Монопрофильные города для России – тема горячая. В 2020 году признанную провальной программу развития моногородов планируют пересмотреть и возобновить, а также изменить перечень из 321 города, составленный Министерством экономического развития. В преддверии очередных изменений в этой сфере «Октагон» запускает серию публикаций о российских моногородах.
Моногорода, как правило, небольшие и живут вокруг своего якорного предприятия, экономическое состояние которого напрямую влияет на благополучие большинства жителей. Для советской плановой экономики города-заводы были по-своему удобны, но как только Россия двинулась к рыночной экономике и прежние производственные цепочки распались, положение постсоветских моногородов резко ухудшилось.
Летом 2014 года Министерство экономического развития РФ опубликовало первый полный перечень российских моногородов. Сейчас в нём 321 населённый пункт; регионы – лидеры по наличию моногородов – Кемеровская, Свердловская и Челябинская области.
Во время мирового финансового кризиса 2008–2009 годов на федеральном уровне о моногородах громко заговорили после социальных волнений в Пикалёве летом 2009 года. Ведь именно тогда многие якорные предприятия остановились, оставив муниципалитеты без рабочих мест. На Урале этот разговор начался с остановки комбината «Уфалейникель» в Верхнем Уфалее Челябинской области в октябре 2008 года. Биржевые цены на металлы резко обвалились, и производство на устаревшем оборудовании комбината сразу стало нерентабельным. Так Уфалей стал первым уральским моногородом, где в связи с кризисом полностью остановилось крупное градообразующее предприятие.
С тех пор прошло больше 10 лет, однако ситуация в Уфалее не выправилась. Несмотря на то, что комбинат всё же удалось запустить после кризиса, его положение с того времени было очень шатким, и в 2017 году он окончательно обанкротился и полностью прекратил деятельность. Предпринимаемые меры поддержки не оказали достаточного влияния, чтобы экономика в городе нормализовалась. Сегодня Верхний Уфалей называют одной из самых напряжённых точек Челябинской области, а то и всего Урала.
Рядом с городской площадьюФото: Фёдор Телков
Волчья нержавейка
Пока уфалейцы держатся. Кто-то нашёл работу в окрестных городах – в Кыштыме (там большой медный завод) и в Полевском (трубный завод), – тогда можно жить дома. Но таких мало. Большинство подались в Екатеринбург и Челябинск. Казалось бы, недалеко: до первого, если напрямик, – 120 километров на север, но дорога совсем плохая; до второго – подальше, зато по трассе. Но всё равно каждый день не поездишь. Работают вахтой: кто по две недели, а кто и по месяцу вдали от семьи. Утомительно.
Так мы промышленный город не диверсифицируем, а растеряем, признали областные власти. «Есть потенциальные инвесторы, мы ведём с ними переговоры», – решительно успокоил губернатор Челябинской области Алексей Текслер в минувшем декабре. Но кто они, не сказал.
Никель в России признали не сразу, хотя об уральских никелевых месторождениях известно со второй половины XIX века. Советская власть спохватилась: без своего никеля нет своей стали – ни пушек, ни брони, ни флота! А если война? Уфалей стал первым. В 1929 году у подножья Волчьей горы на восточной окраине спешно развернули большую стройку.
15,5 млн советских рублей 1931 года на строительство – это около 9,1 млрд современных российских. Основные работы вели вручную: кайло, лопата, телеги, да один экскаватор на всю стройку. Людской труд в то время был бесплатным.
Технологии плавки никеля не было вообще. Проекты были проконсультированы в Америке и во Франции, говорится в архивных отчётах Вехнеуфалейского историко-краеведческого музея. Те заграничные консультации, рассказывают в музее, – декоративные: по-настоящему секретов процесса никто не открывал. Искали методом тыка: параллельно со стройкой в Уфалее на заводах в Полевском и Златоусте вели опытные плавки. Десятки, сотни… тысячи? Никто не считал. Подключили Свердловский аффинажный завод. И получилось. Позже эту технологию стали применять по всей стране. Норильск, Мончегорск, Орск – все они учились на примере Уфалейского завода.
Официальный пуск – 2 августа 1933 года, когда получили первый советский никелевый файнштейн. В 1937 году здесь же выплавили первый советский кобальт. В 1940 году Верхний Уфалей официально стал городом: за 10 лет из рабочего посёлка в 10 с небольшим тысяч человек при старом чугунолитейном заводе он превратился в передовика индустриализации с 25 тысячами жителей.
Вид на Черемшанский карьерФото: Фёдор Телков
С началом войны никель стал особенно необходим. Мончегорск сразу эвакуировали – на Кольском неспокойно. Норильск далеко – в поставках перебои. Вся надежда на Урал. На Уфалейском заводе у многих бронь; женщины и дети тоже в цехах – но их не больше половины. Вроде бы война, а город рос. Росли объёмы производства металла. План стабильно перевыполняли – бывало, и в три с половиной раза. Город надежды оправдал.
Комбинат прибавил газа
60-е – золотое время. «Директора́ на никелевом заводе сменялись очень часто, в среднем работали года два-три. Но есть одно исключение – Иван Фёдорович Бабачанов, он руководил предприятием с 1957 по 1981 год», – рассказывает Дарья Кильметова, научный сотрудник музея. Он многое сделал: в Уфалее впервые в СССР было внедрено испарительное охлаждение шахтных печей, коренным образом реконструировано никелевое производство, выстроен и пущен гидрометаллургический кобальтовый комплекс, введена в строй кислородная станция. С тех пор коренную модернизацию на «Уфалейникеле» не проводили.
Бабачанова хорошо помнят в городе за детские сады и больницы. При нём была заложена почти вся до сих пор тянущая лямку социальная инфраструктура, родился целый микрорайон Никельщик. Расцвет Уфалея: город разросся до 40 тысяч человек, из них пять тысяч работали на комбинате.
Улица ЛенинаФото: Фёдор Телков
Об экологии в Уфалее впервые заговорили тоже при Бабачанове. Сернистый газ – проклятие цветной металлургии – выделяется из печей при обжиге концентрата. Очень токсичен, вызывает насморк, кашель, вплоть до острого отёка лёгких. Лишь в 70-х в Уфалее поставили газоочистные фильтры.
Нового инвестора в городе ждут с опаской. Мужчины так говорят: «Мы не хотим уезжать отсюда, это наш город, поэтому нам нужна хорошая работа с достойной зарплатой – а работать мы умеем». А женщины уклончиво: «Конечно, хорошо, когда в городе есть работа, когда муж всегда при семье, но ведь мы по детям сразу видим: как комбинат заглох – тут же болеть меньше стали, ни фарингитов, ни ОРЗ». А старики не стесняются: «Да что они там ещё построят, чем теперь нас травить будут? Хватит, надышались уже сернистым ангидридом!»
Пустеющие закрома
В Уфалейском районе разрабатывали 12 месторождений. Крупнейшие – Чусовское, Старо-Черемшанское и Ново-Черемшанское.
– Уфалейские руды были богатые, они стали этаким эталоном для никелевой промышленности. Содержание никеля в приконтактовой зоне иногда достигало 15–20 процентов, – рассказывает Лариса Рубба, научный сотрудник музея. – А своеобразность залегания и богатство типов минералов поистине уникальны. И поэтому, когда Ново-Черемшанский карьер был законсервирован, его объявили памятником природы техногенного типа.
Какая злая ирония: выпотрошенную – будто чучело наизнанку – природу назвали памятником. Но уфалейцы свои карьеры искренне любят и гордятся ими. Последним отработали Чусовское месторождение – ушли в 2000-м.
Сегодня ни одно из 12 месторождений не разрабатывается. Но по городу ходит легенда, что есть ещё одно, что оно прямо под самим комбинатом (другие говорят – под микрорайоном Никельщик) и что руды там самые богатые.
Об истощении собственной рудной базы на предприятии заговорили с середины 70-х. Минцветмет СССР определил, что новой базой для снабжения никелевых заводов в Уфалее и Реже станет Серовское месторождение на севере Свердловской области. Его освоение было поручено Уфалейскому комбинату в 1976 году. Лишь в феврале 2020 года эта лицензия была отозвана окончательно, уже после закрытия комбината.
Первая экспедиция уфалейцев пришла под Серов в 1977 году – соорудили опытный участок. Но серовской руды не хватало. Бедная, с неудобными для плавки примесями, везти за полтысячи километров. Её поставки закрывали лишь половину потребностей предприятия. Остальное добирали откуда придётся. И с середины 80-х комбинат стал терять объёмы производства.
В конце ХХ века внутреннее потребление никеля в России резко упало. Войны теперь не ждут. Но никель – биржевой товар. Ещё в смутные 90-е комбинат научился самостоятельно продавать продукцию за границу. С тех пор и до последних дней минимум две трети выпуска уходило на экспорт.
©octagon.media, 2020
В 2005 году ОАО «Уфалейникель» вошло в состав Промышленно-металлургического холдинга (ПМХ). «Пришло новое руководство из Кемерова. Люди почувствовали подъём: подняли зарплаты, улучшились условия труда», – вспоминает Дарья Кильметова. Холдинг встроил комбинат в собственную производственную цепочку, наладил поставки руды и кокса, затеял косметическую модернизацию. Начали и людей принимать: растерявший персонал в 90-е, к 2007-му «Уфалейникель» снова насчитывал 3,5 тысячи сотрудников.
Это был последний взлёт комбината. Причина проста – мировые цены пошли в рост. Еще в 2003-м на Лондонской бирже за тонну никеля давали меньше 10 тыс. долларов, в 2005-м – уже почти 15. 2007 год – пик: среднегодовая цена тонны перевалила за 37 тыс. долларов! Полёт оборвался осенью 2008-го.
Вид на завод «МетМашУфалей»Фото: Фёдор Телков
Остановку последних шахтных печей «Уфалейникеля» объяснили экономической нецелесообразностью производства: при себестоимости в 26 тыс. долларов за тонну сегодня на биржах никель торгуется по цене около 8 тыс. В 2009-м его всё же реанимировали: уговорили собственников потерпеть плановые убытки, ведь цены вроде снова пошли в рост. Потерпели, но шахтные печи выпущены в 30-х, оборудование – в 60-х, а цены на энергоносители – остросовременные. И в 2010-м ПМХ стал избавляться от никелевых активов. «Уфалейникель» снова пошёл по рукам.
Контуженый комбинат промучился ещё несколько лет. Его не стало 1 апреля 2017-го. Банкрот. Ему было 83 года.
Назад на якорь
20 января 2020 года площадку комбината выставили на торги. Объявленная стартовая цена – 569 млн рублей, её планомерно снижали в ожидании потенциальных покупателей. Аукцион планировали вести до 19 апреля, но закончили раньше: в конце февраля площадку за 398,1 млн приобрело ООО «Инвестхимагро», которое стало единственным участником торгов. «Инвестхимагро» зарегистрировано практически накануне – 31 октября 2019 года, оно прописано в Кыштыме, а его учредитель – кипрская фирма «ТАРРАФАЛ ЛТД». Что это за компания, чем она намерена заниматься на площадке бывшего «Уфалейникеля» – неизвестно. Ни само «Инвестхимагро», ни администрация области ситуацию не комментируют.
Надо жить дальше: Уфалею нужен большой завод. Иначе никак. Пытались по-другому, лет десять бились: диверсификация, льготы и ТОСЭР, малый бизнес, туристическая привлекательность. И до сих пор не отступают. Всё это, конечно, здорово и прогрессивно, но даже исхудавший под конец жизни комбинат держал 2400 человек. У каждого семья – дети, старики родители. Выходит, кормил треть города, а то и больше. Нынешние резиденты ТОСЭР – пара сотен рабочих мест от силы, фестиваль колокольных звонов (а он чудесный) – раз в году. Разве сравнится?
Верхний Уфалей основан в 1761 году вокруг чугуноплавильного и железоделательного завода. Эта специализация наследуется городом до сих пор: на месте исторического завода сейчас располагается производственная площадка «МетМашУфалей» (прежде – Уфалейский завод металлургического машиностроения, ещё раньше — Уфалейский металлургический завод). Исторические здания располагаются на территории действующего предприятия и разрушаются.
Из заключения главного геолога «Уфалейникеля» Виктора Володина о Ново-Черемшанском месторождении: «Карстовые образования заключают в себе основную массу никеля и представляют собой наиболее богатые никелем и кобальтом руды. Руды залегают в рыхлых породах выветривания палеозойских пород, на мраморах или же недалеко от их контакта. Руды отличаются большим своеобразием типов и сложностью форм залегания. Содержание никеля в сухой руде — 1,24 процента».
Из отчётов 1930-х годов: «Общая стоимость сооружаемого комбината выражается в сумме 15,5 млн рублей. Не надо забывать, что на сегодня мы никель покупаем за границей, платим за каждую тонну металла до 3 тыс. рублей золотом, и с пуском никелевого завода при производительной мощности первой очереди в 3 тыс. тонн в год в каждый год мы сбережём 9 млн золотых рублей валюты и не будем зависеть от заграницы в этом вопросе».
Из путеводителя 1980-х годов: «В центре города расположен памятник борцам за Советскую власть. Этот памятник напоминает жителям, что каждый из них обязан счастьем тем, что под руководством Коммунистической партии в октябре 1917 года навсегда сбросил иго самодержавия и утвердил на земле новое общество, которого не знала история».
Из путеводителя 1980-х годов: «В городе семь лечебных учреждений, 13 общеобразовательных школ, 31 дошкольное учреждение, 14 клубов, государственный историко-краеведческий музей. Для занятий спортом имеется два стадиона, более 60 спортивных площадок».
Из отчётов 1930-х годов: «Проекты [никелевого завода] были проконсультированы в Америке и во Франции, частично переработаны, и с лета 1931 года приступлено к сооружению промышленных зданий. Управление строительства организовано было ранее указанного срока, но ввиду отсутствия проектных материалов ещё в 1930 году производились лишь работы вспомогательного характера».
Верхнеуфалейский историко-краеведческий музей – центр городской общественной и культурной жизни. Ныне музей курирует фестиваль колокольных звонов «Уфалейский благовест», исследует и популяризует творчество советского писателя Павла Северного (он родился в Уфалее), проводит занятия для начинающих экскурсоводов. В будущем музей планирует стать базой для уфалейского Центра развития туризма.
В домашней коллекции Сергея Носова более трёх тысяч минералов, которые он собрал за двадцать с лишним лет. Это уже третье собрание, первые два Носов был вынужден раздать-раздарить при переездах. Однажды в квартире Сергея Константиновича случился локальный камнепад: обвалилась полка под потолком, экспонаты рухнули и смяли дорогущий новый телевизор.
«В поход за серовской рудой!» – трубили в 80-е уфалейские газеты. В него отправляли высвобождающихся с отработанных карьеров. Работали вахтой: для них в Серове оборудовали целый городок. А горняцкий посёлок Черемшанка под Уфалеем стремительно пустел.
Но важно другое: история с Уфалеем наглядно показала, что для спасения проблемных моногородов может сработать разве что приход нового якорного инвестора. Но, несмотря на все преференции и льготы, которые обеспечивают программы развития моногородов, сам инвестор просто так не придёт. Его необходимо целенаправленно и в ручном режиме искать как минимум с губернаторского уровня. Сможет ли обновлённая программа предложить системное решение этой проблемы – большой вопрос.
Однако, если ограничиться привлечением нового градообразующего производства, то характерные для моногородов проблемы никуда не денутся, лишь обновится состав действующих лиц. И Уфалей имеет все шансы повторить историю со взлётом и падением, но на этот раз – за счёт нового якорного предприятия.
Челябинская область
07 апреля 2020