Обозреватель «Октагона» Ростислав Журавлёв сейчас находится в самом эпицентре «красной зоны» одного из екатеринбургских госпиталей с двусторонней пневмонией и подозрением на COVID-19 (впрочем, как и все его соседи по палате и этажу). Вести дневник, рассказывать про измерение температуры, кислородные маски банально и скучно. Поэтому он решил показать свой ежедневный рацион и сопроводить его цитатами с обходов врачей.
– Казённые харчи, которые здесь дают, отправляют прямиком в школьную советскую столовую и армейскую службу, возникает чувство ностальгии. Запеканка, перловка, суп – тоже с перловкой. Не удивлюсь, если утверждён рацион был как раз приказом Минздрава РСФСР и действует до сих пор. Но еду не ругаю, она вполне вкусная.
– Извините, я вас не различаю, маска запотела.
– Так вы в военторге или любом магазине купите спрей от запотевания. Главное, после нанесения плёнку не трогайте руками...
– Есть такой спрей? Хорошо! Пойду я тогда.
– Ростислав, ты, кажется, ему дал больше рекомендаций, чем он нам.
– Как у нас дела, доктор?
– Как, как... Как-то идут дела. Как себя чувствуете?
– Да какая разница? Всё равно две недели тут сидеть.
– Вот тут вы правы, это самый правильный подход.
– У вас всех здесь один диагноз – подозрение на эту заразу.
– У 80 процентов КТ показывает поражение лёгких. Выглядит как пневмония, но в большинстве случаев это не совсем привычная нам пневмония. В лёгких скапливается жидкость из сосудов. Это я так для ламеров объясняю, что такое дистресс-синдром.
– У вас двусторонка, придётся госпитализироваться. Будете?
– А выбор есть?
– А выбора нет.
– Скажите, а результаты тестов уже известны?
– Кхм… В вашей ситуации, я думаю, эта информация уже не сильно поможет... Вам бы сейчас в реанимацию не отъехать.
– Девочки, восемнадцатое отделение, примите обед, – на весь коридор раздаётся крик, уходя эхом вглубь, и повторяется много раз. Девочки-медсёстры не слышат. А из «жёлтой зоны» переходить в нашу «красную» – стрёмно, даже космонавтам-челнокам, которые выходят к нам, как в открытый космос.
– Вам кусочков белого хлеба сколько? Один или два? Нет, два не дам… Берите лучше чёрный хлеб. Оставляют целую булку. Так и лежит нетронутой.
– Ой, ой, больно, – кричит наш сосед по палате, ошский узбек из Киргизии.
– Ты чего орёшь? Я ещё даже не начала укол делать.
Иногда нам кажется, что он симулирует, чтобы попросить ещё лекарств. Но это не точно.
– Поместили сюда, ничего не сказали, – челябинский мужик, получивший у нас прозвище Бульбаш, расхаживал по палате и ворчал. – Другое дело – батька Лукашенко. Вот в Белоруссии порядок, какой молодец.
– Отойдите от окна, идите в палату, – кричали на нас и прогоняли от окна в течение дня раз десять, так как мы всё равно ходили подышать свежим воздухом к окну в коридоре. – Так, вы опять тут. Нельзя ходить. Хотя... Ладно, иди за мной, я покажу, где балкон. Можете там в уголке покурить.
19 мая 2020