В России в ближайшее время открывают учебный центр военной медицины на базе Министерства обороны. В начале марта в парке «Патриот» прошла первая научно-практическая конференция по тактической медицине. Медицина поля боя – такой же передовой рубеж технологий, как, например, авиационное двигателестроение или создание новых спутников. Осознание этого происходит не без проблем и через проблемы.
«Золотой час» солдата
Бои под Дебальцевом – одна из самых апокалиптичных картин военной истории последних лет. Даже штурм Грозного по сравнению с ожесточением и напряжением Дебальцева уже не кажется тем запределом, которым он был много лет. Под Дебальцевом был ад. На небольшом – в десяток километров – пятачке фронта насмерть сошлись две силы. С обеих сторон десятки батарей, сотни стволов ежеминутно обрушивали на противника тонны и тонны снарядов, сея смерть и разрушение. Воздух в буквальном смысле был пропитан смертью, а точнее – пронизан… Счёт убитым шёл на сотни. Раненым – на тысячи…
Дебальцево после отхода украинских военныхФото: Vadim Ghirda/AP/TASS
В окоп, где мы пережидали артналёт «укроповской» артиллерии, стащили раненого ополченца. Оторванная ниже голени нога, раздробленная, пузырящаяся слюной и кровью челюсть, сочащаяся откуда-то из-под бронежилета и разгрузки кровь. Казалось, идут последние минуты его жизни. Медик, вытащивший его из-под обстрела, явно не собирался опускать руки. Сбросив с плеч ранец, он распахнул его, открыв содержимое – плотно уложенные какие-то пакеты и коробки.
Сначала он отработанным движением поймал в петлю турникетного жгута обрубок ноги, и в считанные секунды толчками хлеставшая из него кровь остановилась. Потом он переместился к голове раненого, извлёк из кармашка ранца целлофановый пакет с какой-то гибкой трубкой, разорвал его и ввёл трубку в ноздрю бойца, проведя её куда-то глубоко в горло, и дыхание его сразу изменилось – ушёл клёкот, тяжёлая судорожность.
Медик тем временем уже разрывал очередной пакет из аптечки, и через мгновение у него на руках лежала пропитанная каким-то гелем салфетка. Он осторожно и точно наложил её на раздробленную челюсть и зафиксировал парой оборотов обычного бинта. Буквально на глазах кровь, вытекавшая частыми жирными каплями на ржавую глину дна окопа, вдруг замерла и превратилась в яркое тёмно-вишнёвое желе – так работают современные гемостатики – кровоостанавливающие составы.
Настала очередь других ран. Справа внизу, под рёбрами, сочился кровью чёрный глаз раны. Медик внимательно осмотрел его, потом достал из ранца толстый, в пару пальцев шириной пластиковый шприц с какой-то голубой субстанцией, ввёл его носик в рану, надавил на поршень. Это был ещё один кровоостанавливающий гель.
Закончив с ранами, медик извлёк из отдельной коробочки наполненный лекарством шприц и сделал укол. Из нагрудного кармана достал маркер и прямо на лбу раненого вывел цифры – время наложения жгута.
Учения по тактической медицине в КиевеФото: Serg Glovny/Zums/TASS
После этого он наконец выпрямился и сел, устало прижавшись спиной к мокрой глиняной стенке окопа, достал чёрными от засохшей крови пальцами пачку сигарет и закурил. У его ног под ворохом одежды и распахнутым панцирем «броника» раненый дышал часто-часто, но уже никак не походил на умирающего. Ещё через пару минут обстрел прекратился, в окоп спрыгнули четверо ополченцев с носилками, аккуратно уложили на них раненого товарища и понесли его к террикону неподалёку, за которым начиналась дорога. Там его уже ждала скорая…
Пока медик докуривал, мы перекинулись несколькими фразами. Врач – Геннадий Окунев. Как водится, «отпускник» из Ростова, где служил в одном из госпиталей. Геннадий вместе с ещё несколькими товарищами по «отпуску» фактически с нуля создаёт военную медицину донецкого ополчения. За его спиной служба в Таджикистане и Чечне в ходе второй кампании. Но здесь, по его словам, самая горячая в его жизни точка.
©octagon.media, 2020
– А ещё мы тут столкнулись с совершенно новым уровнем тактической медицины, – признаётся он, кивая на свой ранец. – Всё это покупное. Всё производится за границей. Отечественных аналогов просто нет. Но это завтрашний день, и нам кровь из носа нужно всё это производить самим. Ведь это спасённые жизни наших солдат.
Вчера и сегодня
Тактическая медицина сегодня – особое направление. Мир давным-давно ушёл от индивидуального перевязочного пакета, ИПП – главного средства на поле боя первой половины XX века. И даже набор первой помощи времён Афганистана и Чечни – средства позавчерашнего дня.
Главная задача санинструктора на поле боя – не потерять раненого на самом важном первом этапе – «золотом часе», как его принято называть в тактической медицине и медицине катастроф. Сразу после травмы или ранения человеческий организм сталкивается с тяжелейшими их последствиями – внутренними и внешними кровотечениями, пневмотораксами, повреждением дыхательных путей, болевым шоком.
Две главные угрозы жизни – потеря крови и остановка дыхания. Каждая из них за считанные секунды способна привести к смерти. И борьба за жизнь раненного в бою – это сражение за время.
Сегодня аптечка первой помощи – это набор высокотехнологичных средств, многие из которых ещё 10 лет назад казались реквизитом фантастических фильмов.
Медик на поле боя сегодня – уже не просто наскоро обученный санинструктор, а высококвалифицированный технолог, задача которого – с помощью самых современных средств «зафиксировать», удержать в теле человека жизнь даже тогда, когда кажется, что ранения, полученные им, не совместимы с жизнью. Для этого технолог должен хорошо разбираться в полевой медицине, правильно оценивать состояние раненого и, конечно, пользоваться современными средствами первой помощи. И тут тактическая медицина совершила громадный скачок вперёд.
Если в Первой мировой войне смертность раненых на поле боя и на этапе эвакуации достигала 30 процентов, то уже в Великую Отечественную войну снизилась до 25 процентов, в Афганистане – до 10, а уже в ходе второй чеченской кампании – до пяти процентов. Современная армейская аптечка первой помощи позволяет стабилизировать даже самых тяжёлых раненых, если помощь оказана вовремя и правильно.
Дефицит своего
До сих пор в России учёбе по направлению военной медицины уделяется всего несколько часов в год. Дефицит компенсируется за счёт инициативы снизу – в России функционируют несколько частных центров тактической медицины.
Военно-полевая аптечкаФото: Yurii Zymovin/PhotoXPress
Мировым лидером в сфере тактической медицины является Израиль. Опыт, накопленный ЦАХАЛом, вывел израильтян в лидеры, сократив «золотой час» до 43 минут. К вопросу в государстве подошли комплексно. Там поняли, что проблема может быть решена только через радикальное изменение всей многоуровневой структуры оказания помощи раненым. Сюда последовательно входят вопросы экипировки, способов и времени эвакуации бойцов, система подготовки, наличие врачей в боевых порядках.
Российские бойцы, отправляясь в командировку в горячие точки, вынуждены докупать за свои деньги иностранные медицинские средства, чтобы доукомплектовать свою аптечку. Удовольствие не из дешёвых – расширенная аптечка обойдётся в 25 тысяч рублей.
Именно в Израиле придумали и внедрили ряд средств оказания помощи. Самое известное – «турникет», который пришёл на смену обычному жгуту. Он представляет собой 96-сантиметровый нейлоновый рукав со жгутом внутри, снабжённый ручкой, позволяющей регулировать давление, даже если у солдата не функционирует одна рука.
В российской промышленности дело сдвинулось с мёртвой точки, но проблемы имеются. По словам отечественных специалистов, у нас есть не уступающие иностранным образцам перевязочные материалы и гемостатики. В то же время в борьбе с последствиями окклюзии и иммобилизации мы отстаём. Кроме этого, до сих пор не разработаны собственные многофункциональные ножницы, в том числе из-за трудной сертификации медицинских средств.
Восстановлению подлежит
Кандидат медицинских наук, ветеран войны в Донбассе и один из идеологов внедрения тактической медицины в России Юрий Евич с командой разработал методички с перечнем дешёвых и качественных аналогов дорогого оборудования для военных врачей. Но даже самое дорогое оборудование само по себе не поможет, если не знать, как грамотно им пользоваться, рассказал Евич обозревателю «Октагона» Ростиславу Журавлёву. Как правило, во время боя в подразделении не оказывается человека даже с начальным медицинским образованием, бойцы должны рассчитывать только на свои знания и навыки.
«Каждый человек, который рассматривает себя в качестве защитника Отечества и считает, что он порядочный и ответственный, должен понимать: вероятность, что он окажется во время боя медиком, очень большая», – уверен Евич, добавляя, что сегодня тактическая медицина – комплекс навыков и обобщённого боевого опыта.
Показательные занятия медицинской ротыФото: Елена Нагорных/PhotoXPress
Он описывает случай, когда врач, оказывая помощь раненому врагу, знал всё про врачебное дело, но не подумал о мерах предосторожности, которые нужно соблюдать самому. В итоге вражеский пациент выхватил у него из кармана ручку и воткнул ему в глаз – наступила мгновенная смерть. «Раненый враг, во-первых, должен быть надёжно зафиксирован, причём не калечащим способом. Во-вторых, нужно специальным образом расположиться относительно него и снять с себя все средства вооружения. И обязательно нужен рядом тот, кто контролирует обстановку», – предупреждает собеседник.
Даже вопрос связи – это тоже вопрос тактической медицины. Когда начмед может проконсультировать медика, который находится под пулями возле тяжело раненного бойца. И дело даже не в самой консультации, а в том, что санитара иногда попросту надо «включить», так как во время боя голова серьёзно подтормаживает.
«Сейчас людей в России мало, рожают хуже. Людей, готовых участвовать в боевых действиях, ещё меньше, тех, кто может эффективно воевать, – тем более. Поэтому ценность каждого бойца возросла, и нужно прилагать как можно больше усилий, чтобы раненые быстрее возвращались в строй. Если личный состав знает, что в случае ранения ему не окажут помощь, то моральный дух подразделения сильно падает и никто воевать не хочет».
Юрий Евич
кандидат медицинских наук
Эксперт опять вспоминает опыт Израиля, где знаменитый танк «Меркава» выпускают в санитарном варианте. Танк едет следом за боевым подразделением, раненых забирают внутрь. Внутри всегда есть врач с навыками реаниматора, а также передающий центр, который онлайн выводит видео с нескольких ракурсов в госпиталь, а также в медицинский центр, транслирующий показания датчиков на теле раненого.
«И профессора госпиталя видят всю картину. Над их головой не свистят пули, они спокойно своего трясущегося в танке коллегу консультируют. В таких условиях вероятность врачебной ошибки значительно ниже», – добавляет Юрий Евич.
В России таких комплексов всего два.
В мире есть все предпосылки для революции в области тактической медицины, и она уже произошла на Западе, но в России почему-то до сих пор отказывают даже в самом понятии «тактическая медицина».
Показательные занятия медицинской ротыФото: Елена Нагорных/PhotoXPress
Надо признать, что сегодня вся российская военная медицина восстанавливается после упадка, в который она пришла при министре обороны Анатолии Сердюкове. По его приказам были закрыты десятки госпиталей, многие тысячи медиков были уволены со службы. Уже через полгода после такой реформы на армию буквально рухнули эпидемии пневмоний и кишечных болезней, потому что министром была полностью ликвидирована система медицинского обеспечения на низовом уровне. Разрушенное приходится восстанавливать ценой огромных усилий – медленно, но верно.
07 апреля 2020