Вечный выбор Александра
Речи о мире, о гуманизме, о прекращении всяких распрей и человеческих страданий на фронте и за его пределами, словом, речи о благорастворении воздухов, которые мы в изрядном количестве слышим со стороны прогрессивного общества, – это как будто бы приятные выступления, но иногда хочется перебить очередного важного оратора и спросить: а как именно вы предполагаете всё это осуществить? И что будет дальше?
Прежде всего, всем давно ясно, что бывшие отечественные, а ныне уже обретшие новую родину миротворцы вовсе не выступают собственно за мир, то есть за прекращение огня и остановку конфликта если не на взаимно компромиссных, то хотя бы «замороженных» позициях. Нет, они ратуют именно и только за военную победу Украины – с капитуляцией нехорошей России, загоном русских людей и отбором русских земель под гетманскую власть и выплатой покаянных репараций. Очень хорошо, Смердяков существует в истории нашей словесности на законных правах, а поражение собственной страны и заключение Брестского мира – позиция с большой традицией, пусть и несколько гнусноватой, на чей-то вкус. Но, повторяю, что дальше? Допустим, мы унижены, посрамлены и разгромлены, мы ползаем на коленях и славим великую заграницу, а равно и победоносных киевских казаков, но в чём, на взгляд миротворцев, состоит дальнейшая перспектива?
Ответ очевиден: возвращение к прежнему существованию в политических рамках западного мира, по его слову и его правилам. Возвращение к 1991 году. И тут уместно спросить: если Сара согласна, то чего хочет герцог? Иными словами, в чём именно будет состоять роль «обновлённой» (то есть раздавленной) России внутри общего западного домика, и что этому домику будет от нас нужно?
Пропагандистский матюгальник прогрессивного общества отбарабанит нам положенный текст: западному миру, мол, от нас только и нужно, чтобы мы были добрыми, открытыми, демократичными, никому не угрожали медведем верхом на ядерной бомбе, а так-то везде у нас будут сплошные друзья, которые желают нам счастья. И если разумному человеку такое объяснение кажется несколько идиотическим, то «общество» им вполне довольно.
И всё-таки в этом вопросе – как будет выглядеть альтернатива нынешнему порядку, выстроенная в чужих интересах, на самом деле, – хотелось бы разобраться всерьёз.
Опыт двадцатого века, опыт государств, которые контролировались извне американцами и их союзниками в двадцатом веке, сводился к тому, что они служили военным форпостом против коммунизма, а иногда, если повезёт, ещё и витриной антикоммунистических достижений капитализма. Диапазон возможностей тут был немалый – судьба Германии и Японии заметно отличалась от судьбы режимов Батисты, Сомосы или южновьетнамских товарищей, – но, в любом случае, ничего похожего на советский коммунизм, то есть на глобального конкурента Западу в смысле ценностном и цивилизационном, сейчас не имеется, и, значит, вспоминать о прошлом бессмысленно.
Никакой экономической потребности в нас у Запада нет. Она, конечно же, есть у государств вроде Венгрии или Италии, то есть у тех, кто хотел бы покупать наш нефтегаз или продавать нам свои товары, но вовсе не эти державы принимают важнейшие решения. А кто принимает, тому не нужен ни газ, ни размещение производства в России, ни, уж тем более, массовый импорт от нас людей (за вычетом отдельных выдающихся специалистов) или, смешно и говорить, щедрая раздача нам каких-то технологий и прочих полезных хозяйственных решений.
Приглашение России в общезападные военно-политические союзы, то есть в ЕС и НАТО, выглядит фантастикой. Еврокомиссары и без всяких русских отчаянно пытаются не делиться своим пирогом с украинцами, поскольку у них на хуторе и так напряжённая ситуация с работниками и едоками: хорошо работает Германия, а за столом сидят, требовательно гремя ложками, Греция, Румыния, Албания, Косово, Босния, а ещё где-то вдалеке маячит Молдавия, да ещё нужно содержать Прибалтику. Словом, сажать себе на шею огромную и сложную Россию, пусть и сколько угодно «свободную», Европа не станет. Что же до НАТО, то странно было бы воображать, что западные военные – мягко говоря, не самые большие охотники повоевать, – захотят брать на себя коллективную ответственность за безопасность России, с её бесконечными сухопутными границами и проблемными южными соседями. Таким образом, нас никто никуда не возьмёт, пусть мы и начнём громко каяться за все наши прегрешения со времён князя Рюрика.
И, наконец, скандальная тема: стирание национальной идентичности, упразднение консервативных предрассудков, вступление в постчеловечество, живущее игрой гендеров, гей-парадов, психотравм, экологических и потепленческих инициатив etc. Этот вираж в случае нашего краха представляется неизбежным, однако он – не цель, но всего лишь попутное следствие. Всё же не стоит слишком увлекаться конспирологическими сообщениями из телевизора – и верить, что сам по себе гендер, раздельный сбор мусора, а также выискивание в себе досадных пережитков патриархата и колониализма могут быть самодостаточными мотивами управления нами со стороны чужаков. С нами, конечно, поделятся этим богатством – его-то не жалко, это не в Евросоюз новичков принимать, – но дела делаются во имя чего-то более существенного.
Так что же остаётся? Что такое «мирная жизнь вместе с Западом», которой нас пытаются приманить?
Чтобы увидеть эту скорбную картину, нужно всего лишь посмотреть на Украину. Она – это лучшая иллюстрация того, зачем мы можем быть нужны волшебной загранице.
Внешнему миру не требуются украинская «свобода и демократия», да и без тамошней металлургии, урожаев или гастарбайтеров он обойдётся. Украина – это бойцовая собака, науськанная против России, дело которой ослаблять русских, жертвуя собой.
Это и есть подлинная задача грядущей (не дай Бог!) побеждённой России.
Героически пасть в борьбе с новым противником Запада, максимально ослабив его в самоубийственном бою, – вот наша миссия.
А противник этот, как легко догадаться, Китай.
Ради этой почётной задачи – убить себя об китайцев, – русским их самопровозглашённые либеральные друзья дадут и некоторые технологии, и закроют глаза на коррупцию, и даже простят тёмное прошлое отдельным начальникам, которые пожелают оперативно перестроиться. И – это не самое главное, но всё равно трогательная деталь, – не нужно быть Нострадамусом и Сведенборгом, чтобы увидеть, как нынешние пацифисты и толстовцы стремительно превратятся в самых воинственных патриотов, когда зайдёт речь о том, чтобы Москва воевала с Пекином за интересы Америки. О, как торжественно они будут наряжаться в камуфляж, как радостно они будут публиковать плакаты с призывом встать за родину-мать.
Можно только молиться о том, чтобы мы не упали в эту бездонную пропасть.
И, кстати, в русских святцах для того есть специальный святой – конечно же, Александр Невский. У него в своё время был схожий выбор: искать помощи на католическом Западе, чтобы убить себя и Русь об Орду – или, найдя компромисс с Ордой, воевать на северо-западных границах.
Его выбор общеизвестен, как и мотив. Во-первых, Восток не навязывает нам, как жить и во что верить. И, во-вторых, Восток – на тот момент (ровно как и сейчас) просто слишком силён, тогда как Запад одновременно идеологически невыносим и неспособен воевать до последнего, будучи связан внутренними конфликтами.
Ничего не изменилось за почти что восемьсот лет.
Разве что появились фальшивые миротворцы.
Князь Александр, к счастью для него, был избавлен от необходимости выслушивать их приторные речи.