Бороздить Большой театр
Внешняя политика России – такая, казалось бы, бравая, популярная в народе, раскрашенная яркими цветами непрерывных успехов, грозных заявлений и героических сцен, – имеет один едва заметный, но от этого не менее обидный недостаток.
Она постоянно подменяет конкретное – абстрактным, малое, но зато внятное и выгодное – чем-то таким торжественным, таким большим, что вроде как и неудобно на фоне этого величественного замаха задавать простые вопросы.
Любимый мотив русских чиновников, дипломатов и агитпропщиков того же направления – это «глобальная безопасность», «многополярный мир», «угрозы и давление англосаксов», «геополитическое влияние» и тому подобные суровые формулы, страдающие, однако, некоторой расплывчатостью. Телезрителям нравится этот риторический парад, но я бы рискнул всё же посомневаться в этих казённых построениях.
Принято у нас, например, проклинать американцев – как в смысле военной опасности, так и подозрительных революционных махинаций по всему миру. Конечно, Америка – это не та страна, действия которой приносят другим мир и процветание, но легко заметить, что все современные войны, американцами развязанные, велись против совсем беззащитных государств вроде Сербии и Ирака, не имевших возможности ответить, тогда как враги покрепче – вроде Ирана, и даже Северной Кореи – почему-то заставляли всемирного гегемона притормозить. То же самое и с революциями: обязательным их условием была старая власть, отличавшаяся не только маниакальной вороватостью, но ещё и патологической трусостью. Зато когда на пути «свободы и демократии» оказывались люди калибра Фиделя Кастро или Александра Лукашенко, так сразу и выяснялось, что все зловещие интриги Госдепа бессильны перед пусть даже и тираном, но – храбрым и неподкупным тираном, который готов принять бой, и своих подчинённых сумел воспитать в том же духе. А если так, то дело вовсе не в Америке, а только в собственной силе или её отсутствии, на то и щука, чтобы карась не дремал. И можно хоть годами, хоть десятилетиями вести переговоры с тамошними госсекретарями об очередных «гарантиях безопасности» и «международном урегулировании», но на практике этот процесс – скучный и бесконечно повторяемый политический ритуал, тогда как настоящая безопасность зависит от того, что происходит у нас, здесь, среди родных сосенок и берёзок, что бы ни обещал и чем бы ни грозил тот госсекретарь.
Но, помимо вечных переговоров с Америкой непонятно о чём, – есть и другие туманные материи.
Например, многолетний плач об Украине, застрявшей, мол, под властью иностранных влиятельных лиц и организованных ими нацистов.
Мы, мол, когда-нибудь освободим всю Украину от тамошнего фашизма, и сделаем это неизвестно когда и неведомо как, может, в результате тех самых переговоров с госсекретарями, а пока что не делаем ничего, только таращим глаза и произносим гневные речи.
Характерно, что контекст всех этих речей и стотысячных «выражений недовольства» устроен так, что Украина на этом фоне превращается в этакое слипшееся, неразличимое в деталях пассивное и неизменное пространство, которое, в сущности, и не имеет большого значения, и не так уж важно, кто и что там делает, важна только «большая игра», где мы ее то ли освободим, а то ли предпочтём отправить ракеты куда-то в Латинскую Америку, чтобы насолить американцам. Меж тем, реальная, а не пропагандистская Украина – это набор из разных миров, населённых разными людьми, и с разной значимостью для России, человеческой и экономической. Но наши чиновники – в отличие от западных, отлично владеющих навыком различения и поддержки конкретных диссидентов, активистов и общественных идей, – слишком себя ценят, чтобы посвящать своё время тому, чем Херсон отличается от Тернополя, и какие интересы имеются на местах. Нам не до этого. Мы хотим поговорить с госсекретарём об антифашизме и многополярном мире, а из кого он, мир этот, в действительности состоит, и чем этих людей можно было бы привлечь на свою сторону, – от таких мелочей мы презрительно отмахнёмся.
Но если смотреть внимательно и не отвлекаться на пафосные абстракции и саммиты в пятизвездочных отелях, то вопросов, связанных с нашими соседями и ближайшими к нашему хозяйству делами – собирается довольно много.
Четырнадцать лет назад Россия признала независимость Абхазии. Эта замечательная приморская земля уже тридцать лет остаётся в руинах, и те места, где можно было бы организовать лучшие курорты, отели, дачи, – не только никем не возрождены, но и запрещены к продаже и освоению кем-либо, кроме местных. И, как обычно и случается в подобной ситуации, в Абхазии цветёт преступность, поскольку если развивать некому и нечего, то остаётся только разбойничать. Нельзя ли исправить это положение? – ведь американцы тут явно не замешаны.
Приднестровье было взято под защиту Россией ещё в начале девяностых. Эта маленькая республика – как будто бы окружённый, придавленный соседями анклав, но в то же время и полезный дальний форпост, позволяющий следить за большим черноморским районом от Одессы до Румынии. Разумеется, в Приднестровье царит депрессия и безработица, люди уезжают, ловить там обывателю нечего, но на это и жаловаться странно, по нашим-то меркам. И, тем не менее, неужели за все эти годы нельзя было обустроить там хотя бы полноценную военную базу, построить современный аэропорт, сделать всё то же самое, что проклятые американцы делают по всему миру? Но там сидят полтора караульных солдата, да и те – местные (база «не имеет средств обеспечения ПРО или ПВО, средств ядерного сдерживания, нет испытательных полигонов, радаров, узлов связи, артиллерии, авиации, танков», – грустно пишет об этом интернет).
А Прибалтика? Почему за весь двадцать первый век, нами уже прожитый, Россия так и не ввела против Латвии и Эстонии максимально возможные санкции и – в доступной нам зоне – блокаду? Как получается, что на словах мы – великие борцы с фашизмом, но как дело доходит до закона о негражданах, действительно позорного, немыслимого в цивилизованном мире, да ещё прямо адресованного местным русским, - Москва удивительно терпима и отделывается всё теми же вялыми разговорами.
А Донбасс? Спасибо, конечно, Кремлю за то, что через пять лет после начала войны началась-таки долгожданная паспортизация, но – представляет ли себе каждый человек, не бывавший в Донецке, что это такое, когда вы живёте на фронте?
И как это ощущается, если у вас Москва – это одно государство и его армия, одни порядки, но уже сразу за МКАДом, где-нибудь в Химках, начинаются минные поля, окопы и территория другой страны. Так легко ли жить в таком пейзаже – и не видеть иной перспективы? Я понимаю, что у Москвы, может быть, есть резоны воздерживаться от военного решения донецкой проблемы – и уж, по крайней мере, не бить первой, а если однажды и бить (пишу эти строки в разгар очередного кризиса), то в пределах нынешней линии разграничения. Но уж засыпать тамошних русских деньгами и льготами, сделать так, чтобы они жили лучше, чем Украина, тогда как они-то теперь живут значительно хуже, – это наша святая обязанность. Но нам, повторюсь, не до этого. Мы заняты саммитами с госсекретарями.
А Казахстан? В январе двадцать второго года Россия провела вроде бы яркую, эффектную операцию, перебросив туда войска для спасения режима от мятежников – и победила даже без стрельбы, лишь произведя нужное впечатление, и тем подбодрив обслугу президента Токаева. Это очень мило. Но хотелось бы поинтересоваться: а какие практические выгоды мы извлекли из этого марша? Нашему бюджету дали казахских денег? Казахстан обещал отказаться от своего антирусского национализма – и предоставить оставшимся русским видные должности в управлении? Наша армия осталась там и получила новые базы? Увы, ответ неудовлетворительный. Мы спасли Токаева искренне и бесплатно, за спасибо, ну а те русские, что живут под его властью, так и будут выбирать между враждебным обществом и эмиграцией без всякой поддержки из Москвы.
Ну а Белоруссия? Сколько лет продолжается эта весёлая история про Союзное Государство, но где оно, собственно? Сколько миллиардов, ресурсов, льгот было отдано-выдано? – нет, нам не жалко, но желательно было бы видеть результат этих стараний. А результат пока такой, что наше усердие в дружбе с Минском – вместо создания одной страны ведёт к тому, что страны по-прежнему разные, зато вырастают целые поколения, приученные к тому, что Россия – это душитель беларуской (у них принято коверкать русский язык) свободы и традиций великого литвинства. И, пока все усилия Кремля направлены только на одно – на игры и танцы лично с Лукашенко – за его спиной возникает народ, который уже совсем скоро будет неотличим от украинского в той нелепой агрессии, что обращена к нам. И, кстати, в Минске нет никаких американцев.
Грустная выходит картина, если какое-то время не думать про «геополитику» и гадящую англичанку, а просто пройтись вдоль забора и оценить обстановку.
Поведение чиновников понятно. Они находятся в том высоком, уже почти небесном мире, откуда такие проблемы малозаметны, а когда и видны – их неохота решать, поскольку денег и сил на это требуется много, а результат – сами понимаете, так себе, без масштаба.
Но и телезрителю тоже нравится думать про многополярный мир, геополитику и англичанку, а не трудности каких-то Богом забытых городов и посёлков. Он, телезритель, когда видит парады, пролёты истребителей, визиты знаменитостей и прочие космические корабли, бороздящие Большой театр, – чувствует себя словно бы сопричастным чему-то серьёзному, и это делает его существование более осмысленным и комфортным.
И всё-таки кто-нибудь должен напоминать обо всём мелком, забытом и неприятном.
Я и напоминаю.