В PwC полагают, что нельзя исключать и освобождение от налога некоторых стран, где есть собственное углеродное регулирование. Сбор, например, можно будет не платить, если производитель подтвердит низкое содержание углерода в продукции или объём выбросов ниже эталона, а также если возьмёт на себя дополнительную экологическую нагрузку. Сокращение объёма выбросов оценит специальный независимый аудитор и выдаст компании сертификат. На процент снижения углеродных выбросов, подтверждаемый сертификатом, снизится и углеродный сбор ЕС.

Каковы риски?

Многие эксперты рынка отмечают, что введение углеродного сбора несёт в себе значительные риски. Это и переезд углеродоёмких производств в страны, где экологическое регулирование не такое жёсткое. И снижение доли импорта в страны ЕС с возможностью дефицита некоторых групп товаров. В зоне риска оказываются целые отрасли, где априори высок уровень аутсорсинга углерода, например нефтесырьё. Обычно дополнительные издержки производитель перекладывает на конечного покупателя. В случае с нефтепродуктами это означает моментальный рост цен не только на бензин и дизель, но и на все остальные импортируемые товары, которые пока в основном перевозят машины на бензине.

Пока практически вся логистика работает на «грязном» топливе, которое взлетит в цене с введением трансграничного сбора. На что это повлияет – несложно догадаться.Фото: Zuma/TASS

Принятие трансграничного сбора также чревато международными судебными разбирательствами. Не всё гладко и с международным урегулированием. Публикуемая информация о законопроекте противоречит ряду международных положений. В частности, п. 1 ст. XI Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ) 1947 года, в котором прописан запрет на протекционистские тарифы, а именно так оценивают новую практику страны-импортёры. В п. 4 ст. III того же документа говорится о недопустимости дискриминации товаров, ввозимых из-за рубежа, в сравнении с товарами отечественного происхождения. За соблюдением соглашения следит Всемирная торговая организация (ВТО).

Известно, что после подписания документов в 2021 году будет оставлено время на перестройку бизнес-процессов. Кроме того, инициаторы изменений уверяют, что перед окончательным принятием документа дадут высказаться всем международным партнёрам, в том числе России.

Убытки российских экспортёров

Существует три сценария внедрения трансграничного углеродного регулирования. При самом пессимистичном ТУР начнёт работать уже с 2022 года, на величину сбора будут влиять прямые и косвенные выбросы. В базовом сценарии налогом обложат только прямые выбросы, а закон вступит в силу в 2025 году. В оптимистичном сценарии европейские импортёры начнут платить сбор только в 2028 году, а налог будет представлять собой разницу между углеродоёмкостью товара и европейским бенчмарком.

Изначально, по грубой оценке Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП), убытки исчислялись 1–5 млрд евро.

– Однозначно рассчитать ущерб пока не представляется возможным – по разным оценкам, он составляет от 4,8 млрд долларов (по данным консалтинговой компании BCG) до 50,6 млрд евро (данные компании KMPG) в год. Очевидно, в наибольшей степени пострадают наиболее углеродоёмкие отрасли с наибольшей долей экспорта в ЕС в структуре продаж. При этом ожидается, что охват отраслей регулированием также будет поэтапным, – заявил «Октагону» источник в крупной российской химической компании.

В РСПП добавляют, что, кроме непосредственно денежных убытков, последует напряжение в отношениях с европейскими партнёрами, возможны торговые войны между конкурентами на европейском рынке. У ЕС появятся рычаги финансового и административного давления на бизнес, ведь 46 процентов российского экспорта приходится на страны ЕС. При этом в структуре экспорта в европейские страны сырая нефть занимает 37,1 процента, продукция машиностроения – 16 процентов, прочие товары – 16,5 процента, природный газ – 7,7 процента, энергетический уголь – 3,6 процента.

В союзе промышленников считают, что Россия как один из основных поставщиков энергоресурсов для Европы пострадает больше других стран. По пессимистичному сценарию, она будет терять по 5,6 млрд евро в год, по базовому – 5,5 млрд евро, по оптимистичному – почти 2 млрд евро. Для сравнения: убытки США составят от 199 млн до 1,651 млрд евро в год, а китайские партнёры заплатят от 234 млн до 1,367 млрд евро в год.

Взаиморасчёт возможен?

В 2020 году при РСПП был создан комитет по климатической политике и углеродному регулированию, куда вошли 28 представителей крупных российских компаний. Среди них: Вагит Алекперов, Александр Дюков, Виктор Вексельберг, Алексей Мордашов, Алишер Усманов, Владимир Потанин и другие. Председателем избран Андрей Мельниченко, член совета директоров EuroChem Group и АО «СУЭК».

Члены комитета на встрече с президентом РФ Владимиром Путиным минувшей осенью представили ряд возможных ответных мер на европейскую инициативу. В РСПП поддерживают законодательное введение в России собственного регулирования углеродных выбросов, предполагающее, в частности, создание системы измерения выбросов. Это, по мнению промышленников, могло бы облегчить взаиморасчёты с ЕС, хотя пока шестая статья Парижского соглашения о взаимозачёте выбросов между юрисдикциями разных стран фактически не работает.

Законопроект «Об ограничении выбросов парниковых газов» был внесён в Госдуму в феврале 2021 года.

Для организаций, которые не предоставят информацию или попытаются обмануть, в КоАП появится штраф.

Закон также предусматривает введение так называемых углеродных единиц. Для их учёта планируется создать государственную информационную платформу. Углеродные единицы будут присваивать компаниям, которые реализуют климатические проекты. Предусмотрен взаимозачёт углеродных единиц и передача от одного юрлица другому. Фактически закон вводит национальную торговлю парниковыми выбросами. 20 апреля Госдума приняла документ в первом чтении, а уже 21 апреля в послании Федеральному собранию президент Путин призвал принять законопроект как можно быстрее.

Однако даже в Госдуме пока нет единой позиции по документу. Глава комитета по природным ресурсам Николай Николаев считает, что реализация закона может оказаться слишком дорогой и неэффективной. Саму идею механизма торговли парниковыми газами депутат называет авантюрой и сравнивает углеродные единицы с криптовалютой, опасаясь возникновения ещё одного спекулятивного рынка. Аналитики PwC настроены не столь скептично. Они полагают, что эффективность идеи можно будет оценить после проведения эксперимента, который уже готовится – пилотный проект на Сахалине предполагает интеграцию с международными системами торговли квотами к июлю 2022 года.

В зоне риска оказываются отрасли, где априори высок уровень аутсорсинга углерода. Одна из них – нефтесырьевая.Фото: Илья Питалев/РИА Новости

По оценке президента Российского союза промышленников и предпринимателей Александра Шохина (была изложена в письме министру экономического развития Максиму Решетникову), общая нагрузка на экономику в случае введения дополнительных фискальных механизмов составит до 1 трлн рублей каждый год. При этом закон, по словам Шохина, позволит на равных разговаривать с европейскими партнёрами.

Углеродная тема станет одной из главных в отношениях с ЕС

В РСПП выдвинут и ряд других решений. Во-первых, глава союза предлагает провести ревизию торгового баланса между РФ и Евросоюзом и найти позиции, по которым возможны ответные меры. Во-вторых, проанализировать условия, на которых европейские компании работают в России, и отзеркалить административные и регуляторные меры, которые применяют против российских инвесторов в Европе, как, например, в случае с Третьим энергопакетом, препятствующим реализации «Северного потока – 2».

В-третьих, проверить все законченные и активные торговые споры, чтобы усилить контроль за исполнением решений. В частности, акцентировать внимание на противоречиях между «Зелёной сделкой» и нормами ВТО. В-четвёртых, продумать меры реагирования на углеродное регулирование в рамках государственной таможенной, инвестиционной, внешнеторговой и климатической политики. Эта позиция, по словам Шохина, во многом определит тон отношений между Россией и ЕС на ближайшие годы. По его мнению, в отдельных вопросах нелишним будет действовать совместно с другими торговыми партнёрами ЕС, которые также пострадают от углеродного налога. Речь прежде всего о США и Китае.