15 человек на сундук мертвеца
Газета Die Welt сообщила миру, что Еврокомиссия не находит правовых механизмов конфискации замороженных резервов Банка России. Но это ещё полбеды, беда в том, пишет Die Welt, что «замороженные резервы нельзя забрать и, когда конфликт закончится, их надо возвратить России». Вывод Еврокомиссии издание называет разочаровывающим.
На выручку разочарованным немецким журналистам поспешила заместитель госсекретаря США Виктория Нуланд, которая заявила, что Соединённые Штаты продолжают рассматривать возможность конфискации российских резервов и передачи их Украине. Фактически Нуланд в присущей ей очаровательной манере повторила свою известную формулу «Fuck the EU». И тут же добавила: «Помимо прочего, мы работаем над тем, чтобы Россия помогла оплатить то, что разрушено». Имеется в виду на Украине.
Отечественная публичная среда на размолвку Брюсселя и Вашингтона отреагировала в привычной для себя манере: «Ха-ха, разобраться между собой не могут! Ха-ха, не могут найти русские 300 миллиардов! Деньги им всё равно придётся нам вернуть, ха-ха (три раза)!»
Между тем смешного в ситуации мало. Российские резервы («всё, что нажито непосильным трудом») по факту конфискованы, и именно так ситуация должна рассматриваться. Нарушен базовый принцип любого торгового соглашения – равноправие участников сделки.
Мы (Россия) продали свои природные ресурсы (и продолжаем продавать) в обмен на кредитные расписки Федеральной резервной системы США и Европейского центрального банка. Расписки эти являются обязательствами выпустивших их субъектов (США и ЕС) выполнить любые ответные требования контрагента (Россия). Требования не выполнены по факту.
Нас успокаивают (реально мы себя успокаиваем сами), что резервы лишь временно заморожены. Однако ликвидность (оборачиваемость), как и беременность, не бывает наполовину.
Если у вас забрали деньги и обещают их вернуть при определённых условиях, которые вы обязаны выполнить, то это не эквивалент стоимости, не средство платежа или средство накопления. Это способ управления вами.
Когда Еврокомиссия печалится по поводу того, что замороженные резервы Банка России надо будет вернуть после решения украинского вопроса, она не про возврат денег нам говорит, а про условия, которые мы должны выполнить. И условие это всем известно: Россия должна отказаться от реваншистской позиции.
Нам говорят, смените политический режим (читай: уберите Путина) – и будут вам 300 млрд долларов. И когда мы начинаем рассуждать, что деньги нам рано или поздно вернут, мы соглашаемся с тем, что рано или поздно мы сменим политический режим (читай: уберём Путина).
Мы продолжаем играть в чужую игру. Мы не готовы (не способны) признать очевидное: мировая финансовая архитектура находится в стадии глубокой трансформации. Глубокой настолько, что она неразличима с развалом. Проблема очевидна всем, её признают даже протагонисты и видные акторы системы.
Бывший главный экономист Всемирного банка, советник Барака Обамы и министр финансов в администрации Билла Клинтона Ларри Саммерс 14 апреля в интервью Bloomberg сказал, что финансовая система, рождённая из Бреттон-Вудского соглашения 1944 года, которое привязало другие валюты к доллару США, привязанному на тот момент к золоту, находится под угрозой. «Если Бреттон-Вудская система не будет работать, возникнут серьёзные проблемы и появятся альтернативные системы».
Дело даже не в том, уберём мы Путина или не уберём. Дело в том, что мы соглашаемся с предложенной нам логикой, вместо того чтобы принять ситуацию как факт и начать строить новую систему международных отношений не с позиции «возвращения к здравому смыслу», а в логике «умерла так умерла».
Все страхи и опасения нашей элиты в связи с необходимостью кардинального разворота известны. Они выражены простым вопросом: а что взамен существующей долларовой системе?
Как популистский аргумент при этом используется тезис о необходимости исполнения бюджетных обязательств (пенсионеры). Вопрос, почему для исполнения обязательств перед своими гражданами государство должно сначала исполнить обязательства перед гражданами других стран, никто не задаёт.
На самом деле ответ прост. Мы уничтожили собственную кредитно-денежную систему как способ финансового описания (смета) национального проекта. Мы долгое время экономически жили (и продолжаем жить) в чужом национальном проекте. Мы слабопроектная территория с недокапитализированной экономикой. Недопонимаемой и непрогнозируемой, с точки зрения авторов проекта, в котором мы живём.
Наши финансовые власти не понимают сути и содержания кредитно-денежных отношений. И не хотят понимать, потому что это требует затраты сил, требует принципиально других подходов и принципиально других лиц. Мы воспринимаем деньги (обязательства) автора проекта как объективную реальность, данную нам в ощущения (нечто материальное).
Мы вместо того, чтобы решать задачу по оптимальному использованию своих ресурсов, решаем задачу по максимальной их распродаже. Мы вцепились (и не отпускаем) в умирающую (Ларри Саммерс подтвердит) модель отношений и дрейфуем с ней. Мы всё ещё надеемся, что она выплывет и вытянет нас за собой.
Мы продолжаем плыть по течению. А плыть по течению, как известно, может даже дохлая рыба…
