Дмитрий Ольшанский Записки о сложном мире Все записи автора
Дмитрий Ольшанский
12 сентября 2022

Тайна бабы Лизы

Мы любим Англию, но и не любим Англию.

Мы любим Холмса и Агату Кристи, Честертона и Клайва Льюиса, Ивлина Во и Грэма Грина, правильное произношение а-ля би-би-си и шорох гравийных дорожек на подъезде к фамильным усадьбам, красные телефонные будки и двухэтажные автобусы, полумифические, но от того не менее увлекательные истории про Ричарда Львиное Сердце, Фрэнсиса Дрейка или Черчилля, фотографии Сесила Битона и фильмы Майка Ли, Битлз и Стоунз. Мы любим это достоинство, эту далёкую от русских – чопорную, поколениями вымуштрованную – аристократическую выдержку, эту мягкую иронию, эту негромкую красоту, что всегда видна в британской культуре.

А что же, в таком случае, мы не любим? Отношение к нам. Россия чувствует, что именно Англия – вовсе не Германия, с которой мы пролили на двоих такой океан крови в прошлом веке, и не Франция, бравшая Москву, чтобы мы чуть позже взяли Париж, не северные протестантские страны, нам, честно говоря, малоинтересные, и уж тем более не Италия или Испания, весьма комплиментарные к русским, но именно Англия – это несомненный источник враждебности к нам в европейском мире, и, хоть вокруг причин этой враждебности уже сочинены тонны дурной конспирологии, она сама – факт, и мы не можем её преодолеть своей односторонней любовью ко всему английскому.

Вот и британский королевский дом – это лучший пример той же двойственности, что есть в русско-английской истории. Романовы, Пушкины и Виндзоры – родственники, да что там, вся их монархическая драма последнего столетия переживается нами как что-то близкое – отречение Эдуарда во имя любви к мисс Симпсон, мужество под бомбами во время Второй мировой, утрата империи, приключения и гибель Дианы, постепенный упадок семьи, с её сомнительными браками и бульварными скандалами, но на фоне стоического величия королевы, – так Россия, утратив собственных царей, внимательно следит за чужими.

И, тем не менее, неизбежным фоном этого пленительного сюжета идёт кое-что скверное: Виндзоры в 1917 году не сделали ничего, чтобы спасти Николая Второго, его жену и детей, хотя могли. И это не первое и не последнее английское предательство – а в изобилии ещё и коварство – в русской истории. От убийства Павла до убийства Распутина, от поддержки турок и поляков до нынешней Украины – везде виден тёмный английский след, и даже если очистить психику от теории заговора, Лондон за нашего друга принять невозможно.

И потому теперь, когда в Англии хоронят Елизавету Вторую, в России естественное почтение к долгой жизни и неизбежной смерти исторического человека – смешивается с наигранным презрением и руганью. Кого, мол, оплакиваете, кому сочувствуете? Это же наши враги.

Но лаять вслед гробу – пустое и пошлое занятие. Намного важнее подумать о том, что есть нечто очень существенное в политике покойной королевы и её страны за те семьдесят лет, что она правила, хоть и не управляла. Нечто такое, чему не мешало бы научиться России, но наша трагедия состоит в том, что этот типично британский урок мы, может быть, никогда не усвоим.

Секрет Её Величества Елизаветы – это умение терять, сохраняя. Проигрывать, но всегда что-то выигрывая. Уходить, но не уходя до конца. Или, следуя одному знаменитому афоризму, – что-то менять, чтобы всё оставалось по-прежнему.

Великобритания сильнейшим образом просела после своих побед в двух мировых войнах, что стоили ей слишком дорого. Но она, уступив место глобального хозяина Америке, смогла навязать ей крепкий союз в качестве второй державы, меньшей, но почти что равной, почти.

Британская империя исчезла в пятидесятые-шестидесятые годы, но англичане создали Содружество, остались в Канаде и Австралии. Они то символически, то экономически, то культурно мерцают в десятках государств, империи нет, но она продолжается. И сама Англия по-прежнему образец – как выглядеть, как вести себя, кому вообще подражать, – для многих своих бывших провинций.

Английская промышленность, когда-то опередившая чуть не весь мир, умерла в забастовках времён Тэтчер, и эта смерть не была мирной и красивой, это была бедность и деградация городов и людей, но англичане и здесь вывернулись, найдя себе новую нишу и сделавшись магнитом для чужих денег, местом эмиграции элит и вложения украденного во вселенском масштабе.

Англичане потеряли Ирландию, но не бросили Северную Ирландию, вопреки чуть не столетию войн, беспорядков и терактов. Это они, лицемерно рассказывающие, что Россия должна забыть про Донбасс, стойко поддерживали своих юнионистов-протестантов, хоть линия их разделения с католиками иной раз проходила чуть не по соседним улицам.

Английское общество сильно изменилось этнически, это больше не страна Джона и Мэри, но, скорее, Юсуфа, Абдуллы, Фатимы и ещё многих, чьи экзотические имена нам не так легко вспомнить. Но, как будто бы спровадив свою прежнюю культуру, всех этих Дживсов и мисс Марпл, англичане добились того, что она, хоть и мутировав, будет жить дальше в этих Прити Пателях и Риши Сунаках, поскольку их образование, их представления о допустимом и должном, их стиль – куда прочнее связан с новой родиной, а не с теми местами, откуда явились их предки.

И то же самое произошло с Елизаветой и её семьёй. Неравнородные браки, разводы, горе-невесты, измены, бурные конфликты, вопиющие нарушения сословных правил, отказы от титулов и лишение титулов, и даже тёмные уголовные истории с педофильским оттенком, – буквально всё, что могло быть плохого, уже случилось в доме Виндзоров за этот неполный век.

Тем не менее, царствующая бабушка – каким-то фирменным английским усилием воли – смогла сделать так, что монархия сильно поцарапалась обо все острые края эпохи, но не исчезла, не была ликвидирована левацким рвением, и даже нашла общий язык с новым миром.

Она изменилась, но осталась прежней. И это её огромная победа.

О, если бы Россия умела играть в эту игру.

Если бы дом Романовых, циркачески балансируя на тонкой нити, прошёл между народным бунтом и либеральной фрондой, если бы наше самодержавие, пусть и потрёпанное, уцелело бы в эпоху ар-деко и военных диктатур, и дожило бы до двадцать первого века, – как много ценного было бы бережно принесено в будущее его руками.

А если бы Советский Союз – мной нелюбимый, но речь ведь не о коммунизме, но о чём-то более значимом, – сумел бы выжить и, сокращая размах своих амбиций, забывая талмуды своих устаревших доктрин, спас бы единое государство, за вычетом некоторых безнадёжно уходящих окраин. Как много зла, горя и разрушений было бы отменено иным руслом истории.

И ещё проще.

Если бы русский человек, следуя методу жизни покойной королевы, не был таким отчаянным максималистом, и не стремился бы так безоглядно бежать то в одну сторону, то в другую, и то в окопы, а то целоваться с противником, который, тем временем, тащит у него из карманов что плохо лежит, если бы русский человек вдумчиво и медленно торговался бы, слегка отступал, получая взамен выгодные предложения, соглашался бы не получить сто рублей или отдать всё бесплатно, но – получить пятнадцать с четвертью и ещё десять чуть позже, и это не считая ещё пары условий мелким шрифтом, – Россия бы преобразилась.

Но мы не Англия, которую мы так любим и так не любим.

Россия – феникс, который, увы, то летит, то горит, чтобы снова лететь когда-нибудь (если повезёт и если доживём), – ну и какой после этого файв-о-клок и прочее в жанре «меняться, чтобы всё оставить по-прежнему».

У нас не бывает по-прежнему. У нас постоянно всё заново.

Рест ин пис, Ваше Величество, чужая бабушка Елизавета. Нашим и вашим друг друга понять не дано.

Другие записи автора

22 мая 202315:52
Любить вопреки
Честное патриотическое чувство в России – похоже на медленное, упорное восхождение на гору, предпринятое человеком, далёким от всякого альпинизма. Узкая тропинка, петляющая между обрывами, то и дело теряется. Из дальних кустов доносится что-то неприятное – кто-то кого-то ест. То и дело подъём становится таким резким, почти вертикальным, что приходится цепляться за что попало, за редкие ветки и большие камни, чтобы удержаться и не улететь в никуда. Иногда можно остановиться, выдохнуть, но потом надо опять лезть – и, собственно, зачем? Это непонятно тому, кто смотрит на гору издалека. Но самодеятельный покоритель вершин – усталый, весь в пыли и царапинах, – всё-таки что-то имеет в виду, когда идёт дальше. Ему нужен этот тяжёлый, неблагодарный процесс, но во имя чего? – он, пожалуй, и сам не сможет объяснить внятно. Дмитрий Ольшанский Записки о сложном мире
06 мая 202312:09
Если бы знать
Перебирая старые русские фотографии, вглядываясь в давно исчезнувшие лица людей, принадлежавших той, прежней нашей цивилизации – строгих гимназистов и нарядных офицеров, седых отцов-протоиереев и весёлых помещиков, чёрно-белых дам в огромных шляпах и мелких чиновников, застывших в своих невозможно красивых, по нынешним временам, кабинетах, – невозможно не задавать себе один и тот же бесполезный вопрос. Как получилось, что весь этот мир погиб? Дмитрий Ольшанский Записки о сложном мире
18 апреля 202317:07
Идёт волна
В первые десять или пятнадцать лет нового столетия мы ещё не могли отличить происходящее от двадцатого века, мы жили как бы по-старому, но в последние пять-семь лет будущее начинает выходить из темноты, его неприятные свойства становятся заметны каждому, – и хотя нынешние русские события слегка откладывают это невесёлое будущее на потом, временно разводя Россию с западной цивилизацией, нам всё равно никуда не деться от того набора символов, явлений и процессов, который принято называть «глобализмом», «постмодерном», «прогрессом» или «современностью». Вся эта радость когда-нибудь обвалится нам на голову – как сто лет назад свалилась на родину религия коммунизма, а тридцать лет назад религия пепси-колы, – и полезно уже сейчас здраво оценить наши шансы на выживание при столкновении с этой, как говаривал один мыслитель, мировой жабой. Дмитрий Ольшанский Записки о сложном мире
04 апреля 202310:58
Ты не один
Интеллигентный русский патриот – принадлежащий к среднему классу, менеджерам или бизнесу, богеме, студенчеству или научным кругам, – живёт в облаке тёмной враждебности. Воображаемый обыватель, закусывающий маринованным огурцом наши телевизионные успехи, лишён этого тревожного чувства, но для культурного любителя родины внешний мир – это гнетущая сила. Он включает кино или сериал (а что он смотрит? конечно, не содержанок с ментами, а пиратский нетфликс) – и выливает на себя ведро густой политкорректности про плохих белых и хорошие гендеры, он заходит в соцсети – и погружается, точно водолаз, в бездонную клоаку ненависти к России, он вспоминает прежних друзей, старых знакомых, с которыми некогда работали, пили, любили, – и слишком многие из них теперь эмигранты, увешанные флажками чужих государств. Да он и сам, кстати, скучает по загранице, какой она была лет десять, двадцать назад, по Риму, Парижу, Праге, Нью-Йорку – до всех событий, и с удовольствием бы снова навестил многие дальние края, отменившие визы и самолёты для русских, но – жизнь распорядилась так, что это навещание чем дальше, тем чаще содержит в себе политический выбор: отрекись от своих и поезжай. Но он отрекаться не будет. Дмитрий Ольшанский Записки о сложном мире
21 марта 202309:53
Флаги наших отцов
В самом конце двадцатого века, в центре Москвы у бывшего музея Ленина образовался удивительный толкучий рынок. Там не торговали не едой и водкой, не джинсами и шапками, и не иконами и самоварами. Там торговали прекрасным прошлым и утраченным величием России – и проповедовали то же самое. Нищие, немолодые и слегка одержимые граждане продавали газеты с названиями вроде «К топору», книги с названиями вроде… нет, не могу я процитировать этих названий, достаточно и того, что один из самых популярных авторов того базара расчленил жену и долго сидел в психушке, – и там же встречались красные и жёлто-чёрные знамёна, гуляли на фоне портретов Сталина ряженые казаки, и кто-нибудь обязательно выступал, стоя на пустом ящике. Это был гайд-парк всех униженных и оскорблённых. Это была ассамблея городских сумасшедших, которых тщательно обходил стороной любой здравомыслящий человек. У здравомыслящего человека были дела, планы, будущее, а у этих оборванцев что? – заговор, масоны, империя, наши союзники армия и флот, наша советская родина, тайны атлантов, угроза НАТО, Севастополь, Севастополь, гордость русских моряков. Больные какие-то, – говорил здравомыслящий человек. Дмитрий Ольшанский Записки о сложном мире
07 марта 202312:54
Восемь лиц одного боя
Русско-украинский конфликт – если отвлечься от двух официальных трактовок, которые дают ему отечественный и западный агитпроп, и которые нет смысла лишний раз пересказывать, – предоставляет вдумчивому современнику и будущему историку широкое поле для толкований. Стоит только отказаться от страстных риторических бурь в социальных сетях, где стороны перебрасываются банальными оскорблениями (Мордор, орки, нацисты etc.), как открывается вся многозначность происходящих драматических событий. Этакая матрёшка причин и смысловых слоёв, где за наиболее очевидными линиями противостояния – можно угадать и другие, менее заметные. Дмитрий Ольшанский Записки о сложном мире
Читайте также