COVID-19 не похож на респираторные заболевания

Нестроен и хор мировых учёных.

Ответы на самые популярные вопросы о новой коронавирусной инфекции «Октагону» даёт российский вирусолог, заместитель директора Санкт-Петербургского НИИ эпидемиологии и микробиологии имени Пастера Роспотребнадзора Александр Семёнов.

– На что похож COVID-19 по своей структуре и механизму развития?

– Геном похож на другие коронавирусы, на родственников. По патогенезу COVID-19 больше похож на атипичную пневмонию, в меньшей степени – на другие респираторные заболевания, потому что он поражает не только респираторные органы, но и желудочный тракт, кишечник, почки, действует на нервные ткани. Поэтому скорее он похож на своих ближайших родственников, чем на какие-то общеизвестные вирусы.

– В сравнении с другими коронавирусами COVID-19 опаснее?

– Он более заразен, но менее летален. От ближневосточного респираторного синдрома (MERS) умирает 35 процентов заболевших, от атипичной пневмонии (SARS) умерло порядка 10 процентов заболевших. COVID-19 не так летален, но благодаря тому, что он гораздо более заразный, он распространился шире.

©octagon.media, 2020

– О летальности и заразности: мы слышим, что 90 процентов заразившихся болеют бессимптомно, и кажется, что вирус не так опасен. Зачем сидеть дома?

– Опасность – как раз в достаточно высокой заразности и в том, что болеют тысячи. Для системы здравоохранения важно не только общее количество больных, но и количество тяжёлых больных: чем их больше, чем больше нагрузка на систему здравоохранения.

Конечно, вы правы, минимум 50% заразившихся новым коронавирусом перенесут это заболевание бессимптомно или с минимальным недомоганием, как показывают последние исследования. Опасен он для групп риска, тех, кто переболевает тяжело и может даже умереть. Группа риска – все, кто имеет отягчающие заболевания, влияющие на сердечно-сосудистую и бронхолёгочную системы. Болеют люди с повышенным давлением, хроническими обструктивными болезнями лёгких. Если у 20-летнего человека хроническая обструктивная болезнь лёгких или декомпенсированный диабет, он рискует умереть не меньше, чем 70-летний человек.

С возрастом у нас накапливаются хронические заболевания, и мы становимся более уязвимыми.

– Возможно ли повторное заражение? Есть ли точные данные?

– Информации недостаточно, мы пока этого не понимаем. Мы знаем, что не все люди образуют защитные антитела от коронавируса, но если они есть, то они эффективно нейтрализуют вирус – защищают человека. У него образуется иммунитет, и в ближайшее время он точно не заразится.

В ближайшее – потому что мы не можем говорить о длительности иммунитета, ведь ещё четыре месяца назад мы не знали, что такой вирус вообще существует. Мы не знаем, будет ли как с гриппом, где антитела появляются, какое-то время работают, а потом исчезают, и в следующем сезоне вы рискуете опять им заболеть; или это будет как с краснухой: человек переболел один раз и может всю жизнь ходить защищённым.

Повторное обнаружение вируса у переболевших может быть, с одной стороны, длительным вирусовыделением, с другой – повторным заражением.

Нужны дополнительные исследования, но, конечно, хочется верить в защитный иммунитет.

– Почему не у всех заболевших вырабатываются антитела? Это типичная картина для вируса?

– Это нетипично, но вирусы очень разные между собой. Для некоторых, например, конго-крымской геморрагической лихорадки, такое известно. Те, кто тяжело болеет и находится почти при смерти, могут антитела и не выработать; те, кто болеет средне, у них всегда хороший защитный титр антител. Здесь нужно будет массированное тестирование и дальнейшее изучение популяции, чем все и будут заниматься в ближайшей перспективе.

– Может коронавирус ослабеть со временем и стать чем-то похожим на ОРВИ?

– Это общая закономерность вирусов, как и других патогенов, насколько быстро она проявится у коронавируса – посмотрим. Он и сейчас уже не особо агрессивен. Если посмотреть на общее число заболевших, то видно, что он чуть более агрессивен, чем сезонный грипп, но менее, чем атипичная пневмония. Ослабеет ли он со временем – скорее всего, да. Все вирусы, которые остаются жить в человеческой популяции, потихоньку ослабевают, происходит аттенуация.

– Эпидемия COVID-19 по своему течению на какую эпидемию похожа?

– Похожа на эпидемию гриппа, когда он приходит со сменой эпидемического штамма: вместо циркулирующего штамма появляется новый, и тут у вас происходит утяжелённое течение.

Коронавирус – респираторная инфекция, и его эпидемия протекает как эпидемия респираторной инфекции, но со своими с клиническими особенностями.

У COVID-19 атипичная для респираторной инфекции локализация поражения. Заразившиеся пациенты от нас уходят не столько в силу дыхательной недостаточности, сколько в силу тромбозов. Входные ворота одинаковые, но механизмы совершенно другие, это другой вирус.

– Есть ли сезонность у коронавируса?

– У других коронавирусов, которые давно циркулируют в человеческой популяции – HCoV-OC43, HCoV-229E, – есть сезонность. Они, как все ОРВИ, приходят в холодный сезон, а в тёплый сезон заболеваемость снижается.

Нужно понять, останется ли в принципе этот вирус с нами. Ведь атипичная пневмония всех напугала, один раз прокатилась и исчезла – 18 лет её не видели.

Вирусам для того, чтобы выжить, нужны определённые свойства: заразность, контагиозность, восприимчивость популяции. Если убрать любое из этих звеньев, то у вас не будет передачи вируса.

– Сейчас политики используют для обвинения той или иной страны во вспышке эпидемии фактор нулевого пациента. А для изучения вируса важно знать, кто был нулевым пациентом?

– Есть целый класс так называемых зооантропонозных инфекций, которые существуют в природе и приходят к людям. Некоторые из них – малярия, клещевой энцефалит – делают это регулярно. Но от человека к человеку такие инфекции не передаются. Есть другие варианты: например страшная для всех чума передаётся человеку от зараженного грызуна через укус блохи, а дальше заражённый человек мог заразить здорового человека. То есть эпидемия приходила из природы и передавалась людям.

Нулевой пациент как раз и нужен, чтобы понять, откуда пришла эпидемия и может ли она прийти повторно или это был эксклюзивный случай, чтобы разобраться, какие меры предпринять для предотвращения рецидива. Поэтому эпидемиологи его ищут.

Нам нулевой пациент нужен, чтобы понять, как это появилось, может ли повториться и какие меры предпринимать, чтобы не было повторения в будущем.

То, как страны используют информацию о нулевом пациенте, – это уже геополитика. Вокруг любой эпидемии, которая наносит ущерб мировой экономике, будет развиваться такая полемика.

– На ваш взгляд, есть ли какое-то «шведское чудо»? Страна-диссидент не ввела ограничений, демонстративно ничего не делает и надеется на стадный иммунитет.

– Никакого чуда нет. Решение группы лиц в здравоохранении жесточайше критикуется самими же шведскими эпидемиологами и врачами. Это неприменимо к другим странам хотя бы потому, что шведов всего 10 миллионов, а это даже меньше, чем население Москвы, но оно размазано по огромной территории.

Но в итоге Швеция всё равно втихаря ввела ограничения. Сейчас страна получила заболеваемость в домах престарелых, и вот тут начнётся самое интересное: возможно, мы увидим, как «шведское чудо» превращается в «шведский кошмар».

– В Китае, на ваш взгляд, удалось справиться с эпидемией?

– Китай не смог в своё время сдержать коронавирус на своей территории, и он пошёл по миру. Но на своей территории они справились с эпидемией. Теперь уже в Китай завозят коронавирус из-за границы, из-за этого они закрывали Харбин.

Клинически завозной вирус не отличается, генотипически – может, в вирусе происходят какие-то замены, но они незначимы для «клиники». Всё равно люди болеют так же, как и болели.

В Китае борьба продолжается, но уже с единичными случаями, они справились. В провинции Хубэй, где начиналась эпидемия, всё ликвидировано.

– Мир спорит об ошибках Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ). По вашему мнению, были ли у ВОЗ неправильные решения?

– Мне кажется, ВОЗ нужно было решительнее действовать и настаивать на введении карантинных мероприятий. Сейчас это очевидно всем, у экспертов нет сомнений в том, что надо было быстрее, например, перекрывать авиасообщение с Китаем. Пример: Россия первая закрыла границы с Китаем, и сегодня развитие эпидемии в стране идёт с опозданием на три недели и не так стремительно как в других странах. Но ВОЗ уж очень сильно пыталась играть политически грамотно.