Судя по всему, главный тормоз мусорной реформы – частный теневой бизнес, стоящий за свалками. Государство попыталось победить этот бизнес руками населения, но всё сводится лишь к повышению тарифов: не меняется ничего, даже раздельный сбор мусора проваливается как идеология.
В конце марта на фоне эпидемии коронавируса в республике Тыва ввели ЧС. Чрезвычайное положение возникло не из-за эпидемии, а из-за мусорной реформы. Единственный региональный оператор полтора года не мог справиться с вывозом мусора; местным властям за это время несколько раз приходилось возвращаться к дореформенной системе вывоза отходов. Но проблемы не только в Тыве. Минимум 11 мусороперевозчиков в нескольких регионах страны со дня на день могут разориться. Об этом говорят не инсайдеры, а глава публично-правовой компании «Российский экологический оператор» (РЭО) Илья Гудков.
Мусорная реформа в России напоминает реформу ЖКХ, когда был запущен Фонд содействия реформированию ЖКХ и «придуман» тариф на капитальный ремонт. Реформа началась, отчёты велись, а следов нет никаких.
Специально под реформу была создана госкомпания «Российский экологический оператор». За год существования она сменила несколько директоров. Повозглавлять её успел даже Михаил Мень, сын убитого в начале 90-х православного священника Александра Меня, который ранее курировал реформу ЖКХ. Результата пока нет ни там, ни там.
Частный теневой бизнес блокирует масштабный нацпроект в сфере экологии.
В 2020 году власти должны подвести первые итоги мусорной реформы. Регионы дают крайне путаные отчёты о количестве несанкционированных свалок, которые должна была победить реформа. А мусоропереработка так и не дождалась обещанных инвестиций – денег от тарифа. В ноябре 2019 года бывший гендиректор РЭО Денис Буцаев давал статистику платы по тарифу. Согласно его данным, юрлица платят всего 30 процентов от плановых объёмов, тогда как население – 70 процентов. Региональные операторы объясняют своё плачевное положение именно недобором средств.
Придомовые контейнерные площадки не выглядят эстетично из-за несвоевременного вывоза мусораФото: Максим Конанков
Уральский пример доказывает, что идея финансирования мусорной реформы за счёт населения не только не работает, но и создаёт социальные проблемы.
С тем, что мусорная реформа назрела давно, согласны даже её противники – протестующие по всей стране граждане и активисты. В 90-х эту сферу просто дерегулировали в надежде на то, что рыночная экономика сама выстроит адекватную для новой России систему. Система самосоздалась, но весьма специфическим образом: за 30 лет страна заполнилась несанкционированными свалками.
Количество мусора увеличивалось с годами вместе с ростом потребления, но мусорщики, вместо того чтобы богатеть на этом и инвестировать в мусоропереработку, придумали кучу серых схем и приучили бизнес платить за «вывоз в лесок». Мусорной темой занялись персонажи с криминальным прошлым. В Свердловской области, например, за вывоз отходов среди прочих взялись и группы, близкие к «уралмашевским», а на самом Уралмаше возникла самая известная несанкционированная свалка, которая раз в год стабильно горит, отравляя почти половину района.
Территория России, занятая неучтёнными помойками, равна по площади городу Каменску-Уральскому (по данным доклада Минприроды в 2017 году – 15 тыс. га).
В середине 2010-х стало понятно: дальше будет только хуже. Но вовремя подоспели экономические санкции и кризис – крупный бизнес начал искать новые денежные потоки. В этом разрезе мусорная тема выглядела весьма перспективной.
В 2017 году в России родилась реформа сферы обращения с твёрдыми коммунальными отходами. Её цели и задачи были просты: максимально уничтожить несанкционированные свалки и найти инвестиции для создания в России отрасли мусоропереработки.
Несанкционированные свалки
Чёткой статистики и учёта несанкционированных свалок у государства как не было, так и нет. Авторы мусорной реформы предложили изменить саму систему работы с отходами и сделать бессмысленной практику вывоза мусора в места, для этого не предназначенные.
©octagon.media, 2020
По идее авторов, созданные реформой региональные мусорные операторы собирают «мусорный тариф» с граждан и юрлиц и в рамках системы госзаказа и 44-ФЗ распределяют его среди участников рынка. В основе оплаты лежит принцип «утром стулья, вечером деньги»: транспортники получают свою долю тарифа от регоператора только после предоставления отчётности от мусорного полигона, мусоросортировочного комплекса (МСК) или мусороперегрузочной станции (МПС). Работа МСК и МПС также оплачивается только после отчёта перед регоператором о количестве переработанного или перегруженного мусора.
Внимательно взвешивать полученный мусор и бежать к оператору с квитанциями и печатями теперь приходится и мусорным полигонам. И они бегают – ведь дороже, чем регоператор, за мусор участникам рынка никто не заплатит.
Единственный, кому до сих пор выгодно вывозить мусор на несанкционированные свалки, – бизнес, для которого новые тарифы стали неподъёмными. Этим, кстати, объясняется недобор средств по тарифу от юрлиц в 2020 году. Впрочем, опрошенные «Октагоном» предприниматели Екатеринбурга всё ещё работают по старым схемам и дореформенным тарифам. Соответственно, дореформенным остаётся и качество работы транспортников.
Основная претензия жителей крупных городов – отсутствие площадок для раздельного сбора мусораФото: Максим Конанков
Первый год работы реформы в Свердловской области показал, что у трёх региональных операторов разные подходы к распределению средств. «Рифей», который работает на севере региона, и «Спецавтобаза» (Екатеринбург и запад) большинство средств отдают транспортникам. В итоге объём рынка перевозки мусора в Екатеринбурге увеличился до рекордных 3 млрд рублей. Участники рынка жалуются на заметный перекос – большая часть тарифного пирога достаётся именно перевозчикам.
Что же до борьбы с существующими несанкционированными свалками, то эту обязанность реформа возложила на региональных операторов. Они финансируют их ликвидацию, а потом взимают по суду деньги с хозяев участков земли, на которых располагались свалки. То есть доходы от тарифа на это направление не тратятся.
©octagon.media, 2020
Ликвидация несанкционированных свалок – дело непростое и труднопланируемое. В 2019 году из средств бюджета Свердловской области на неё потратили ровно 100 млн рублей. Интересно, что другие статьи расходов в Региональной программе по реализации мусорной реформы рассчитаны до тысячи рублей. Министерство в конце года отчиталось о ликвидации более тысячи незаконных свалок.
Спустя месяц после отчёта в очередной раз загорелась самая известная в Екатеринбурге свалка на Уралмаше.
Всего в 2019 году на мусорную реформу Свердловская область потратила 1,7 млрд рублей. При этом только 75 млн рублей из них – средства областного бюджета. Остальное – внебюджетные фонды, то есть тарифы от жителей и бизнеса, которые собирают региональные операторы.
Мусорный краудфандинг
Народный протест против мусорной реформы вызван ключевой её идеей – обязать население самому инвестировать в мусоропереработку. При этом созданная на народные деньги инфраструктура будет передана частным лицам. Профессиональные защитники реформы, не стесняясь, заявляли, что прибылью для основного инвестора (населения) станет «наша чистая земля».
Право объяснять гражданам суть реформы федеральное правительство предоставило регионам. Местным властям дали на выбор два сценария поведения: прямо включить в тариф инвестиционную составляющую или хитро её там спрятать. В Свердловской области использовали сразу оба варианта. Для строительства МСК и полигона под Нижним Тагилом регоператор «Рифей» и его субподрядчик пролоббировали в РЭК увеличение и без того высокого тарифа на 32 процента. В результате получили акции протеста и пошли на попятную. А в 10-тысячном рабочем посёлке Пышма оператор «Спецавтобаза» заявил, что вывозит из Пышмы 3 млн кубометров мусора на переработку, и предложил платить с каждого прописанного в доме человека по 130 рублей. Параллельно ещё и пересчитал долг за время, пока мусорная реформа обходила посёлок стороной: это еще по 4 тыс. рублей с человека. Местные жители самостоятельно «взвесили» свой мусор за месяц: выяснилось, что с улицы, на которой живут 136 человек, выходит только два куба мусора. Подобных скандалов в 2019 году было так много, что уже в начале 2020-го глава министерства энергетики и ЖКХ Николай Смирнов заявил, что нормативы считаются странно и подлежат пересмотру.
Вывоз мусора. ЕкатеринбургФото: Максим Конанков
Если бы целью реформы было только создание единой системы обращения с отходами, можно было бы отбалансировать нормативы и работу подрядчиков и закончить на этом. Но не ушла задача создания практически с нуля новой отрасли – мусоропереработки. Помощник президента по экологическим вопросам Сергей Иванов, анонсируя несколько лет назад реформу, говорил о строительстве 200 мусороперерабатывающих заводов, глава Минприроды Дмитрий Кобылкин – о 100 заводах и 78 млрд рублей на их строительство.
При этом инвестиций требует не только мусоропереработка, но и складирование. Используемые, например, в Свердловской области мусорные полигоны не модернизировались с советских времён. С появлением новых видов пластика химический состав отходов стал более агрессивным, сейчас уже нельзя просто вырыть яму и сбросить туда мусор. Существует пакет требований к монтажу полигона. И по новым правилам строить полигоны нужно было ещё вчера.
Скоро уже полгода как Екатеринбург использует только один полигон – в районе Верхней Пышмы. Широкореченский в 2015 году закрыли по суду как аварийный. Проще говоря, он переполнился. Не всё благополучно и с полигоном «Северный»: там фактическая высота складирования превышает 9–10 этажей. Министерство говорит, что резервов хватит на три-пять лет, но три года назад чиновники называли те же сроки.
Нераздельный сбор
Ещё один странный итог мусорной реформы: за год с контейнерных площадок в Екатеринбурге и области исчезли сетки для сбора пластика – самой полезной фракции, которую может выбрать сортировка. Сетки для раздельного сбора убрали по настоянию региональных операторов под предлогом того, что выборка пластика «обедняет мусор» – делает его более дешёвым. Единственный район, где управляющие компании сумели всё-таки договориться с мусорным оператором, – Академический в Екатеринбурге. Однако это – исключение, только подтверждающее правило.
На придомовой контейнерной площадке. ЕкатеринбургФото: Максим Конанков
Отсутствие раздельного сбора – одна из главных претензий граждан. Они не горят желанием инвестировать в мусорную отрасль, оплачивая повышенный тариф, когда видят, что после реформы исчезли даже сетки для пластика – хоть какой-то намёк на заботу об экологии. Что мешает регоператорам поставить свои собственные сетки хотя бы для виду – неясно.
Для наблюдателей остаётся непонятным смысл реформы. Эксперты же предлагают две основные концепции. Первая: правительство просто в очередной раз выпустило в свет неподготовленную реформу, которая попросту не сработала. Причиной недоработок стало желание угодить всем сразу, в том числе и населению, и при этом максимально сэкономить. Вторая версия: мусорная реформа на самом деле идёт по плану и имеет своей целью уничтожить мелких региональных игроков и создать нескольких мусорных гигантов, которые будут контролировать десятки регионов. Идея в том, что мелкие мусорные операторы не осилят инвестиционную программу, запланированную правительством. К примеру, инсайдеры «Октагона» не исключают, что уральские бизнесмены Бииков и Бобров собирают в свой портфель «мусорные активы» Урала и Западной Сибири, чтобы потом выгодно продать их структурам Ростеха. Впрочем, могущественная корпорация ВПК не единственный крупный игрок на этом поле.
Екатеринбург
07 апреля 2020