Сразу после утверждения поправки к Конституции о верховенстве семьи в Госдуме ускорилось прохождение законов, отодвигающих семью от вопросов принадлежности детей, которые противоречат духу принятой поправки. Клинч, в котором сошлись защитники и противники двух внесённых в Госдуму законопроектов о защите прав и интересов детей, отражает столкновение двух разных подходов к решению этих проблем.
Адепты ювенальной юстиции, базирующейся на формальном понимании прав ребёнка, с энтузиазмом ищут возможности для изъятия детей из семьи. Они исходят из презумпции вины родителей и ищут в законодательной базе лазейки, чтобы отнимать у них детей и передавать их в приёмные и опекунские семьи, детские дома и интернаты.
Противоположный подход основан на очевидном соображении о том, что дети страдают в разлуке с родителями, даже если благополучие семьи оставляло желать лучшего. Потому задача государства – всесторонне помогать семье. Применение такой крайней меры, как изъятие ребёнка, допустимо только в случаях реальной угрозы его жизни и здоровью из-за злостного невыполнения родителями своих обязанностей.
Компромисс невозможен
Ювенальный подход представлен в законопроекте, разработанном депутатом Госдумы Павлом Крашенинниковым и членом Совета Федерации Андреем Клишасом. Показательно, что оба – ключевые фигуры рабочей группы по поправкам к Конституции. Суть их ювенальной новации – в создании судебной машины, которая обеспечит быстрое изъятие детей из неблагополучных семей через суд и поставит на поток процедуру лишения родительских прав тех, кого суд только что разлучил со своими детьми.
Ключевое слово здесь «быстро». На решение суда об изъятии ребёнка отводится 24 часа, на подачу иска о лишении родительских прав – неделя.
Стоит ли удивляться тому, что эту инициативу практически сразу окрестили законом о ювенальных экспресс-судах?
Никакой детализации и уточнений относительно критериев правоприменения этой практики в законопроекте нет. Он вообще поражает своей прямолинейностью и лаконизмом. Всего три статьи: первая – как отнять ребёнка по суду и запустить судебную процедуру лишения родительских прав, вторая – как отнять в экстренных случаях без суда, третья – обязанности полиции по содействию этим действиям.
Суть ювенальной новации Клишаса и Крашенинникова – в создании судебной машины, обеспечивающей быстрое изъятие детей из неблагополучных семей.Фото: Михаил Метцель/ТАСС
Прямо противоположный подход демонстрирует комиссия по семейному законодательству при Совфеде под председательством Елены Мизулиной, в ней работали все крупнейшие родительские организации России. Законопроект комиссии состоит из серии уточняющих и корректирующих поправок в Семейный кодекс и другие законодательные акты РФ.
Главный посыл документа – замена существующей практики изъятия детей из семьи на основании расплывчатой формулировки об «угрозе жизни или здоровью ребёнка» на дифференцированную, основанную на чётких критериях систему мер защиты детей с учётом причин, по которым возникают неблагоприятные для ребёнка условия.
В содержательном плане речь идёт об отказе от презумпции вины родителей за все погрешности воспитания и выстраивании на законодательной основе системы помощи и поддержки семей, оказавшихся в сложных обстоятельствах.
Предлагаемые меры не исключают экстренного изъятия детей из семей и лишения родительских прав тех родителей, вина которых в возникновении угрозы жизни и здоровью ребёнка доказана.
Законопроект, предлагаемый Еленой Мизулиной, основан на приоритете прав родителей и презумпции их невиновности.Фото: Михаил Терещенко/ТАСС
На первый взгляд может показаться, что эти два законопроекта не противоречат друг другу: большой пакет поправок Елены Мизулиной касается принципиальных установок, проект создания экспресс-судов – процедурных новаций.
Но проблема состоит в том, что сама процедура, предложенная Крашенинниковым и Клишасом, ущемляет права родителей – подразумевает наличие их вины и за счёт жёстких временных рамок (24 часа с момента подачи заявления) фактически лишает их возможности опровергнуть обвинение. А законопроект Мизулиной базируется на приоритете прав родителей и презумпции их невиновности.
Это принципиальное – и в юридическом, и в ценностном плане – противоречие не оставляет места для компромисса.
Компромисс невозможен между теми, кто собирается поставить на поток процесс разрушения семей, и теми, кто предлагает инструменты защиты семьи и оказания ей помощи в решении возникших проблем.
Окончательный выбор между двумя этими подходами придётся делать президенту. Именно его подпись под одним из законов поставит точку в конфликте между обществом и адептами ювенальной юстиции, как это было в 2013 году. Тогда Путин встал на сторону обеспокоенных родителей. Сегодня такой же выбор будет означать конфликт с двумя ведущими юристами страны, которые помимо всего прочего были сопредседателями рабочей группы по подготовке поправок к Конституции, ценностям которой противоречит продвигаемый ими закон.
Уступка в этом важном вопросе поставит Путина на одну доску с элитами, будет означать, что он вступил с ними в торг: они ему – Конституцию, он им – ювенальный закон. Аналогичные манёвры при продавливании пенсионной реформы не только очень плохо отразились на рейтинге президента, но и поколебали его статус как национального лидера.
Поддержка общества в его противостоянии с ювенальщиками позволит Путину взять реванш.
Показать, что он – главный игрок, а не фигура на доске российской политики. Лидер, выражающий интересы людей, поддержка которых позволяет ему принимать самостоятельные решения и влиять на действия и расстановку элит.
Ювенальный террор в Европе
Ювенальные (детские) суды, на базе которых возник и надулся пузырь ювенальной юстиции, придумали в США в конце XIX века. Эту гуманность в отношении несовершеннолетних преступников можно рассматриваться как ответ Нового Света на зверскую жестокость его бывшей метрополии.
В Англии на протяжении трёх столетий детей казнили наравне со взрослыми. Сначала на фоне политики «огораживания» по закону «О борьбе с бродяжничеством». Потом в рамках уголовного законодательства, известного как «Кровавый кодекс». Последний задокументированный случай казни 9-летнего мальчика (за кражу мелков) датирован 1830 годом.
В конце ХХ века после принятия Конвенции о правах ребёнка (1989 год) на базе судов для малолетних начал развиваться институт ювенальной юстиции. Борьба за права детей приобрела размах, заставивший содрогнуться десятки тысяч европейских семей. Например, в Германии только за 2009 год было изъято из семей более 70 тысяч детей, половина из них – в связи с «ненадлежащим материальным положением семьи». Аналогичная статистика была отмечена во Франции и Финляндии.
Главными бенефициарами ювенальных новаций стали преисполненная энтузиазма, непрерывно растущая армия социальных работников, сообщество адвокатов и полулегальные конторы, посредничающие в усыновлении изъятых из семей детей.
Причиной для изъятия ребёнка из семьи могли стать не только плохие материальные условия, но и расширительно толкуемое понятие «насилие в отношении ребёнка», под которым могло пониматься всё что угодно: от реальной жестокости до просьбы убрать игрушки, от систематического недоедания до отказа во второй порции сладкого, от порки ремнём до лёгкого подзатыльника.
Ювенальный тренд отвергнут Россией
В середине 90-х эмиссары ювенальной юстиции высадились в России, где никогда (за единичными исключениями вроде казни сына Лжедмитрия и Марины Мнишек) не практиковались казни детей и уже давно – со времён Александра II – были учреждены специальные приюты для нравственного исправления малолетних преступников, а советское правосудие даже в годы «закручивания гаек» (1935–1945 годы) в целом соответствовало главным принципам ювенальной юстиции, требовавшим более мягкого наказания для несовершеннолетних.
В рамках исполнения обязательств, связанных с подписанием Конвенции о правах ребёнка, началась работа по учреждению ювенальных судов. Одновременно в ряде регионов были запущены пилотные ювенальные проекты.
Российское общество быстро осознало масштаб угрозы.
Больше всего людей возмущали многочисленные примеры злоупотреблений при реализации пилотных проектов: неоправданных изъятий детей из семей и попыток добиться от школьников признаний о том, что родители нарушают их права.
В результате попытка принять закон «О ювенальных судах» закончилась через 10 лет позорным провалом: он так и не прошёл второе чтение.
К концу 2010 года ювенальное лобби смирилось с поражением и сделало ставку на создание системы сопровождения семей. Соответствующий проект представлял собой смесь прекраснодушных деклараций и жёстких формулировок, регламентирующих деятельность надзорных комиссий, которые наделялись правом тотального контроля над семьёй и выдачи предписаний, невыполнение которых должно было повлечь за собой лишение родительских прав.
3 ноября 2017 года органы опеки забрали у женщины семерых приёмных детей после жалобы воспитательницы детского сада на длинные волосы одного из сыновей. Впоследствии постановление об изъятии детей было признано судом незаконным.Фото: Александр Колбасов/ТАСС
Последней каплей стали предложения о принятии европейских социальных стандартов, что расширяло круг семей, из которых можно изъять детей в связи с «ненадлежащим материальным положением».
Ответом стали митинги протеста, горы писем во все инстанции и сотни тысяч подписей против введения ювенальной юстиции, которые через всю Москву привезли в детских колясках в Администрацию президента. Точку в этих баталиях поставил проведённый в феврале 2013 года съезд родительского сопротивления, на который неожиданно для всех пришёл Владимир Путин и обнадёжил собравшихся, сказав, что «мнение общества будет услышано и учтено».
На какое-то время все успокоились на том, что российские законы и так – без всякой ювенальной экзотики – защищают права ребёнка, позволяют изымать детей из семей, где они подвергаются насилию, и лишать родительских прав тех, кто пренебрегает своими обязанностями в отношении детей.
Расширение комплекса мер по поддержке семей с детьми и поправки в Конституцию, касающиеся детей и традиционных ценностей, подтвердили курс государства на укрепление семьи. Казалось, что тема закрыта, но неутомимые лоббисты ювенальной юстиции приготовили обществу новый сюрприз.
Реинкарнация ювенального суда
В пояснительной записке к законопроекту Крашенинникова – Клишаса сказано, что их целью является законодательное закрепление «конституционного принципа приоритета интересов ребёнка» и защита детей и их родителей от возможного произвола со стороны органов опеки.
То есть защитить от органов опеки, чтобы тут же наделить эту опеку и органы внутренних дел правом подавать в суд заявления об изъятии ребёнка на основании поступившей от некоего доброжелателя информации и непонятно каким образом полученных подтверждений предоставленных этим доброжелателем сведений.
Несложно предсказать, как это будет происходить на практике.
Шокированные происходящим родители не смогут подготовиться к судебному разбирательству просто потому, что суду на всё отводится 24 часа: они получат повестку во второй половине дня, а суд будет назначен на следующее утро. Обязанные уложиться в срок и не готовые брать на себя ответственность за оправдательные решения – а вдруг с ребёнком на самом деле что-то случится – суды начнут штамповать решения об изъятии детей и в течение следующей недели получать новые заявления органов опеки – на этот раз о лишении родительских прав.
Ювенальная юстиция будет вершить своё странное экспресс-правосудие во имя исполнения Конституции РФ, согласно которой, как подчёркивается в пояснительной записке к законопроекту, «дети являются важнейшим приоритетом государственной политики России».Фото: Сергей Бобылёв/ТАСС
Всё это будет делаться во имя исполнения Конституции РФ, согласно которой, как подчёркивается в пояснительной записке к законопроекту, «дети являются важнейшим приоритетом государственной политики России» (п. 4 ст. 67.1), и в «соответствии с международными обязательствами РФ» в плане «развития в национальном законодательстве принципов, заложенных в статье 9 Конвенции о правах ребёнка». Той самой конвенции, с принятием которой начался «ювенальный террор» в Европе.
В общем, как заметил в аналогичной ситуации Ленин, «формально правильно, а по сути издевательство». Но это не единственная и не главная проблема.
Принятие закона Крашенинникова – Клишаса будет фактически означать создание в России ювенального суда, то есть реализацию проекта, который был похоронен в конце 2010 года. Сначала этот суд будет рассматривать дела об изъятии детей из семьи и лишении родительских прав, но со временем опытные юристы найдут лазейки для расширения его юрисдикции.
Судя по публикациям в СМИ, деструктивный смысл затеи с экспресс-судами понятен многим, а это значит, что нас ждут новые митинги протеста, обращения в Госдуму и сбор подписей, которые в детских колясках снова повезут президенту.
22 июля 2020