Любить себя
Я сидел и зачем-то листал блог ещё одного либерального эмигранта интеллигентной национальности – безразлично, кого именно, они все очень похожи, – а человек этот, сидящий где-то то ли в Бостоне, то ли в Хайфе, буквально лопался от ненависти к России и русским, производя заранее известный текст, сложенный из пропагандистских кубиков:
агрессия, Мордор, тиран, империя, агрессия, ресентимент, слава Украине, тиран, орки, цивилизованный мир, слава Украине, свобода, достоинство, агрессия, героям слава, агрессия, Мордор, рабство, империя, героически отразили, орда, орда.
А я меланхолично следил за этим потоком мусорных слов и думал: как же это так получается, что русская культура – может быть, единственная из больших, великих мировых культур, – породила такое грандиозное количество людей, живущих в пространстве русской речи, но при этом испытывающих такую карикатурную, яростную неприязнь к России и нелояльность к ней в любой ситуации, и особенно в сложной, боевой. Невозможно представить себе, чтобы на английском языке выплёвывалось столько ярости в адрес Америки, а на китайском – в сторону Китая, сколько мы читаем на русском про себя, хотя всем известно, что Россия – вовсе не самая воинственная держава на свете, бывали и другие примеры, мягко говоря. И до того этой ярости много, что хочется уже нажать какую-то невидимую кнопку – и просто выключить русский язык этому коллективному Фейгину – Шехтману – Коху, чтобы, как только им захочется славить Украину и клеймить Мордор, им пришлось бы делать это только на украинском, ну или на английском, да хоть бы и на идише, но уже без русских слов, используемых таким гнусным образом.
Каким образом Россия создаёт такое отношение к себе? Ведь не может же быть, чтобы это был один сплошной заговор внешних зловещих сил, а мы и ни при чём, такое только в телевизоре объясняют.
Ответ ненавидящих – когда бы они были готовы разговаривать с оппонентами, а не только браниться и плеваться, оказался бы элементарным: просто вы такие плохие, ребята, вы такие агрессивные, злые, тоталитарные, что – ну как ещё с вами? Так вам и надо. И дальше – всё та же шарманка про Мордор, империю и орду.
Беда с этими гневными эмоциями даже не в их примитивности, а в том, что ничего подобного мы вокруг себя не наблюдаем.
Россия – это государство, удивительным свойством которого является невозможных масштабов почтение к «другим», ко всем «чужим», постоянное стремление поставить окраины выше метрополии, иностранцев выше местных, меньшинства выше большинства, врагов выше друзей, а культурное разнообразие и влияние всевозможных заграниц – выше «самости» и «особости», вне зависимости от того, как мы её понимаем. Это наше свойство в самых горьких тонах изобразил ещё Лесков в «Левше», и за эти полтора-два века ничего не изменилось: если кому в России приходится несладко, так это своим. Примеров тому из современной жизни сколько угодно, но приводить их не только неприятно, но и, пожалуй, небезопасно, но всякому легко придёт на ум случай, когда «наши» оказывались в явном ущербе перед какими-нибудь «иными».
И даже сейчас, когда фронт проходит в окрестностях Киева, в это же время выходит московский дипломатический чиновник и сообщает: «Свержение действующей украинской власти не входит в цели спецоперации». Как это звучит для киевских авантюристов и как – для тех русских, что запакованы ими по тюрьмам за симпатии к России? И кто оказывается в моральном выигрыше от такой нелепо либеральной позиции? Перед кем мы позируем с этой риторикой? Нет, это ложь, когда рассказывают, что ненависть в наш адрес связана с какой-то бешеной жестокостью и злой одержимостью русских.
Боюсь, всё ровно наоборот.
Русская культура производит отрицательное отношение к себе, поскольку сама себя не любит, не ценит и не умеет создать испуганно-завистливое и осторожно-подобострастное отношение к себе. Мы – плохие господа, плохие властители, вечно добренькие и вечно щедрые по отношению к внешнему миру. Подобно человеку с заниженной самооценкой, над которым издеваются дома или на работе, а он то втягивает голову в плечи, то пытается заискивать, а то и начинает ругаться, но вскоре отступает и кается перед обидчиками, – Россия не может как следует дисциплинировать окружающих, внушить им чувство собственного превосходства. Но такое чувство не происходит от любых поверхностных жестов, пусть и очень грозных. Оно возникает, когда хоть человек, хоть страна в целом – внутренне убеждена в собственной ценности, величии даже, и не видит нужды суетиться, доказывая это кому-то.
Есть смешная история, когда-то кем-то рассказанная, о временах вторжения в Чехословакию 1968 года. Тогда на пути советских танков образовалась толпа рассерженных чехов, те кричали что-то оскорбительное, бегали-хулиганили, писали на заборах всевозможное «Иван, иди домой», etc. Но дело в том, что та операция не была одиноким делом Москвы – в ней участвовал Варшавский договор. И в тех местах, куда заходила армия ГДР, никакого шума не было. Чехи знали, что с немцами надо вести себя тихо и вежливо, иначе возможно всякое, это не русские, это настоящие хозяева.
Вот именно это – неспособность вовремя и аккуратно поставить на место всех, кто хамит и мешает, – и рождает ту безнаказанность, то неуважение и поток оскорбительной бессмыслицы, что льётся на Россию в исполнении много кого.
Заметим, что, когда речь идёт о подлинной власти, о подлинном прессующем давлении на людей – например, когда бэлээмщики заставляют обывателя целовать ботинки уголовникам, а феминистки унижают мужчин, стучат и «отменяют» целые биографии без суда и следствия, – всё те же самые граждане, что так ярко разоблачали орду и Мордор, внезапно затихают и делаются такими послушными, такими лояльными к той власти, которой, в отличие от Кремля, они действительно боятся. Сразу оказывается, что шестидесятилетний интеллигент только и мечтал всю жизнь о том, чтобы внимать мудрости двадцатилетней активистки и повторять за ней речовки про «патриархат». Ещё бы, тут не забалуешь, придётся щёлкнуть каблуками и отдать честь.
Россия, к сожалению, этого не умеет.
А не умеет, повторюсь, в силу того, что сама себя не осознаёт полноправным источником правды, справедливости и порядка. Всё кого-то стесняется, на кого-то оглядывается, тогда как государства, бодро стиравшие с карты целые регионы и оккупировавшие в разные годы чуть не половину Земли, – невозмутимо читают Москве лекции о морали.
Политическая, даже хозяйственная независимость – необходимое условие выживания в жестокой реальности. Но только эмоциональная и умственная самодостаточность, естественное самоуважение и пренебрежительное отношение к чужому суду позволяют претендовать на что-то серьёзное.
На большую власть.