Обида

Любит ли нынешняя Россия западный мир?

Ответ, казалось бы, очевиден.

В последние двадцать лет мы слышим всё нарастающий гул упреков и обвинений, разочарованных вздохов, бодрого хохота, ругани и плевков, – словом, чем дальше, тем хуже складываются наши отношения с той могущественной заграницей, которую мы так любили лет тридцать назад. И даже если мысленно выключить самую глупую и самую грубую пропаганду, – всё равно остается много неприятных вопросов, обращённых куда-то на запад.

Тут и разрушение Югославии – с поддержкой всего самого тёмного и жёстокого, что образовалось на её руинах. И лихая готовность к признанию всемирных сепаратистов, если они – какие надо сепаратисты, тогда как если они, наоборот, не такие – в ход срочно идёт нерушимость границ. И бурный революционный восторг в бывших советских республиках, не брезгующий поощрять тех людей, которых вряд ли бы кто стал терпеть в Лондоне или в Париже: это дома мы ценим терпимость и гуманизм, зато на русских границах – самую непримиримую воинственность. И замечательный образец безразличия к мнению народному в Крыму, раз уж оно, это мнение, оказалось неправильным: демократия отменяется, если она ведёт общество в сторону России, а не от неё. И отношение к Москве по принципу, некогда сформулированному поэтом – «меня обвиняли во всём, окромя погоды», – хотя уже ясно, что и в изменении климата нас неизбежно обвинят. И спокойная дружба с арабскими королями и их закутанными в тряпку государствами, что так мило уживается с риторикой «свободы». И совсем уж вопиющие симпатии к борцам-бомбистам, воюющим за то же самое торжество тряпки в ближневосточном хаосе – опять-таки, лишь бы нагадить, хоть даже те самые борцы и взрывают то и дело мирную европейскую улицу.

Этих вопросов действительно много, а в них – много правды.

Каждому когда-то случалось видеть женщину, которая нехорошо развелась с мужем, развелась, вовсе этого не желая, из-за его измен и ухода к другой, – словом, обиженную женщину, которая говорит о своей бывшей половине.

Как плох этот человек! Как только она героически терпела его дурные склонности, его невнимание к её проблемам, его отсутствие дома – якобы из-за служебных надобностей, его неаккуратность, питьё, скверных друзей, нежелание заниматься детьми, его эгоизм и жестокость – и всё для того, чтобы он ушел от неё к этой мерзкой бабе. Как она жертвовала собой, как она верила в лучшее, – и что получила?

И это честный рассказ. Муж, проявивший изрядное равнодушие и неверность, не заслуживает комплиментов.

Но кое-что непременно смутит того, кто её внимательно слушает.

Дело в том, что она слишком зациклена на предмете своей теперешней ненависти. Она нескончаемо рассказывает, как он ужасен, – но если он и правда так плох, то зачем же она его выбрала в своё время, что-то ведь она в нём нашла такое, что и до сих пор не может остановиться, не может перестать его обсуждать, а то и больше того – следить за ним, ревновать его, думать о нём.

И – подозрение наше идет дальше – если та мерзкая баба окажется вдруг в глазах бывшего мужа уже не такой очаровательной, и он почему-то решит вернуться к прежней своей спутнице, – не получится ли так, что она мгновенно простит его, и забудет обо всём том, что, если ей сейчас верить, она так гневно осуждает?

Эта женщина, конечно, Россия.

И её отношения с американским и европейским изменщиком и предателем – это обида, то самое отвергнутое чувство, в котором формальная правота оборачивается, к сожалению, психологическим поражением.

Наши претензии к западному миру обоснованы и справедливы, но за ними слишком явно просвечивает потребность в том, чтобы быть услышанными этим миром, как-нибудь докричаться до него, дернуть за косичку, демонстративно задеть, но только для того, чтобы обратить на себя внимание и что-нибудь, наконец, ему доказать.

И проверяется эта печальная формула просто: отношением героини к тем, кто находится вне поля её бурного переживания. Подобно тому, как разведённая в загсе, но не в сердце женщина – не ценит тех кавалеров, что спешат утешать её и показывать ей, что они – не такие, как тот подлец, что они рядом и на все готовы, – Россия не слишком дорожит теми, кто, в отличие от холодных и вредных иностранцев, ей как будто бы свои. И любые, наугад взятые новости о том, что деньги, охотно и щедро потраченные на какую-нибудь международную дипломатию и разные глобальные жесты, ну никак не находятся на долгожданный ремонт всего на свете где-то в глубинах страны, – эти новости как раз об этом.

Но дорога к этому – и тут нет разницы между драмами частных людей и больших государств – только одна: любовь к себе.

Россия должна научиться любить себя.

Жить для себя, вкладывать деньги и тратить силы у себя дома и для собственных нужд, а вовсе не для того, чтобы раз и навсегда поразить заграницу то спортом, то балетом, то ракетами, то грозными заявлениями. Получать удовольствие и видеть смысл в этой самодостаточности национального бытия – ровно так же, как это получается у многих других народов.

А пока этого нет, и пока в бесконечных упрёках, адресованных иностранным обкомам, ощущается нервная заинтересованность – ну, что они там? ну когда же заметят? а мы им так! а мы их тогда ещё и вот так! – на все обиженные претензии России будет один, хоть и не озвученный прямо, но всё равно простой ответ.

Мы, заграница, нужны вам больше, чем вы нам.

И – остается добавить – они нужны нам, потому что мы не нужны сами себе.