У Украины нет своего Урала, но вместо него – страны НАТО

– По каким признакам мы можем определить, что военнослужащие НАТО и в частности США физически участвуют в войне с Россией?

– Украинцы не опровергают информацию, что инструкторы НАТО находятся на их территории непосредственно в частях, применяющих поставленные США боевые системы. Ранее это участие проявлялось на уровне офицеров связи в штабах самого разного уровня.

В Генштабе такие офицеры работали с самого начала в различных управлениях, в частности в главном управлении разведки. Это делалось для адаптации американской развединформации под нужды и формат Вооружённых сил Украины (Далее – ВСУ. – τ.). Ранее она поступала в режиме оперативных сводок. Но постепенно структуры военного управления Украины переходят на приём развединформации в режиме онлайн, для чего требуется сопряжение информационных командно-разведывательных систем. Развединформация США из центров коммутации НАТО поступает на конечные терминалы. Офицеры ВСУ прописывают протоколы совместного доступа и соответствующие коды. Но поступает такая информация в дозированном виде.

«Украинцы не опровергают информацию, что инструкторы НАТО находятся на их территории непосредственно в боевых частях, применяющих поставленные США боевые системы».Фото: Oleksandr Ratushniak/AP/TASS

Передаётся в основном оперативная информация о местоположении наших основных сил и средств, об усилении воздействия ракетных войск и артиллерии ВСУ по командным пунктам и складам российской группировки. Значит, теперь и основные, запасные и передовые командные пункты входят в оперативную информацию, поступающую от Пентагона на Украину. Это грозит частичной потерей управления войсками. Американцы этого фактически и не скрывают.

– Точное целеуказание – важнейшая часть боевой работы. Без передачи координат и важных параметров, вплоть до метеорологических, нет поражения цели. Кто это сейчас делает?

– Сами американцы. Современная командно-разведывательная система – это, по сути, защищённый военный интернет. Там собрана информация в интересах командования ВСУ, она детализована вплоть до интересов бригад. В наглядном виде она выводится на специальные интерактивные карты.

«Военные США прибывают на украинский театр военных действий со своими терминалами и передающими устройствами. На картах оперативного командования должна отображаться информация по всей нашей группировке в её зоне. Например, командир бригады видит все наши цели с присвоенными им кодами в своей полосе».

Затем это поступает в подразделение средств вооружённой борьбы. В ракетных войсках и артиллерии ВСУ свои оконечные устройства. Так, командир дивизиона HIMARS должен видеть цели в полосе до 100 километров вперёд и по 20 километров вправо-влево. Он руководствуется программой, определяющей характер угрозы цели. То есть условная артиллерийская батарея не является целью для поражения на марше. При развёртывании на позиции ей автоматически присваивается код цели для поражения. Далее старший офицер на батарее ВСУ ждёт указания на поражение на своём планшете отображения. Для всего этого на Украине была частично развёрнута разведывательная подсистема США.

Но есть огромный пласт сферы противоборства вооружённых сил, который мы не видим – борьба в киберпространстве. Стратегическое киберкомандование Вооружённых сил США под руководством Агентства национальной безопасности (Далее – АНБ. – τ.) воюет с Россией с первых дней спецоперации. В его ведении находятся строительство, развёртывание и обеспечение безопасности разведывательно-информационных сетей. Выполняет эта структура две главные функции – разрушает военные сети России и защищает от внедрения свои. АНБ отвечает за всю информацию, которую передают ВСУ о России.

«Мы эту тайную часть войны не видим, лишь понимаем: как только начали поражать наши командные пункты и склады, это работа АНБ. Слишком точно и последовательно, раньше ВСУ так не умели. Это и есть непосредственное участие американских военных в войне с Россией».

В обеспечении ВСУ разведданными участвует не только космическая группировка, но и авиация. Например, беспилотные разведчики MQ-4 управляются с территории США. Где-то недалеко от Лас-Вегаса сидит оператор и собирает информацию для украинских артиллеристов. Такое безболезненное участие будет идти до тех пор, пока американские военные не начнут нести потери. Россия не может назвать их участниками вооружённого конфликта, ведь тогда надо как-то отвечать. А ответить мы не можем – нет средств, адекватных ситуации. Поэтому политическое руководство России пока сознательно не обозначает США как участника конфликта.

– Украина не имеет своего Урала, за которым можно поставить военные заводы и гарантировать их защиту от бомбардировок. Но можно ли сказать, что роль глубокого индустриального тыла для Украины исполняют приграничные государства и отчасти Центральная и Западная Европа? При этом много пишут о превосходстве военно-промышленного потенциала России над Украиной. Может ли повториться ситуация, когда США истощили свои ресурсы в долгой вьетнамской войне благодаря помощи ВПК СССР и Китая?

– Сегодня практически невозможно корректно рассчитать военно-промышленный потенциал Украины. Неправы те, кто заявляет о почти полном разрушении её военной промышленности, ведь теперь всю Европу надо включать в расчёты этого потенциала, как минимум как-то учитывать.

«Надо очень серьёзно воспринимать тезис западных политиков “мы не дадим проиграть Украине” – они приложат к этому всю свою мощь. Кроме того, превосходство военного потенциала не является единственным условием победы».

В первую очередь важна готовность государства и общества реализовать свой военный потенциал. Примерно осенью встанет вопрос, готово ли государство перевести экономику, а главное, образ жизни населения на военные рельсы. Для граждан это будет означать некоторые ограничения в привычном образе жизни. Лозунг «Всё для фронта ! Всё для победы!» даже Украине, проведшей четыре волны мобилизации, полностью воплотить в жизнь не удалось.

В таком ракурсе проблемы сам термин «мобилизация» некорректен. Правильнее говорить о мобилизационном развёртывании вооружённых сил в рамках стратегического развёртывания. Но даже для частичного развёртывания необходимо иметь скелет, который обрастёт плотью соединений. Эти соединения надо вооружить, провести слаживание и лишь затем отправить на театр военных действий. О каком скелете мы должны говорить в нынешней ситуации? Необходимы базы хранения вооружений и техники. Не надо их путать со складами хранения и арсеналами. База хранения – номерное соединение, бригада или дивизия. Ещё лучше иметь дивизии сокращённого состава, тогда заместитель командира дивизии становится командиром новой дивизии в процессе развёртывания. В такой системе существовало понятие организационного ядра кадров. Оно постоянно обслуживало технику на хранении. Существовал приписной состав таких соединений, знающий свою боевую технику.

В обеспечении ВСУ разведданными участвует не только космическая группировка, но и авиация. Например, беспилотные разведчики MQ-4 управляются с территории США.Фото: Alex Evers/Wikipedia

Всё это было сокращено за ненадобностью. Считали, что если огневые возможности войск возросли в разы, то действующим составом сил и средств будут решены все задачи. Но оказалось, что это неверная система взглядов. Массовая армия всё ещё востребована: есть огромные территории, которые надо занимать в ходе военных действий. Оказалось, что, если нанести только огневое поражение без овладения территорией, противник восстанавливается.

А США, как теперь ясно, для тех же целей сохранили систему дивизий и бригад двойного базирования. Это скрытый мобилизационный ресурс из нескольких соединений: из любой такой бригады можно сделать дивизию. У таких соединений в Европе сохранены базы с техникой и вооружением. Так и будет наращиваться группировка НАТО до вновь объявленного уровня 300 тысяч человек.

– В таком случае какова нынешняя перспектива? Может ли истощиться военный потенциал России?

– Вполне, страна может перенапрячь свои силы. Руководство сообщило, что мы пока даже ещё всерьёз не начинали. Но на сегодня мы практически продемонстрировали все наши возможности: средства воздушного нападения, корабельные средства, было даже опытное применение «Кинжала». Остались разве что «Циркон» и четыре самолёта Су-57. А массированно мы ничего не применили.

Вовсю идёт применение крылатых ракет «Калибр» и «Оникс». Это дозвуковые ракеты, их скоро начнут сбивать не единицами, как сегодня, а гораздо чаще. Пока ещё не применены оперативно-стратегические принципы разгрома противника, российская группировка действует в рамках тактики. А у ВСУ открывается более широкая палитра действий с учётом перспективного снабжения НАТО.

Потенциалы Украины наши разведывательные органы, конечно, сейчас считают и по глубине, и по направлениям. Но Украина не припёрта к стенке, и разведывательные органы всех стран НАТО в ответ изучают наш потенциал, дают рекомендации. Не зря же они призвали из запаса трёхзвездочного генерала [Терри] Вольфа на специальную должность координатора военной помощи Украине. Один из самых квалифицированных военных администраторов, он прошёл через Ирак, Афганистан, потом возглавлял отдел стратегического планирования в объединённом комитете начальников штабов ВС США. Думаю, широта его полномочий распространяется и на параметры эффективности применения. Поэтому считать боевой потенциал Украины сегодня надо с большими поправками: он на 80 процентов уже разрушен, но в поправках – вся Европа.