Дмитрий Ольшанский Записки о сложном мире Все записи автора
Дмитрий Ольшанский
09 октября 2020

Чужой свой парень

Человек бывает такою непокрытой скотиною, что для самого обыкновенного самолюбия, того, которому цена грош, может спокойно и даже с удовольствием осудить мир на гибель.

Леонид Андреев

1.

Я не могу вспомнить, когда и как я узнал о существовании Навального.

В тех пёстрых и шумных околополитических компаниях середины нулевых годов – где все ещё молодые, весёлые, и почти все дружат, – как-то сама собой образовалась его высокая тень.

Было известно следующее: он состоит в скучной партии «Яблоко», но тамошние антикварные диссиденты его не любят, поскольку он русский патриот, а ещё он славный парень.

В клубе «Гоголь» в Столешниковом переулке проводились тогда модные и отчасти клоунские дебаты: я как-то был среди судей, а он был ведущим, и даже однажды выстрелил в воздух, чтобы утихомирить присутствующих.

В другой раз он затеял с Захаром Прилепиным движение под названием «Народ». Движение, кажется, ничем не прославилось, кроме названия и учредителей, но было понятно, что за всем этим есть какая-то смутная перспектива: будущее, предназначенное не либералам (надоели), но и не коммунистам (тоже надоели), а каким-то другим героям. Потенциально народным героям.

Примерно в те же годы заметны были ролики Навального против среднеазиатской миграции, а также его сердитые выступления против грузинской атаки на Южную Осетию. Миграция тогда ещё не была канонизирована мировой модой, а восторженная агитация интеллигенции за любых военных противников России не была нравственным законом оппозиции, поэтому то и другое в его исполнении казалось рутиной. Невинное было время.

Нулевые мягко перешли в десятые, Навальный прославился разоблачениями казнокрадов и стал главной надеждой всех тех, кто был настроен против властей, но по сути всё было по-прежнему: есть та, привычная, осточертевшая среда высокодуховных критиков злого Кремля, таких унылых и всё давно проигравших, и есть он – не такой, как остальные, обаятельный харизматик в какой-нибудь клетчатой рубашке.

Был момент, когда журнал «Афиша» устроил дискуссию о судьбах родины – мы с тогдашним министром культуры Москвы Капковым защищали там мнение, что перемены к лучшему бывают только постепенными, и что обществу вместо революции разумнее сотрудничать с государством (признаться, я и теперь думаю точно так же), а Навальный утверждал нечто противоположное. Но дело было не в этих мнениях, а в том, что сама дискуссия была милая и дружелюбная, и не было ненависти, а было твёрдое, но в то же время и мягкое расхождение во взглядах.

Ещё чуть позже, когда уже загремели первые митинги на Болотной, и когда против него завели дело, что он, мол, украл лес, я сочувственно написал: лучше бы он уехал. Ведь разумнее сохранить силы и здоровье для завтрашних событий, чем сейчас тратить свою жизнь в тюрьме.

А Навальный написал в комментариях: Митя, я не могу оставить тебя здесь одного.

2.

Россия в двадцатом веке даже не один, а целых два раза переживала полное разрушение, погружение в хаос и ад, когда так называемые хорошие люди, наконец, побеждали так называемых плохих людей.

Один раз вышло так, что взамен бездарных, как утверждалось, командующих на фронтах, мифических изменников на троне и дурных министров, которых не любит Дума, – возникли голод, нищета, эпидемии, массовые расстрелы, война между русскими от Тихого океана до Польши и много самодельных государств на том месте, где была Россия.

В другой раз случилось так, что взамен вредных и бесполезных, как утверждалось, партийных чиновников, гипотетически ржавых танков и устаревших идей, – возникли нищета, уголовщина, гангстерское шикование, серия окраинных войн, распад всех хозяйственных связей, обвальная смертность и много самодельных государств на том месте, где была Россия.

И каждый раз этим процессом нарастающей катастрофы руководили популярные, яркие лидеры, которые звали русский народ вперёд, к лучшему будущему, и на борьбу со всякой несправедливостью.

И народ им поверил.

3.

Молодой и перспективный политик Навальный трижды производил отсечение некоторой части своей аудитории, подобно тому, как взлетающая ракета отбрасывает топливные ступени.

Первое отсечение было устроено, когда стало понятно, что он – не просто разоблачитель жуликов в кабинетах, который, однако, готов сотрудничать с верховной властью и мирно наследовать ей со временем, а человек, претендующий на личную вендетту против самого Путина – и, значит, современный Пугачёв. Теперь это выглядит так естественно и так банально – как же ещё могло быть? – но тогда, в первые годы ушедшего десятилетия, этот выбор в пользу лобового противостояния с первым лицом разочаровал не слишком громкую, но статистически значительную публику, которая хочет свергать бояр, но не царя, трепать номенклатурных проходимцев, не трогая, однако, самого основания нынешнего государства.

Навальный, желая быстрого успеха, отверг эти нудные компромиссы и выбрал революцию.

Второе отсечение состоялось в четырнадцатом году.

Мы живём в странном, увечном политическом мире, где модный подросток спрашивает моего героя в большом интервью: вы, дескать, рекламируете идею голосования за кого угодно, кроме «Единой России», но вот, в городе N таким образом избрался господин, который поддержал Крым! Он и Донбасс поддержал! И не стыдно вам, что вы способствуете успеху такого безобразия? А Навальный ему: конечно, приходится терпеть тот печальный факт, что с нашей помощью может восторжествовать такая пакость, но зато монополия «Единой России» будет разрушена, а это самое главное.

Привычный уже разговор.

И некому сделать круглые глаза, некому спросить: а что было бы, если бы по ту сторону, на Днепре, политик сказал бы – конечно, досадно, что кто-то поддерживает присоединение к нам земель и людей, что кто-то воюет, желая быть с нами, а не с чужой силой, что это кому-то нравится, но – давайте потерпим это несчастье, раз у нас есть главная мишень.

Сказал бы – и не было бы больше такого политика на Днепре.

Там так нельзя.

Здесь так можно.

И та лёгкость, с которой шесть лет назад Навальный отрёкся от русской стороны и русского национального интереса в многовековом, со времён Речи Посполитой, Габсбургов и Порты, споре с враждебными соседями, отрёкся, чтобы заслужить одобрение со стороны тех влиятельных лиц, чьё одобрение бесконечно важнее, чем жизнь и смерть каких-то глупых солдатиков, – она даже не иудина.

Иуда переживал, сделав свой выбор.

Ну а третье отсечение выявилось в последние годы, когда стало понятно, что наш герой – это уже не столько лидер всех прогрессивных сил (ведь силы те, хоть и довольно противные, но всё же включают в себя слишком много взрослых людей, у которых есть и лишние сомнения, и ненужные вопросы), сколько повелитель мух, по заглавию известной книжки. То есть вожак молодёжной толпы, готовой слушаться быстро и без рассуждений. Бежим туда, переводим деньги сюда, скандируем так, шагом марш.

С ними – удобно.

Так и получилось, что славный парень – свой в доску, и настоящий патриот, и будущий государственный деятель, – превратился в манипулятора, повелевающего комсомольцами, словно бы вылезающими из одной коробки.

Если не Путин, то Мавроди?

Спасибо, не стоит.

4.

Политическое дело Навального и его последователей представляет собой аналог торговой, маркетинговой, если угодно, секты, опрокинутой в другую жизнь.

Мы знаем такие предприятия: бодрые пенсионеры или умственно растерянные обыватели вербуются для участия в продажах какого-нибудь стирального порошка или биодобавки. Бывает, что дело ограничивается только реализацией товара, но возможен и религиозный жанр, когда надо пожертвовать секте квартиру и сбывать на улице какие-нибудь пророчества, агитируя новых адептов.

В любом случае, важно то, что люди массово участвуют в очень узком и примитивном, но зато очень напористом бизнесе, обязательным вдохновляющим сопровождением которого должны быть камлания улыбчивых, с правильными чертами лица, проповедников или, как теперь принято выражаться на собачьем языке маркетинга, коучей.

Симпатичный, вызывающий доверие человек с хорошо поставленной речью говорит живо и внятно: привет, я Вася! Сейчас мы с вами научимся продавать стиральный порошок. Запомните, главное не то, что вы получите от этой сделки свой процент. Главное – что вы поможете людям! Вы поможете им выглядеть лучше, а значит – стать лучше! Мы с вами научимся любить этих людей, даже если пока не знаем их, и тогда они купят наш порошок не потому, что им срочно нужна стирка, а потому что вы им понравились! Ведь тепло общения – это то, чего так не хватает!

И выверенная доза шуточек, и ещё надо подмахнуть бумажку внизу.

Мы все – одна команда!

Мы сделаем мир светлее!

Американское кино любит показывать бездны, которые нет-нет, да и открываются за этими улыбками, речёвками, фирменными костюмчиками и приветливыми менеджерами, на столе у которых – непременное фото такой же идеальной семьи.

Навальный блестяще освоил этот тупой и пугающий жанр.

Он говорит, постоянно акцентируя ключевые слова, монотонно повторяя одно и то же, снова и снова вбивая в сознание клиентов элементарные смысловые линии, и ещё помогает себе руками, слегка дирижируя.

Он настойчиво демонстрирует красивую семью – все очаровательные, не жена-дети, а реклама йогурта, – и подпускает юмора, но такого, чтобы было интересно тем, кто младше тридцати, сериальчики, мультики, игры, и уверенно уводит разговор от любых посторонних предметов, бессмысленных для его бизнеса, туда, где он король, и где он, главное, продавец за своим прилавком.

Привет, я хочу показать вам сегодня жулика, который тайно построил себе вертолётную площадку.

Привет, я хочу рассказать вам о людях, за которых мы с вами должны проголосовать, чтобы победить жуликов и построить прекрасную Россию будущего.

Привет, я хочу сказать.

А вот о чём он не хочет говорить?

О, это длинный список.

Но я не буду перечислять всё то, в чём его год за годом упрекает казённая пропагандистская машина, ведь это, в конце концов, мелкие дрязги, мы и так знаем наизусть, что там, где нам что-то страстно впаривают, неизбежны соратники-мошенники, мусорные интриги, мутные деньги, скрытые обязательства и гаденькие расчёты. Это неинтересно.

Достаточно всего одного обстоятельства.

Навальный, претендуя на пост номер один, глухо молчит о том, что родина наша вообще-то живёт в огромном мире, и что в мире этом, помимо вертолётной площадки, устроенной на украденные деньги, у неё есть интересы, противники, цели и нужды.

Ничего подобного!

Вокруг нас – друзья.

Они желают нам добра.

Но если и не друзья, то цивилизованные страны, с которыми мы всегда и обо всём договоримся, ведь мы, как и они, хорошие и честные.

А теперь давайте про стиральный порошок.

5.

Карьера моего героя устроена таким образом, что всякий раз, когда он уже вязнет и тонет, какая-то невидимая рука – может, и рука судьбы, – извлекает его, и ставит его на заботливо приготовленный новый постамент.

Когда он должен был оказаться в тюрьме за тот давний кировский лес, и я переживал за него, и желал ему выбраться хоть бы и ценой отъезда, – сторона обвинения попросила освободить его, и «Единая Россия» дала ему свои подписи, чтобы он смог пойти на выборы мэра Москвы.

Когда восхищённая возвращением Крыма Россия забыла про него, и он явно не мог найти себя в той реальности, где началось наше столкновение с цивилизованным миром, где у нас, как известно, сплошные друзья, – в пылкий возраст вступило свежее поколение подростков, счастливо выросших в атмосфере сытости и безопасности, и ровно поэтому ужас каких недовольных, и он нашёл этих подростков, и организовал для них свой тренинг и коучинг.

Когда отравление – затеянное неизвестно кем и неизвестно зачем, но, как нам объяснили, боевым отравляющим веществом, – могло перевести его славу в скорбный посмертный жанр, – он волшебным образом исцелился, и укрупнил своё имя на заграничной доске почёта.

Мой герой – скверный человек.

У него масса достоинств – он крепкий, бойкий и харизматичный, умеющий подчинять и убеждать, особенно юных или наивных клиентов, – и всё-таки он скверный человек, и с очередным поворотом своей биографии он делается только хуже.

И дело вовсе не в том, что он – революционер, а от них родина уже достаточно настрадалась.

Дело в том, что его сожрало тщеславие.

Его проглотил нарциссизм в такой ядовитой концентрации – куда там химическому оружию любых спецслужб – что во имя угождения этому чувству он сдал и потерял всё, что делало его живым человеком, а также и то, что делало его русским человеком, и оставил себе один стиральный порошок.

Без амбициозности нет политика.

Но плох тот политик, в котором нет ничего, кроме амбициозности, кроме карьеры и аплодисментов любой ценой, – и горе тому народу, который поверит такому политику.

А русский народ верил дважды – и, после катастрофы Александра Фёдоровича и Бориса Николаевича, ещё и Алексея Анатольевича он просто не переживёт.

Бывший свой парень, он теперь – это чужая ракета, которая может прилететь на нашу голову.

Как и было сказано в том старом его комментарии, – он не оставит нас здесь одних.

Но Россия не должна быть сломана в третий раз.

Так что пусть ему не повезёт.

Другие записи автора

18 марта 202412:32
Тень Хрущёва
Отношение коммунистических вождей к буржуазной загранице было затейливо разнообразным – и, по мере движения советской истории, менялось в сторону всё большей благожелательности. Дмитрий Ольшанский Записки о сложном мире
19 февраля 202409:01
Человек, который не вышел
Я смутно помню, когда и где мы познакомились. Но это точно произошло в глубине нулевых, таких невинных, как теперь кажется, годов, в путанице между блогами «живого журнала», дешёвыми скверными кафе, политическими дебатами в исчезнувших клубах и быстрыми встречами всех, кому было дело до громких вопросов, и кому часто не было и тридцати лет. И я тем более не помню, когда этот высокий человек с забавной фамилией Навальный* выделился из шумной московской толпы ораторов, тусовщиков, активистов, радикалов и пьяниц – и стал событием. Сделался тем, о ком модно было говорить: у него большое будущее. Дмитрий Ольшанский Записки о сложном мире
08 февраля 202411:30
Через лес
Все закончилось так: Максим Соколов, лучший политический журналист России рубежа веков, неожиданно скончался у себя дома, в деревне Шишкино возле города Зубцов, не дожив до шестидесяти пяти лет – и одного дня до Нового года. Дмитрий Ольшанский Записки о сложном мире
19 января 202413:24
Дети
Интересно обнаруживать будущее в прошлом, когда уже всё закончилось, и мы знаем, куда повернёт жизнь. Находить красных комиссаров и просто советских знаменитостей на дореволюционных фотографиях, где они, как будто бы ещё такие невинные, смирные – стоят среди гимназистов или солдат, а то и кокетливо позируют в нарядах до того буржуазных, что за такое сами себя расстреляли бы, если бы были честнее. Или, что проще и чуть более блёкло, узнавать русских миллионеров, политических тузов и авантюристов недавнего рубежа веков – всё ещё в пионерских галстуках и школьных пиджачках, где-нибудь на уборке двора в семьдесят лохматом году. Новая власть, большой новый мир, который ещё не подозревает о собственном могуществе, тихо подчиняясь правилам старого, обречённого на неожиданное или плавное исчезновение, – эта история будет вечно воспроизводиться. Дмитрий Ольшанский Записки о сложном мире
30 декабря 202315:30
Битва за мораль
Страстная борьба за ту особую субстанцию, которую заинтересованные лица называют то «духовно-нравственными основами», то «духовными скрепами», то «моральным обликом», то «традиционными ценностями», но вещество её примерно понятно – это всё то же самое вещество, которое заставляло советские парткомы заседать по поводу семейных измен, а советских милиционеров – стричь хиппи в своих отделениях, – так вот, страстная борьба за эти свирепые идеалы началась в России в 2012 году и идёт до сих пор, постепенно разгоняясь и становясь всё более непримиримой. Максимально туманно сформулированных статей, связанных с «оскорблением» и «разжиганием», в Уголовном кодексе становится всё больше, как и специфических организаций, которые ведут охоту на безобразников. Дмитрий Ольшанский Записки о сложном мире
04 декабря 202315:10
Будущее и будущее похуже
Главный вопрос современности в России звучит примерно так: что же со всеми нами случится, когда она, эта современность, закончится? Дмитрий Ольшанский Записки о сложном мире
Читайте также