Информационный поток приносит в Россию из Мьянмы в основном новости о различных политических кризисах. На этот раз – о государственном перевороте, потому к нестабильности в этой азиатской стране давно привыкли. Нынешнюю смену власти стали обсуждать с двух точек зрения: как свержение демократии военной хунтой и как «происки Кремля» – неспроста же всего пару недель назад Мьянму посещал министр обороны РФ Сергей Шойгу. И всё же причина переворота не связана с вмешательствами внешних сил. Да и сама по себе история Мьянмы настолько богата военными переворотами, что местным генералам вряд ли понадобились бы консультации зарубежных коллег.
Визиты российских делегаций – действительно примечательное событие, но надо помнить, что у Москвы и Нейпьидо существует давняя история военно-технического сотрудничества. Главнокомандующий Вооружённых сил Мьянмы Мин Аун Хлайн тоже неоднократно бывал в России, в том числе посещал Севастополь. Многие офицеры обучались в нашей стране и участвовали в совместных учениях с российскими военными. Тем не менее Мьянма не входит в число стран, признающих Крым российским, да и за время, прошедшее после переворота, захватившие власть военные не сделали никаких заявлений или шагов, свидетельствующих об их пророссийской ориентации. Учитывая военное прошлое и настоящее Мьянмы, попытка связать нынешний переворот с воздействием внешних сил выглядит неубедительно.
Военная власть
Армия в этой стране исторически представляет собой государство в государстве и не контролируется гражданскими властями через спецслужбы. В современном Китае один человек совмещает должности главы государства, правящей партии и центрального военного совета. Во Вьетнаме руководитель партии также контролирует вооружённые силы через центральную военную комиссию. Что касается Мьянмы, то там главнокомандующий – фактически ещё и глава отдельной ветви власти. Согласно местным законам, гражданской администрации не подчиняется ни один вооружённый человек, включая полицейских. В правительстве есть должность министра обороны, но его функционал отличается от аналогичной должности в российском кабмине: в Мьянме это просто чиновник, контролирующий расходы на оборону. Кроме того, у военных зарезервирована квота мест в парламенте. В общем, их влияние на внутреннюю политику и без переворота было весьма велико.
С самого момента обретения независимости вооружённые силы сражаются на национальных окраинах страны.
Накопившую боевой опыт в этих сражениях армию Мьянмы считают сильнейшей в Юго-Восточной Азии. Как это часто бывает в регионе, военные контролируют часть предприятий.
Довольно долго страна находилась под непосредственным контролем армии. В 1962 году к власти пришёл генерал Не Вин, установивший однопартийную систему. Страна вроде бы следовала социалистическому пути, при этом держалась на определённой дистанции и от Москвы, и от Пекина. На Западе режим Не Вина считали тоталитарной военной хунтой, и Мьянма/Бирма надолго оказалась фактически в изоляции.
В 1988 году, накануне отставки Не Вина, туда вернулась Аун Сан Су Чжи, дочь генерала Аун Сана, видного борца за независимость. Сам Аун Сан погиб в 1947 году, а Аун Сан Су Чжи в юности уехала в Индию, куда была назначена послом её мать. Молодость будущего борца за демократию в основном проходила за границей. Аун Сан Су Чжи вышла замуж за англичанина, а их дети получили британское подданство. Тем не менее как дочь национального героя, выступающая с демократическими лозунгами, она снискала большую популярность на родине. 8 августа 1988 года многотысячные митинги переросли в «восстание 8888», однако военным удалось подавить его. Аун Сан Су Чжи поместили под домашний арест, продлившийся до 2010 года. Несмотря на это, ей удалось создать политическую партию «Национальная лига за демократию» (НЛД), а на Западе борца за свободу наградили Нобелевской премией мира.
Аун Сан Су Чжи, несмотря на нахождение под домашним арестом, удалось создать партию «Национальная лига за демократию» и получить Нобелевскую премию мира.Фото: Richard Vogel/AP/TASS
После освобождения путь к должности президента ей был закрыт из-за наличия детей с иностранным гражданством, но специально под Аун Сан Су Чжи создали пост государственного советника, примерно соответствующий должности премьер-министра. Армия сохраняла своё влияние, кроме того, сформировалась Партия сплочённости и развития союза (ПСРС), отстаивающая идейно близкий военным консервативный курс. Казалось бы, баланс сил найден. НЛД могла записать в свой актив прорыв изоляции страны: дважды Мьянму посещал президент США Барак Обама, в 2016 году распорядившийся снять торговые ограничения. Кроме того, личные контакты с Аун Сан Су Чжи сумели наладить китайцы, рассчитывающие получить выход в Индийский океан в обход Малаккского пролива.
Однако успехи на западном направлении вскоре обнулились из-за кризиса в штате Ракхайн. В 2017 году там началась антитеррористическая операция, от которой многие мусульмане-рохинджа бежали в соседнюю Бангладеш. Из-за этого не только в мусульманском мире, но также в Европе и США зазвучали обвинения в преступлениях против человечности и геноциде, причём досталось и персонально Аун Сан Су Чжи, которая формально занимала важный государственный пост, но фактически мало могла повлиять на действия армии. Её престиж как борца за демократию за рубежом заметно померк. Кроме того, продолжались боевые действия против других сепаратистских группировок, которые, в отличие от кризиса рохинджа, не привлекли особого международного внимания.
Выборный раскол
Хотя после выборов 2015 года баланс интересов между НЛД, ПСРС и партиями нацменьшинств более-менее удавалось поддерживать, при подготовке выборов 2020 года Мьянму не обошло стороной общемировое поветрие – главные конкуренты были резко враждебно настроены по отношению друг к другу, а процедура голосования прошла с нарушениями, поставившими под сомнение её легитимность. Уверенную победу одержали демократы НЛД, но наблюдатели от консерваторов ПСРС собрали данные о том, что почти четверть всех списков избирателей составлена неверно. Тем не менее избирком не стал рассматривать их жалобы. ПСРС начали протестовать, после чего военные и взяли власть в свои руки. Всё это развивалось не внезапно после приезда Шойгу, а с ноября, когда и прошло голосование.
Переворот в Мьянме прошёл достаточно тихо и бескровно.Фото: Aung Shine Oo/AP/TASS
Нужно также отметить, что переворот прошёл бескровно и без странных картин вроде пожара за Капитолием или бойцов, ночующих в его коридорах без раскладушек и нормального питания. Военные взяли под домашний арест государственного советника, президента и других чиновников, сместили 11 министров и 24 зама, назначив на их должности своих людей.
В стране введено чрезвычайное положение сроком на один год. За это время армия обещает создать условия для проведения честных и всех устраивающих выборов.
Впрочем, как только утром после переворота включился интернет, часть жителей Мьянмы стала сетовать, что «лидер и страна столкнулись с проблемами». Вскоре смог выступить с обращением и лидер – Аун Сан Су Чжи, призвавшая не подчиняться путчистам и сопротивляться им ненасильственными методами. Здесь у её сторонников есть большой опыт, но удастся ли получить поддержку Запада теперь, когда и США, и Европа заняты собственными проблемами, – большой вопрос. Сдержат ли своё слово военные (а главкома Мин Аун Хлайна обвиняют в том, что он устроил переворот из-за личных президентских амбиций) – тоже. Пока с уверенностью можно говорить только о том, что Мьянма оказалась в общемировом тренде кризиса легитимного транзита власти.
30 января 2021