Медики захлебнулись второй волной COVID-19

Нехватка кадров стала ощущаться ещё острее: болеть начали сами медики. Зачастую заражаются они на рабочем месте, но получить обещанные страховые выплаты за это могут не всегда – главврачи приписывают им «заражение бытовым путём».

Валентина Белецких, фельдшер выездной бригады, филиал посёлка Пола ГОБУЗ Старорусской станции СМП, Новгородская область:

«На старорусской скорой помощи в сутки должны дежурить четыре машины, а работают всего три, но и их комплектуют интересным путём: снимают фельдшеров с соседних населённых пунктов, в результате некоторые фельдшеры работают сутки через сутки.

Сейчас в день у нас от семи до четырнадцати вызовов, и это ещё не предел, но больше мы физически обслуживать не можем.

У нас не были сформированы спецбригады для работы на подозрительных и подтверждённых ковидных вызовах. Мы числились как фельдшеры выездных бригад. Бывает, едешь на вызов – тебе говорят одно, приезжаешь, а там пневмония. То ли больные лукавят, то ли диспетчеры не успевают от этих звонков.

Меня смущают случаи, когда заболевают медики.

Уже написаны жалобы – и в трудовую инспекцию, и в прокуратуру. Пока результатов нет, а главный врач стоит на своём.

Сама фельдшер считает, что заразилась на работе. Потому что нас обследуют на ковид так: сажают всех в одну машину и везут для взятия мазка за 42 километра в Старую Руссу. Потом этой же дружной гурьбой везут обратно».

Екатерина (имя изменено), операционная медсестра, Екатеринбург:

«Понятия «ковидный госпиталь» и «нековидная больница» скоро смешаются. В ковидный госпиталь привозят с подтверждённым коронавирусом или с клиническими проявлениями вируса. Но теперь, работая и в обычной больнице, мы не можем быть уверены, что у наших пациентов нет коронавируса. Они поступают к нам по другой причине, а потом оказывается, что у них пневмония и положительный тест.

Разница только в том, что в ковидных больницах есть «красная» зона, где работают в костюмах, а у нас – шапочка, маска, перчатки. Ну, хочешь – надень очки, если боишься. И заболеть ковидом в нашем случае – раз плюнуть.

«За ковид ничего не выплачивают. Один раз за полгода мне заплатили 20 тысяч рублей. Сейчас я второй раз сижу на больничном с коронавирусом, первый раз был в июле».

Чтобы выплатили страховые за заражение на работе, мне нужно доказать, что я заразилась именно там, а это практически невозможно. Да, у нас меньше ковидных пациентов, но мы работаем на две ставки без средств защиты, а получаем столько же, сколько и раньше.

Мы подвергаем риску себя и своих близких, болеем по очереди непонятно чем: мазки на ковид отрицательные, а клиника у всех схожая. Те, кто выходит с больничного, вынуждены разбирать смены тех, кто на больничный уходит, а пациентов становится только больше».

Паника

Среди пациентов, которые не могут дозвониться до поликлиники и скорой и дождаться помощи, появляются панические настроения. Они по нескольку раз сдают мазки, тем самым увеличивая нагрузку на лабораторию, и занимаются самолечением, скупая все доступные препараты без назначения.

Мария (имя изменено), участковый терапевт, ординатор:

«Заболевших очень много. Амбулаторных коронавирусных пациентов мы в основном ведём по телефону: консультируем, узнаём состояние, предупреждаем об ухудшении их здоровья и рассказываем, куда в таком случае обращаться. Мазки берём на дому, в других поликлиниках врачи не успевают ходить по пациентам.

В больнице очень большие очереди: например, ко мне на вечерний приём вместо положенных 12–16 человек приходит 25–30. Бывает, в выходные терапевты сидят до позднего вечера, чтобы обзвонить пациентов и закончить бумажную работу.

И если раньше с признаками ОРВИ к врачу не ходили, то сейчас бегут при первых симптомах – боятся осложнений. К тому же работодатели сейчас сотрудников с температурой не пускают – сразу отправляют в больницу.

Люди к нам приходят в порядке живой очереди, без записи. Если в твою смену заболели два врача и ты остался один, то принимаешь всех. По-прежнему ведутся плановые приёмы с другими заболеваниями, чтобы разделить потоки людей. Для пациентов с симптомами ОРВИ выделили отдельный кабинет, но из очереди в 50–60 человек кто-нибудь обязательно не выдержит, сядет в другую – в соседний кабинет».

Валерия (имя изменено), сотрудник лаборатории, Екатеринбург:

«Мы выделяем РНК вируса из проб пациентов, с людьми не работаем. Наша лаборатория обслуживает несколько медучреждений и стационар, только оттуда ежедневно поступает по 300 мазков.

На доставку проб в лабораторию обычно уходит до суток, на получение результата и его регистрацию в системе – до двух часов. Из-за того, что некоторые сотрудники параллельно берут смены и в лаборатории «красной зоны», недавно у нас случился небольшой завал.

Сейчас мы вышли в ноль – выдаём результаты в тот же день, когда получаем пробу. Для этого мы работаем по 12 часов шесть дней в неделю, ежедневно анализируя 600 проб.

«Боремся с главным врачом, чтобы он нас в воскресенье на работу не выгонял».

Люди переживают, сдают мазки по нескольку раз в разных поликлиниках, в стационаре. Они надеются, что где-то получат результат раньше, не понимая, что обрабатывает всё одна лаборатория, и когда мы делаем одному пациенту 5–6 мазков, это тормозит нашу работу.

Часто результаты теряют курьеры, приходится их заново распечатывать. Случается и так, что результаты готовы, но курьер может взять и не приехать.

Пациентам не объяснить, что в тот же день результат могут дать только частные клиники. Но никто не хочет сдавать анализ за 3 000 рублей».

Елизавета, сельский участковый терапевт, Ярославская область:

«Людям по телевизору говорят, что при температуре 37 нужно вызывать врача или скорую помощь и сидеть на месте. Ты приходишь, понимаешь, что ему нужен рентген, анализ крови, а пациент просит взять все анализы на дому.

Начитавшись статей в интернете, люди начинают принимать лекарства до визита врача.

Приходится объяснять, что на вирусы антибактериальные препараты не действуют, нужно начинать с противовирусных и добавлять антибиотики только при бактериальной инфекции. Потом не знаешь, что назначить, потому что пациент перепробовал всё, кроме внутривенных и внутримышечных уколов.

Я живу в маленьком селе на окраине области, у нас в аптеках нет почти никаких лекарств. Пациенты просят родственников везти назначенные препараты из города, но выясняется, что в городе та же самая ситуация.

Основная проблема в том, что не хватает лабораторных мощностей. У нас в области одна лаборатория Роспотребнадзора, которая берёт от одной больницы на анализ пять мазков в день, и кожно-венерологический диспансер, который берёт в день 2–3 мазка.

Сегодня за день с пациентов – контактных и подтверждённых – я собрала порядка 10 мазков. Завтра пять мы отправим на анализ, ещё пять остаётся. Послезавтра я снова наберу 10 мазков, пять отправим, и уже останется 10. Так к концу недели в очереди около 50 мазков, которые никуда не уходят. Сейчас для решения проблем с лабораториями региону собираются выделить дополнительные средства».

Анастасия (имя изменено), хирург-ординатор стационара неотложной помощи, Екатеринбург:

«С началом периода коронавируса стало меньше тех, кто приходит к нам в стационар неотложной помощи с проблемами, с которыми следует идти на плановый приём. Болеть никто не перестал, но люди поняли, что не стоит ехать в неотложку, если там COVID-19.

При этом скорую вызывают с жалобами на периодические – в течение года – боли в животе у ребёнка. Скорая приезжает к нам с извинениями и диагнозом острый аппендицит, потому что ни поставить другой диагноз, ни оставить ребёнка они не могут. Выясняется, что за всё это время за плановой медицинской помощью родители никуда не обращались. Идти в поликлинику, где меньше шансов словить коронавирус, люди не хотят.

«На скорой задержки по 12 часов, даже без коронавируса вызовов очень много: недавно ребёнка привезли с перитонитом, потому что он семь часов прождал скорую, и аппендикс лопнул».

В то же время в стационар самостоятельно приходят родители с ребёнком, которые говорят: «Вы знаете, у ребёнка болит живот, но мы оба ковид-положительные». И стоят в общей очереди.

Обычно всех контактных пациентов и тех, у кого коронавирус подтверждён, оперируют в отдельной операционной, которая после них потом обрабатывается. Затем их кладут в «красную зону», и хирурги в костюмах ходят их наблюдать. Несмотря на эти меры, у нас осталось четыре анестезиолога из 16 на пять-шесть хирургических отделений, остальные на больничном с коронавирусом».

Сбои в системе

Бывает так, что возникает путаница – с датами, анализами. В результате люди вынуждены без причины сидеть дома неделями, рискуя потерять работу.

Мария, сотрудник колл-центра, Москва:

«К нам приходят огромные списки пациентов, чей анализ на коронавирус оказался положительным. Мы заполняем данные на этих пациентов и обзваниваем их: спрашиваем, когда они заболели, где могли заразиться, были ли контакты, когда сдавали мазки, уточняем, носили ли маски и перчатки. Раньше на одного сотрудника в день приходилось по четыре пациента, теперь – по 30–40 человек.

Те, у кого подтвердился диагноз, и живущие с ними должны установить приложение «Социальный мониторинг» и не покидать квартиру. Если выйдут, им придёт штраф. Бывает и так, что люди не болеют, не сдавали тесты, а им из-за системной путаницы приходит оповещение о заболевшем по их адресу, и они не могут выйти на работу. К тому же не у всех есть возможность установить приложение: у кого-то кнопочный телефон, а бабушки не понимают, как им пользоваться.

Недавно женщина звонила в слезах: из-за путаницы в датах ей перенесли сдачу повторного теста для выписки. А она только устроилась на хорошую работу и не имела возможности сейчас сесть на больничный на 2–3 недели».

Частная помощь

Некоторые берут ситуацию в свои руки и становятся волонтёрами или создают коммерческие службы: помогают, чем могут. В Иркутской области, например, появились частные услуги медсестёр.

Павел Федотов, медбрат, организовал чат медсестёр в Иркутской области:

«После смены я постоянно ездил по вызовам на дом, подрабатывая в разных клиниках. В этом году из-за большого наплыва заболевших количество вызовов выросло в разы Чтобы хоть как-то закрыть потребность, возникла идея создать чат с медсёстрами из разных районов города.

Вызовов у скорой много, мест в больницах не хватает, и госпитализируют не всех. Иногда говорят: «Поражение лёгких меньше 30 процентов – лечитесь дома». Врач назначает лечение, пациент обращается к нам, и мы подбираем медсестру, которая помогает это лечение обеспечить.

Работаем, к сожалению, на коммерческих началах. Сумма зависит от услуги, в среднем укол стоит 600 рублей. В то же время частные клиники берут 1 700 рублей за вызов и 600 рублей за сам укол.

Зарплаты у медсестёр маленькие, и те, кто не работает напрямую с коронавирусом, не получают никаких доплат, хотя и в стационарах, и в поликлиниках бывают заболевшие пациенты. Этот проект – хоть какая-то финансовая помощь медсёстрам в непростое время».