Свобода и демократия в Гондурасе

Вера в сменяемость власти, честное голосование да и в весь набор политических институтов, которые в нашей памяти связаны с европейским и американским благополучием, – это своего рода религиозный культ интеллигентного человека в России. Поговорите с таким человеком о русском настоящем и будущем – и вам покажется, что все причины наших проблем и несчастий элементарно просты: надо только, чтобы откуда-то с облаков спустился корабль с волшебниками, а те заставили нынешнее начальство уйти в отставку и объявить полную «свободу выбора», после чего – стараниями прогрессивного общества – на все должности будут избраны истинные фавориты народа. И заживём.

Это очень приятная надежда. Больше того, она держится на таких красочных примерах: Швейцария, скажем, страна отменно демократическая, там постоянно за что-нибудь голосуют и вряд ли фальсифицируют то, что у них получилось, там имеются все необходимые для процветания институты, все независимые суды – парламенты – газеты, тогда как в Северной Корее ничего подобного не наблюдается, но мы знаем, как там живётся. «Хотим быть Швейцарией, а Северной Кореей быть не хотим!» – утверждает хороший, культурный человек, и в этом его можно только поддержать.

Когда говорят о грандиозном успехе Америки как первой мировой державы, с её всем известным пропагандистским нажимом на выборы-демократию, – многим этот успех может быть ненавистен, но дело тут не в его оценке – как-то тихо забывается, что на свете есть и другая Америка, Латинская. А там – множество государств, созданных Боливаром и Ко лет двести назад, всего лишь одним поколением позже эпохи отцов-основателей Джефферсонов и Гамильтонов. И почти все эти государства, заметим, были устроены ещё тогда – по всем канонам либеральной политики. Там тоже были свои конституции, парламенты, партии, выборы, президенты, судьи, свободная пресса и общественная конкуренция. Даже, не смейтесь, в Гондурасе все эти институты были заведены в те времена, когда Россия жила с государем императором и крепостным правом.

И что же вышло?

Сделался ли Гондурас, нет, пусть даже и более серьёзные государства, хоть бы и Мексика, – сделалась ли Мексика политически счастливой за эти двести лет со всем набором символов прогресса?

Мы знаем ответ.

Страны Латинской Америки бесконечное количество раз меняли власть – как на цивилизованных выборах, так и в результате революций, переворотов и прочих форм народного и элитного недовольства. Там то и дело приходили к власти военные хунты, но не слишком долго держались, их сменяли гражданские правительства очередных красноречивых адвокатов, но и те не удерживались, поскольку их выметал экономический кризис, потом опять полковники и генералы, потом бородатые партизаны откуда-то из джунглей, и снова адвокаты и экономисты, и чьи-то удачно пристроенные наверх жёны и дети, и снова революция, и ещё одну конституцию написали, консерваторы проиграли, либералы выиграли, ура, но через два года ещё что-то произошло – заводи пластинку по новой.

В общем, целый континент поставил эксперимент длиной уже в несколько столетий: что произойдёт, если у вас есть «свобода», но что-то другое, намного более важное, у вас отсутствует.

Могут сказать: Латинская Америка – это же так далеко, это экзотика. Они там, а мы тут.

Поговорим о ближних к нам землях.

Когда Советский Союз умер, его пятнадцать республик явили миру почти что идеальное разнообразие политических моделей и укладов жизни. Прибалтику можем сразу отложить в сторону – она, успев на последний поезд чужой щедрости, ушла под зонтик европейского суверенитета и европейской же финансовой помощи. Несколько ханств Средней Азии тоже нет смысла обсуждать, поскольку они не стали изобретать велосипед, а воссоздали именно те азиатские сатрапии, каких и можно было от них ждать.

Зато из оставшихся девяти государств пять начали работать по инструкции. Они, как и далёкий Гондурас двести лет назад, показали нам, что бывает, когда власть меняется. И, глядя на украинские, молдавские, армянские, грузинские и киргизские успехи в деле построения образцового современного государства, можно, вздохнув для приличия, констатировать: власть у них, конечно, меняется, зато во всём остальном не меняется ничего.

Такого рода державы словно бы ходят по кругу. Старые – то есть сидящие на своих должностях уже лет пять – правители народу надоедают, ведь нищета и безнадёжность никуда не деваются. И, когда к этому недовольству ширнармасс прибавляются вельможные интриги, желание миллионера X спихнуть президента Z, – случаются честные выборы, а если с выборами что-то не то, президент упирается и уходить не желает, то и революция. В результате на смену ему приходит какой-то новый борец за всё самое лучшее, светлое и прогрессивное – сам миллионер X или его протеже, – и все общественные надежды обращаются в его сторону. Однако проходит год, может, два, и неумолимо выясняется, что новый президент – такой же проходимец, жулик и казнокрад, как и его проклятый-свергнутый предшественник, и что он точно так же не в состоянии выполнить то, что он обещал, а обещал он луну с неба и новую Швейцарию – и вот уже его самого сгоняют с кресла следующие претенденты, поддержанные негодующей толпой, но вы уже знаете, что их ждёт.

Грустная повторяемость, не правда ли? Приходится думать, что есть в этом унылом цирке нескончаемых новостей о победах и поражениях одинаково бесполезных для своего общества политиков – какой-то обман. И что послесоветские результаты деятельности нашей (с белорусским прицепом), казахской и азербайджанской государственности, у которых вроде бы нет никакой демократии, но зато есть ресурсы и умение наводить простейший порядок, – выглядят явно получше.

Но как устроено это мошенничество?

Хочется высказать страшное предположение.

Иными словами, людей обманывают, когда рассказывают им, что они, заимствуя внешние формы организации благополучного общества, и не просто благополучного, а старого, прочного и, что не менее важно, относительно равномерно распределённого в этом благополучии общества, – смогут добиться того же самого и для себя. Купите изящный кошелёк, откройте счёт в банке – и станете богатым. Увы, сначала требуется заработать хоть что-нибудь, а уже потом можно использовать тысячу способов эти деньги правильно и красиво хранить и тратить.

Ровно так же обстоит дело и с выборами, партиями, конституциями и всеми прочими демократическими институтами. Все эти замечательные инструменты совершенно бессмысленны, когда вы имеете дело с нищими людьми, или же с людьми успешными, но успешными буквально со вчерашнего дня, и потому не утратившими своего хищного разбойничьего азарта, или же с миром, который полярно разделён на слишком бедных и слишком богатых. В этом случае – хоть с помощью насилия, хоть с помощью манипуляций и подачек – бедные быстро сдадут все свои формальные права и возможности богатым, а те – либо выстроятся под стойке смирно перед одним главным боссом, либо же будут бесконечно драться друг с другом за то, кто именно должен красть все деньги и ценности у своего несчастного общества. И только если республика учреждена и поддерживается умеренно благополучными, сытыми и рациональными хозяевами – не люмпенами, но и не олигархами, хозяевами средней руки, – если все её институты вроде выборов и парламентов стоят на фундаменте повседневного достатка, наследуемого в поколениях имущества, образования и этикета, – только тогда у вас образуется демократический строй, а не безобразная пародия на него.

Долго нам ждать такого счастья.

И потому этот вечный соблазн – может быть, всё-таки можно добиться всего на свете за пять минут и бесплатно, пару раз выйдя на митинги с флажками, а потом избрав себе обаятельного парня в начальники? – этот мошеннический план никуда не исчезнет, и многие юные, нетерпеливые, наивные, а иной раз и отчаявшиеся люди так и будут верить в его реальность.

Они хотят жить в Швейцарии.

Они окажутся в Гондурасе.