В этом году Петербургский международный экономический форум (ПМЭФ) отмечает юбилей – мероприятие проводится в 25-й раз. В преддверии форума «Октагон» задал вопросы по ключевым финансовым темам последних недель активному постоянному участнику ПМЭФ, инвестиционному банкиру, основателю компании «Московские партнёры», профессору НИУ ВШЭ Евгению Когану.
– Крупные российские банки объявили в этом месяце о введении комиссий за обслуживание текущих валютных счетов, что вызвало серьёзное беспокойство их владельцев. Что бы вы им посоветовали?
– Есть несколько вариантов. Первый – перевести деньги в иностранные банки. Это возможно, хотя и не для всех. Второй – оставить в имеющейся валюте по принципу «либо ишак сдохнет, либо падишах помрёт». Месяца через два-три, возможно, что-то изменится. Третий вариант – конвертировать средства в другую валюту, за которую не будут взимать комиссию, например в индийские рупии, китайские юани или арабские дирхамы.
– После 24 февраля многие россияне сняли валюту со своих депозитов и сейчас хранят её дома. Какая рекомендация для них?
– Думаю, пока суетиться не надо. Пускай лежит. По крайней мере, так они застрахованы от вмешательства банкиров. От налички они ничего не «отгрызут».
– Как решение о введении комиссии отразится на курсе рубля?
– Оно уже отражается. Рубль продолжает укрепляться. Экспортёры уже не обязаны продавать половину валютной выручки, и курс всё равно укрепляется. Почему? Потому что население, испугавшись, стало продавать валюту. У нас же, на минуточку, на счетах у физлиц накопилось более 90 миллиардов долларов.
– По поводу упомянутой вами отмены требования к экспортёрам (9 июня Владимир Путин отменил требование о продаже экспортёрами 50 процентов валютной выручки. – τ.). Теперь эту долю будет определять правительственная комиссия. Чем продиктовано это решение и какие будут последствия?
– Причина – излишнее укрепление рубля, которое некомфортно ни для кого, прежде всего для экспортёров. А правительственная комиссия уже решила отменить это правило вовсе.
«Дальше надо будет ещё что-то предпринимать для того, чтобы рубль перестал так сильно укрепляться, потому что это катастрофа для бизнеса. К сожалению, возможности ЦБ здесь ограничены».
– Как вы в целом оцениваете принимаемые фискальными властями меры? Государство справляется? Каких решений не хватает?
– Они делают, что в их силах. Основная задача сейчас – наладить нормальные потоки импорта. Чтобы это сделать, государство не должно быть настолько прочно связано с бизнесом. Глобальная проблема в том, что всеми процессами управляет бюрократическая машина, которая живёт по принципу «как бы что не вышло». Когда возникает проблема, чиновник не может принять единоличное решение, боясь подставиться. Он вызывает экспертов, собирает их мнения, потом относит эти предложения начальству. Оно тоже боится брать на себя ответственность и тоже начинает долго думать. В итоге «контора пишет», все при деле, а проблема не решается. Так что не хватает людей уровня Столыпина и Витте, умевших брать на себя ответственность.
– Ещё одно из последних решений регуляторов – снижение ключевой ставки 10 июня до 9,5 процента. Как вы его оцениваете и какой ставки ожидаете к концу года?
– Это было ожидаемо. Будем дальше следить за инфляционными процессами. Если процесс продолжится, что более чем вероятно, к концу года мы увидим уровень в 8 процентов, возможно, ниже.
– А есть ли оптимальный курс рубля на сегодня?
– Думаю, что оптимальным был бы курс, заложенный в бюджете, – 73–75 рублей за доллар. Это было бы комфортно для экспортёров и бизнеса. Однако главное, чтобы он был стабильным, стабильности же сегодня нет. Сейчас идёт нереальное укрепление, а завтра может пойти такое же безумное ослабление. Это будет серьёзным ударом. Бизнес в условиях такой тотальной неопределённости работать не может, и он вынужден сворачиваться.
©octagon.media, 2022
– В России будет в перспективе реальный валютный рынок или мы перейдём к модели стран с локальной валютой? К чему мы движемся?
– Пока у нас нет понимания, к чему мы движемся, потому что мы сейчас неактивная сторона процесса. Запад каждый день меняет правила работы с нами и придумывает новые санкции. У нас пока задача одна – свернуться калачиком и уклоняться. Понять, в какой мы находимся реальности, можно будет только тогда, когда это санкционное творчество иссякнет.
– Также вопрос о будущем российского фондового рынка. В последнее время он был прибежищем для людей, стремящихся спасти свои сбережения от инфляции. Он продолжит выполнять эту функцию?
– Да. У нас сегодня неплохая доходность по некоторым облигациям, например МТС, «Роснефти». Можно пока их покупать с погашением через 3–4 года. Можно покупать чуть более рискованные облигации – «Белуги» или «Боржоми». Что касается рынка акций, думаю, сегодня можно покупать только акции сельхозпроизводителей, производителей продуктов питания и экспортёров нефти и газа.
– Ещё немного о конкретных банках. Большинство иностранных банков ушли из России. Что будет с оставшимися – «Райффайзеном» и «Сити» например?
– Думаю, рано или поздно они будут проданы кому-то из россиян.
– Последний вопрос о банке «Тинькофф». Что вы думаете о процессах, которые стали происходить в нём после смены собственника? Я имею в виду увеличение комиссии за swift-переводы, приостановку swift-переводов в евро, отмену валютных вкладов, ту же комиссию за валютные счета – это совпадение, продиктованное экономической ситуацией, или глобальное изменение политики банка?
– Совпали оба фактора. Ну и, конечно, надо понимать, что фигура Олега (Тинькова – τ.) уникальна. Он определял политику банка, философию компании в целом. Теперь, конечно, всё изменится.
13 июня 2022