Гибридный характер современной войны уже немыслим без информационных битв, которые идут в параллельной реальности, порой с большим ожесточением и не обращая внимания на настоящее поле брани, где свистят пули и рвутся снаряды. Ещё недавно территория считалась освобождённой от противника только тогда, когда на неё ступит солдатский сапог. Сейчас на фоне этого сапога необходимо обязательно сделать селфи.
На войне в Нагорном Карабахе даже фиксируются быстрые вылазки спецназа, задача которых не занять плацдарм, а сфотографироваться с флагом на узнаваемой местности, заявить об успехе и ретироваться. Главное, чтобы картинка появилась в паблике, а что там на земле – дело, конечно, важное, но порой кажется, что уже второго плана.
Как ни странно, в информационном вакууме на войне зачастую оказываются как раз солдаты. Информационная война идёт на стратегическом уровне, а у по пояс грязных в окопах рядовых нет интернета и гаджетов, особенно сейчас, когда каждый телефон –готовая приманка и целеуказатель для дрона противника. Потому то, что пресса стала приоритетной целью на поражение в зоне конфликта или на очередном майдане, уже никого не удивляет.
Классика информационной войны в Карабахе
Начавшийся 27 сентября армяно-азербайджанский конфликт пока не стал чем-то из ряда вон выходящим с точки зрения информационного противостояния. Военный эксперт Борис Рожин в разговоре с «Октагоном» констатирует, что в этой войне в первую очередь большое значение имеют видеоматериалы. Сейчас можно утверждать, что в военном плане впереди Азербайджан из-за массового использования беспилотников и наступательного характера действий. Поэтому у него больше возможностей снимать боевые действия – уничтожение неприятельских войск и техники.
«Именно по причине военной инициативы Азербайджан и сделал такую ставку. Что касается Армении, то она упирает на гуманитарную сторону конфликта: активно демонстрирует видео обстрелов азербайджанской стороной, жертв среди мирного населения и тому подобных моментов. Кроме того, в информационной работе Армения использует тему “нового геноцида армян”, проводя параллели с событиями 1915 года, что объяснимо, учитывая поддержку азербайджанской стороны Турцией».
Борис Рожин
военный эксперт
По мнению Рожина, каждая сторона грамотно выбрала то, на что делать упор в информационной стороне конфликта:
– В целом военная пропаганда работает достаточно активно, и узнать реальную картину происходящего непросто.
Уже отмечено, что в отличие от армянской стороны, где пресса чувствует себя более-менее вольготно, Азербайджан не сразу пустил к себе независимых журналистов, которые, впрочем, даже получив аккредитацию, столкнулись с серьёзными ограничениями по передвижению. СМИ не подпускают к передовой линии и на пушечный выстрел. Обычно блокировка любых источников информации с мест боевых действий ставит целью увеличить болевой порог общества: заниженное количество потерь даёт возможность поднять цену кампании и минимизировать плач матерей по убитым сыновьям.
В армяно-азербайджанском конфликте задействован весь классический набор приёмов: музыка на фоне руин, тиражируемые кадры с ранеными детьми (один кадр уже оказался фейком: он датирован событиями 2016 года в Сирии), завышенные цифры подбитой техники, «виртуальное» взятие городов, жестокие кадры расстрела пленных, говорит российский военкор Александр Коц. Такие картины всегда создают накал в военных кампаниях, но одна особенность есть.
Слева – «свежий» фейк: якобы достают ребёнка из-под завалов после обстрела Гянджи. Справа – публикация в турецкой газете «Хюрриет» от 2016 года о последствиях военных действий в Алеппо. Обычно такие кадры лавинно распространяются, а через некоторое время – удаляются. Но процесс запущен.
– Обычно крупнейшие мировые бренды СМИ выступают в войнах на какой-то конкретной стороне, как это было в конфликте на Украине или в Южной Осетии, когда такие медиагиганты, как CNN или BBC, поддерживали Порошенко и Саакашвили, – замечает Коц. – Здесь, в Арцахе, у иностранных журналистов наоборот чувствуется некая растерянность и замешательство, потому что на стороне Азербайджана выступает страна НАТО – Турция, вторая по величине и силе в западном альянсе, но на той же стороне воюют международные террористические группировки, и об этом открыто заявляется.
Частные информационные войска
Информационная составляющая войны стала играть настолько существенную роль, что на «рынке» вооружённых конфликтов появился спрос на специалистов в области медиа. «Октагону» удалось поговорить с одним из сотрудников частной компании, которая оказывает воюющим сторонам подобные услуги. Структуры, которые предоставляют информационное сопровождение, нередко напрямую связаны с частной военной компанией (ЧВК).
Наш собеседник рассказывает, что выездной команде даже не нужно физически находиться в самой стране, где идут боевые действия, достаточно расположиться, например, на территории соседнего государства.
Такая группа может быть расквартирована в частной гостинице и оснащена оборудованием, а её состав может содержать до нескольких десятков человек, включая штатных поваров. Одни отвечают за создание контента, а другие – за его продвижение.
– Гонорары наших специалистов начинаются минимум от 200 тысяч рублей в месяц и доходят до миллиона в зависимости от квалификации, – делится подробностями наш источник. – Это дорогая штука. Надо понимать, что содержать даже самый заурядный городской телеканал – это не меньше 100 тысяч долларов в месяц.
Любопытно, но зарплата бойца ЧВК, который рискует жизнью на поле боя, получается даже ниже, чем ценится труд «военного» медиаменеджера. При этом собеседник отмечает, что, несмотря на спрос, высококлассных создателей специального контента очень мало: направление новое, кадры ещё в дефиците.
– В моей практике было такое, что местный заказчик отказывал в выдаче в эфир нашего продукта из-за невысокого качества: российский зритель не отличит друг от друга условных арабов, а местные хорошо видят мельчайшие нюансы и выкупают подделки, – рассказывает он.
Основная задача таких групп – это информационные провокации, курирование местных СМИ, а также создание фейков.
– Самый простой сюжет: одни разбомбили других, а вот – ноги детей валяются. Но вне зависимости от сюжета смысла всегда два: воздействие на население, например, для создания благородной ярости, а с другой стороны – это сигналы для международных организаций, которые могут понадобиться для участия в военном конфликте, – говорит собеседник и добавляет, что подобные команды едут на войну с достаточно широкими полномочиями. Вплоть до того, что в не самых цивилизованных странах для нужной картинки можно, например, натурально, без суда, казнить какого-нибудь террориста.
Эта фотография не фотошоп: кровь настоящая, но такого рода снимки можно использовать как оружие эмоционального воздействия.Фото: Сергей Конкин/Octagon.Media
– Последний и яркий пример в Белоруссии: пока не приехали русские специалисты, батька сильно проигрывал в информационном поле, но приглашённая команда всё поправила. У меня даже есть подозрение, что автомат в руках у Лукашенко – это такой стёб кого-то из наёмных креативщиков. Я думаю, кто-то просто решил подраздуть: о, нам президента целого отдали в управление, давайте приколемся и оставим свой след в истории. Это чистое творчество, – делится он.
Telegram на военной службе
В этом году в ходе последних конфликтов настоящим открытием стал Telegram, который, как выяснилось, оказался наиболее удобным инструментом в информационной войне.
Автор канала «Русский ориенталист», военный эксперт-востоковед Игорь Димитриев пояснил «Октагону», что, в отличие от привычных социальных сетей, где встроены блокирующие контент алгоритмы, а также ручная сторонняя модерация, в Telegram потребитель получает связь с автором напрямую и сам выбирает источники информации.
Кроме этого, все ведущие социальные сети являются американскими и подчинены юрисдикции США, и нетрудно догадаться, что любой контент, противоречащий военным интересам НАТО, будет моментально удалён.
– Интересны в этом смысле новые «партизанские» медиа, которые способны выйти на глобальный уровень работы с совершенно новыми методами, например, проект WarGonzo военкора Семёна Пегова. Такой же эффект мы видели в Белоруссии от оппозиционной «Нехты». Внесистемные медиа на «хайпе» из эпицентра событий могут произвести нереальный эффект. Ещё несколько лет назад такого не было, – говорит Дмитриев.
Например, именно Пегов в Нагорном Карабахе своим видео с места событий, по сути, за считанные секунды опроверг заявление Ильхама Алиева о взятии Гадрута. В результате азербайджанские войска, спасая репутацию своего верховного главнокомандующего, вынуждены были в течении трёх дней предпринимать отчаянные попытки уже по-настоящему овладеть городом, неся при этом большие и бессмысленные потери.
– Получается, маленький блог за счёт креатива или личных качеств автора может переплюнуть системное СМИ с хорошим финансированием. Ещё пять лет назад мы только фантазировали об этом, а сегодня видео с твоего телефона за секунды разносится по миру, – говорит Дмитриев и вспоминает, что в его практике был показательный случай, когда уникальный и сенсационный контент тонул в алгоритмах классических социальных сетей.
– Я был в окружении в Алеппо и снимал на телефон, как в окно влетает «адский огонь» (Кустарные снаряды боевиков в виде начинённых взрывчаткой газовых баллонов. – τ.), а вокруг раненые, всё взрывается, и в движении на кадре в небе летит ещё один баллон. Видео было страшно эксклюзивное, но распространить так, как сейчас, мы его не могли, плюс всё блокировалось алгоритмами и фильтрами социальных сетей, – рассказывает собеседник и делает вывод, что «партизанские» медиа – это новый инструмент, который «мы только сейчас начинаем осознавать».
Лукашенко о Telegram-каналах Источник: Телеканал ОНТ/YouTube
При этом в Белоруссии во время антипрезидентских оппозиционных волнений, несмотря на перебои интернета и сотовой связи (в результате подавления сигнала системами РЭБ), протестующим удавалось оперативно передавать объёмные видео с мест событий для публикации в Telegram на своих каналах.
Одна из версий гласит, что информация передавалась с помощью беспроводной технологии по цепочке от гаджета к гаджету, а затем поступала в одно из иностранных посольств, где была развёрнута военная спутниковая система связи.
На российском информфронте без перемен
Политтехнолог, кинодокументалист Роман Газенко в разговоре с «Октагоном» делает неутешительный вывод, что российский медиакомплекс сегодня не способен соответствовать современным вызовам гибридной войны.
Он уверен: последние события показывают, что государство полностью утратило контроль и над внешним постсоветским информационным пространством, и внутри. Фронтовая линия информационных войн уже совместилась с российской границей и, более того, она её уже перешла.
«За этим последует ещё и смещение политических линий, поэтому надо готовиться. Примером служит абсолютно не понятый нашей медиамашиной переворот в Киргизии, а на очереди Таджикистан, Туркмения и Казахстан. В итоге ЕАЭС рассыпается, а ОДКБ никому не нужно».
Роман Газенко
политтехнолог
По его мнению, неутешительные симптомы наблюдаются и в государственных информационных структурах:
– О чём говорить, если у нас замруководителя ведущего государственного информационного агентства посылает материальную помощь в размере 20 тысяч долларов армии Азербайджана, которая напала на союзника по ОДКБ. А это не что иное, как сигнал Турции, что военного блока у нас никакого нет. С таким подходом туркам ничего не мешает продолжить экспансию на восточном Каспии – в Туркмении и Казахстане, – отмечает Газенко.
– Информационная политика следует за концепцией внешней политики, а если последняя строится по принципу «выражать озабоченность», то, извините, говорить тут не о чем, – заключает эксперт.
14 октября 2020