Ливийская национальная армия (ЛНА) под командованием фельдмаршала Халифа Хафтара объявила в конце марта о приостановке военных действий против войск Правительства национального согласия во главе с Фаизом Сараджем. Трудно сказать, было ли прекращение боевых действий вызвано военными неудачами или Хафтар действительно склонен к мирному решению в условиях пандемии коронавируса. Бесспорно одно: Хафтар – один из самых влиятельных политиков Ливии, и очень многое в будущем этой страны будет зависеть от его решений.
После свержения и гибели Муаммара Каддафи в 2011 году, несмотря на уверения стран НАТО, в Ливии не наступил мир. Выборы 2014 года привели к тому, что парламент, не чувствуя себя в безопасности в столице из-за деятельности различных формирований боевиков, переехал в город Тобрук в Киренаике – в восточной части страны. Тогда и была создана Ливийская национальная армия, которую позднее возглавил Хафтар.
В 2015 году в Триполи попытались создать Правительство национального согласия при посредничестве ООН. Но тщетно. В Ливии действуют два правительства – международно признанное в Триполи и конституционное в Тобруке.
Весной 2019 года ЛНА выступила против войск правительства в Триполи. Несмотря на ряд впечатляющих успехов, наступление захлебнулось у ворот Триполи после вмешательства Турции в конфликт.
Решение ливийской проблемы сейчас видится только в прекращении огня и всесторонних переговорах. После 2011 года существовавшая система разрешения социальных и межплеменных конфликтов была разрушена, а новой создать не удалось. В такой ситуации договориться сложно. Большая часть населения Ливии готова согласиться на стабильность на любых условиях. Именно эту стабильность и обещает Хафтар.
Улицы Триполи сегодняФото: imago images/Xinhua/TASS
Ситуация в Ливии
В драматической фигуре фельдмаршала Халифы Хафтара проявляются все социальные противоречия, порождённые историей Ливии. Ливийцев можно разделить на две неравные группы. Большая часть – потомки бедуинов, воинов пустыни, племенной народ. А меньшая группа – исторически городское население в Триполи, Бенгази и Мисурате, жители оазисов и крестьяне побережья. Фельдмаршал Хафтар по происхождению – воин пустыни.
Фельдмаршал Халифа Хафтар сейчас – один из самых влиятельных политиков Ливии. Будущее страны будет зависеть от его решений.
Нынешняя Ливия сумела значительно оторваться от своего прошлого. Современные ливийцы – это не дикие бедуины. Уже несколько поколений людей привыкли к высокому уровню жизни, они получили неплохое современное образование при правлении Муаммара Каддафи, не жалевшего денег на импорт учителей и университетских преподавателей из наиболее развитых арабских стран – Египта, Сирии, Ливана. Многие ливийцы учились за рубежом, хотя им всегда трудно было приспособиться к европейским ценностям и образу жизни. Конечно, после бомбёжек НАТО система образования в значительной степени разрушена, но старшие поколения, которые и решают судьбу страны, успели окончить приличные учебные заведения. Сам фельдмаршал Хафтар окончил военную академию в Бенгази, учился в СССР и США.
Триполи до начала гражданской войныФото: Владимир Рябчиков/ТАСС
Люди, которым сейчас предстоит решать судьбу Ливии, – это, наряду с генералами и полевыми командирами, сформировавшийся ливийский капитал городского происхождения: директора нефтяных компаний, всякого рода подрядчики, спекулянты, теневые риелторы и директора государственных магазинов из Триполи и Бенгази. Они не хотят возврата в Средневековье. Но и у племенных вождей есть социальный авторитет, который они желают превратить в политическую и экономическую власть.
Авторитет Хафтара на востоке страны, в Киренаике, построен на комбинации нескольких факторов, связывающих традиции и современность: он обладает и бедуинскими добродетелями, и достоинствами светского политика, помноженными на современное образование и большой опыт политика и военного. Конечно, решающую роль играет улыбка военной фортуны.
Взявшие в 1969 году власть ливийские военные во главе с Муаммаром Каддафи были обречены на борьбу с племенной верхушкой. Именно тогда Хафтар и проявил себя как политик, став членом Совета революционного командования – высшего органа власти.
Как Хафтар стал лидером
Огромный опыт поражений и побед и на поле боя, и в большой политике делает личность Хафтара доминантой ливийской политики.
Встреча Владимира Путина и Муамара КаддафиФото: Дмитрий Азаров/Коммерсантъ
Странная и не до конца понятная история, происшедшая во время ливийско-чадского вооружённого конфликта в 1987 году между Муаммаром Каддафи и Хафтаром, которого лидер ливийской революции до того очень высоко ценил, вытолкнула Хафтара из политической верхушки Ливии.
Войну с Чадом ливийские вооружённые силы провалили, причем чадцы на грузовичках (правда, при поддержке французских ВВС) наносили поражение ливийским бронетанковым дивизиям в пустыне.
Попавший в плен к чадцам Хафтар после освобождения переехал в США, получил американское гражданство и переквалифицировался в политического диссидента. Он участвовал в нескольких попытках свержения режима в Ливии. Военный авторитет Хафтара даже после эмиграции оставался очень высоким. После начала гражданской войны, весной 2011 года, вернувшегося в Бенгази Хафтара назначили командующим сухопутными силами мятежников, но после победы, потерпев неудачу на выборах, он вернулся в США.
Американские журналисты посмеиваются, что Хафтар успел повоевать и против почти всех ливийских военно-политических группировок, и на их стороне.
К 2014 году кризис в Ливии углублялся, и Хафтар решил вернуться в политическую жизнь. Получив одобрение парламента, его войска начали наступление на Бенгази.
Ливия – арена, где схватились внешние силы
Само начало ливийской гражданской войны напрямую связано с внешними силами; не прекращается иностранное влияние и сейчас. Собственно, и легитимность Правительства национального согласия в Триполи опирается только на поддержку ООН.
При этом важную роль играет конкуренция европейских компаний за предстоящие контракты на восстановление инфраструктуры Ливии. Особенно соперничают Италия и Франция. Это большой бизнес – ничего личного, и европейцы вполне могут сделать ставку на Хафтара, который получает контроль над всё большей частью страны.
Траур в Триполи по американскому дипломату Джону Кристоферу СтивенсуФото: Mohammad Hannon/AP/TASS
Для внешней политики США Ливия после убийства американского посла в 2012 году не является приоритетом. Трудно не признать всесторонний провал американцев, и они не видят подходящего решения. При этом у американских банкиров есть ключи и к Хафтару, и к Сараджу, тогда как деньги на восстановление выделяют только после прекращения боевых действий. Вместе с тем в США считают «Братьев-мусульман» (БМ, организация запрещена в России) за умеренных исламистов, с которыми можно иметь дело, а это вряд ли хорошая базовая позиция для переговоров с Хафтаром.
Гораздо яснее иностранное влияние на ливийский кризис проявляется в мусульманском мире. В современном политическом исламе в мировом масштабе наметилось ярко выраженное противостояние между идеологическими воззрениями, представленными, с одной стороны, движением БМ, а с другой – салафитами, приверженцами консервативного подхода к исламским ценностям. Ливийский конфликт лишний раз высвечивает это противостояние, когда на стороне фельдмаршала Хафтара выступает Египет – в котором сама суть внутренней и внешней политики во многом определяется противостоянием государства с «Братьями-мусульманами», а на стороне триполийского правительства – Турция, где правящая Партия справедливости и развития (ПСР) представляет собой местное ответвление БМ.
Оборона ТриполиФото: imago images/Xinhua/TASS
История Турции вообще тесно связана с ливийской. В Триполи ещё в 1711 году губернатор Ахмад Караманлы, опираясь на землевладельцев, племена и пиратских вожаков, захватил власть, вырезав янычар. После он подчинил Киренаику и Феццан и закрепил власть за своей семьёй. Только в 1835 году вставшая на путь модернизации Турция вернула себе контроль над Ливией (попытки вернуть контроль и над Тунисом провалились – французский флот помешал: Париж уже рассматривал Тунис как свою вотчину). В 1911 году ливийские сенуситы составили основную силу турок в войне с Италией. Интересно, что именно тогда впервые проявил себя турецкий офицер Мустафа Кемаль, ставший позднее Ататюрком – «отцом турок», оставивший об этой войне очень интересные наблюдения. Но нынешняя внутренняя и внешняя политика правящей в Турции ПСР является принципиально антикемалистской. Идеологические расхождения в политическом исламе продолжают играть важную роль.
По американским данным, вооружённые силы Египта и ОАЭ уже вовлечены во внутриливийское противостояние на стороне ЛНА, не говоря уже о поставках оружия через Египет.
В ливийской войне на стороне мятежников активно сражались отряды, сформированные и «Аль-Каидой» (организация запрещена в России), и БМ, и иными исламистскими радикалами. После победы они смогли взять под контроль значительную часть Триполитании. Естественным образом их идеологические противники поддерживают Хафтара. Именно этим во многом предопределена позиция Египта.
Россия и Хафтар
После российско-африканского саммита стало уже нелепо спорить с тем, что для России пришло время возвращаться в Африку. Нас там ждут. Но важно помнить, что и сам Африканский Союз смог сформироваться, только когда Россия и Китай помогли ему в противостоянии НАТО. Главным мотором Африканского Союза был Муаммар Каддафи, и после его гибели очень многие лидеры африканских государств почувствовали тревогу (чтобы не сказать страх) за независимость своих государств.
Между тем влияние Африки в мире устойчиво растёт. Спецификой слаборазвитых стран, в том числе африканских, является то, что там политика не столько определяется экономикой, сколько определяет её – тот, кто имеет власть, становится богатым. Для развитых стран характерна обратная закономерность – богачи получают власть. Это касается не только внутренней политики и национальной экономики, но и международных инвестиций.
Для России есть смысл, определяя параметры взаимодействия с Ливией, учитывать не только то, что мы можем получить. Не менее важно то, что мы можем не получить в силу нашего сотрудничества, – усиление «Аль-Каиды» и «Исламского государства» (организация запрещена в России).
России выгоднее скорейшее примирение между воюющими сторонами, но иногда возникает ситуация, когда стабильность становится важнее мира. Российских военных в Ливии нет, но, как говорят в Кремле, власти нашей страны не могут контролировать перемещение всех своих соотечественников, в том числе если те направляются в зону боевых действий.
Встреча Халифа Хафтара с Сергеем ШойгуФото: МИД России
Хафтару нужны российское оружие и боеприпасы, но это непростой вопрос, поскольку международные санкции, исключающие поставку в страну военной продукции, до сих пор не сняты. И Россия формально их поддерживает, хотя в Администрации президента в частном порядке поговаривают, что давно уже пора отменить соответствующий указ тогдашнего главы государства Дмитрия Медведева. Однако принятие такого решения затруднено тем, что при Совбезе ООН действует комитет по санкциям, и мы можем в результате оказаться неспособны блокировать поставки оружия противникам генерала Хафтара странами НАТО и ближневосточными спонсорами террористов.
Мир в Ливии – это очень комплексная проблема, и слишком много внешних игроков заинтересованы в продолжении кровопролития до полной победы своих местных союзников. Итальянские монополии сцепились в яростной схватке за подряды на восстановление разрушенной НАТО Ливии с французскими, а турецкие военные мстительно угрожают военными действиями поддержавшей Хафтара египетской армии, отстранившей своих «Братьев-мусульман» от власти. Позиция России становится самой перспективной.
Не можешь остановить войны – попытайся хотя бы обеспечить стабильность.
07 апреля 2020
06 апреля 2020