Коронавирус стал прикрытием для многих сложнопродаваемых в благополучные времена инициатив. И пока мы внимательно следим только за количеством заражённых, идеи становятся законами, обрастают финансированием и теми, кто его готов поделить. Вот так незаметно и бесшумно вскоре поделят деньги пенсионеров. То, что государство «недоморозило», может быть потеряно через инвестиции в рисковые проекты.
Ещё в марте президент России Владимир Путин пообещал инвесторам создать благоприятные условия для их работы. Тогда в Ново-Огарёво основатель международного венчурного фонда Almaz Capital Partners Александр Галицкий предложил президенту расширить количество направлений для инвестирования пенсионных денег.
– То, что нужно делать в России, что будет разумным шагом, – это создание как раз так называемых фондов фондов, когда госкорпорации и стратеги и, может быть, пенсионные фонды и страховые компании, как это делается в целом мире и в других странах, станут создателями этих фондов, а уже эти фонды фондов будут вкладывать деньги в специализированные венчурные фонды, направленные по направлениям, о которых было сказано Леонидом Борисовичем (Богуславский, частный инвестор, в прошлом – партнёр Бориса Березовского по ЛогоВАЗу. – τ.): искусственный интеллект или, может быть, изменение нашей индустрии строительства, потому что там множество технологий привлекается, – сказал Александр Галицкий.
Спустя несколько лет венчурные фонды и фонды пенсионные снова встретились в одном предложении. И на этот раз инициатива получила одобрение президента.
К 15 мая Банк России и Правительство РФ должны проработать возможность размещения пенсионных резервов и инвестирования средств пенсионных накоплений НПФ в фонды прямых и венчурных инвестиций.
И это может быть куда хуже, чем новая пенсионная реформа.
Экономика рисков: всё или ничего
Venture в переводе с английского – «рискованное предприятие». И все без исключения венчурные фонды, в том числе в России, занимаются только высокорисковыми проектами. В нашей стране около ста активных венчурных фондов. Существует государственная Российская венчурная компания (РВК) и множество частных фондов, например, Runa Capital, Target Global, Primer Capital, Gagarin Capital. Специализация организаций – от проектов в IT-индустрии до нанотехнологий.
Многие ли из этих фондов могут похвастаться успешным управлением чужими (а фонды, как вы уже поняли, выполняют роль управляющих неким пулом денег – корпоративных, частных или государственных) средствами?
Успешное управление деньгами демонстрировали только фонды, созданные иностранцами. Но ситуацию скорректировали санкции.Фото: Антон Новодережкин/ТАСС
– Нет таких фондов, которым государство доверяло бы и которые продемонстрировали бы успешное управление чужими деньгами. Успешное управление пока демонстрировали фонды, созданные либо иностранцами, либо теми, кто стал иностранцами. Это связано с тем, что мерилом успеха была стоимость активов, а дорого купить могут только иностранцы. Продолжая цепочку: иностранцы купят только у иностранцев. Раньше это было лишь по причине доверия, а сегодня по причине санкций, – рассказал «Октагону» аналитик ГК «ФИНАМ» Леонид Делицын.
Возможно, именно по этой причине Центральный банк всё это время держал деньги НПФ подальше от венчурных фондов, хотя лоббисты последних не раз покушались на накопления пенсионеров. Вспомнить хотя бы Анатолия Чубайса, который в прошлом году предложил сделать НПФ «главным двигателем инноваций», отменив для них ограничения на инвестиции в венчурную индустрию.
«Негосударственные пенсионные фонды обладают огромной массой денег, свыше 3 млрд рублей, которые они в принципе не могут вкладывать в венчурную индустрию, так как им это просто запрещено».
Анатолий Чубайс
глава Роснано
Чубайс обещал «обязательного этого добиться», а до этого в течение нескольких лет на публичных площадках заявлял о желании финансировать наноиндустрию за счёт денег НПФ. Совпадение ли, но основатель RTP Global Богуславский, один из главных голосов инвесторов на судьбоносной встрече с президентом, за месяц до неё на площадке «Сколково» вместе с Чубайсом обсуждал свои неудачные проекты.
Что отвечали на эти предложения мегарегулятор и правительство? Заместитель министра финансов РФ Алексей Моисеев назвал преждевременным инвестирование пенсионных накоплений в высокорисковые активы. ЦБ в 2016 году разрешил НПФ вкладывать в акции инновационных компаний до пяти процентов средств, но одновременно ввёл жёсткие ограничения, в результате которых НПФ могли на деньги пенсионеров купить лишь акции Объединённой авиастроительной компании.
Интересно, что, когда речь идёт о вложении в высокорисковые проекты денег государства, а не населения, чиновники начинают осторожничать.
– Четырнадцать лет назад при одном из министерств был создан венчурный фонд, его задачей было развитие высоких технологий, – рассказывает Леонид Делицын. – Возглавил фонд менеджер в самом расцвете сил с образовательным бэкграундом и опытом работы в силовых структурах. За год его команде не удалось найти проектов, достойных инвестиций, а деньги фонда тем временем хранились в банке под хороший процент (сегодня процент был бы раза в три ниже). Через год фонд принёс государству хорошую по меркам вкладов прибыль. Руководителя по итогам проверки сняли и едва не судили, поскольку проверяющие сочли, что средства расходовались нецелевым способом. А что ему было делать? Вложиться в высокорисковый проект и по итогам проверки пойти под суд за растрату? Потом прошло ещё несколько лет, в течение которых фонд и при других руководителях не мог найти куда вложиться.
Первый директор ОАО «Российская венчурная компания» Алексей Коробов. 2008 год.Фото: Владимир Вяткин/РИА Новости
Это история первых лет работы Российской венчурной компании, созданной по инициативе Минэкономики и её руководителя Алексея Коробова. После проверки Генпрокуратуры и вынесенного ведомством предостережения он ушёл с поста, практически обвинив создателей РВК в отсутствии внятной инвестиционной стратегии.
Что на кону?
Кто в итоге получит деньги НПФ? Скорее всего, это будут фонды, созданные при крупнейших банках и сырьевых корпорациях, вполне возможно, что в списке окажется и Роснано. Вместе с тем процент высокорисковых инвестиций НПФ точно будет ограничен, даже просители из Роснано говорили максимум о пяти процентах от общего портфеля фондов.
Деньги НПФ сторонники идеи уже называют новым драйвером экономики и той самой поддержкой МСП – в этом секторе находится большинство стартапов из портфеля венчурных фондов.
И здесь возникает извечный вопрос про шашечки или ехать: задача – финансировать государственные задачи или всё же заработать на инвестициях? Ну или как минимум не потерять пенсионные деньги?
– Пока что у нас максимальную отдачу дали венчурные средства, инвестированные 20 лет назад в поиск в интернете и 10 лет назад – в онлайн-знакомства. Сегодня в поиск венчурные фонды инвестировать не будут, но вполне могут захотеть вложиться в видеосеть наподобие Like. Государство точно не поморщит нос от инвестиций в онлайн-знакомства и сети для тинейджеров? Тогда на что на самом деле государству нужны средства? Что будет с теми управляющими, которые вложатся в сеть для тинейджеров, а государство потом скажет, что это было нецелевое расходование средств? – задаётся вопросом Леонид Делицын.
Ежегодно в России в венчурные проекты инвестируется 30–50 млрд рублей, это почти в 50 раз меньше, чем в Штатах. В НПФ сейчас три или четыре триллиона рублей. Даже если 1 процент этих денег получат венчурные фонды, это приток порядка 43 млрд рублей. Следовательно, денег в российском венчуре станет заметно больше. Но значительными могут быть и потери в случае неудачи. Ведущий аналитик QBF Олег Богданов отмечает, что при неудачном инвестировании можно потерять практически все вложения, то есть Пенсионный фонд рискует 1–2 процентами своего дохода.
Сегодня в России люди не доверяют инвестиционным фондам и во вложениях видят только риск, а не возможность заработать.Фото: Кирилл Кухмарь/ТАСС
– На первый взгляд, это немного, однако доходность консервативных инвестиций неуклонно снижается, поэтому даже потеря одной сотой пенсионных денег может быть чувствительной для НПФ, – говорит Богданов.
НПФ хотят зарабатывать даже с риском, поэтому отраслевые ассоциации уже поддерживали расширения высокорисковых инструментов инвестирования. В ситуации такого единодушия – инвесторов, фондов и первого лица государства – Центробанку остаётся придумать действенные механизмы защиты пенсионных денег от всевозможных банкротств и провалов.
– Инвестиции в стартапы будут затруднительны, пока для НПФ не подготовлена нормативная база, в соответствии с которой можно проводить стресс-тестирование различных инициатив. Но есть вероятность, что сами пенсионные фонды будут опасаться венчурных инвестиций из-за репутационных рисков. На сегодняшний день общественность видит во вложениях преимущественно риск, а не возможность заработать, поэтому решение НПФ сотрудничать с венчурными фондами чревато оттоком клиентов, – отмечает Олег Богданов.
18 апреля 2020