Михаил Горбачёв ушёл на исходе предпоследнего летнего дня, и одновременно сменившая августовскую жару на дождь природа по-своему оплакивает бывшего президента СССР. Памятник Горбачёву просится быть таким же, каким в своё время изваял монумент в память Никиты Хрущёва скульптор Эрнст Неизвестный, – наполовину чёрным, а наполовину – белым, потому что оставленное Михаилом Сергеевичем наследие одним видится тяжёлым и неправильным, а другим, наоборот, представляется верным и светлым.
При Горбачёве закончилась история великой державы и был запущен процесс её распада на отдельные государства, при нём же была закончена холодная война с Западом, который счёл себя победителем «по очкам» и в силу сложившихся обстоятельств. Но при Горбачёве же открылась дорога для обновлённой России и новых поколений её лидеров, которые подняли страну с колен и задали более точный и справедливый маршрут движения и развития. Не будь Горбачёва во главе того канувшего в Лету государства на протяжении шести последних его лет – с 1985-го по 1991-й, – а проживи страна эти годы со здоровым нацлидером Юрием Андроповым, возможно, спираль истории закрутилась бы совсем иначе, взяв за основу или китайский путь, или же свой собственный, но такой, который позволил бы провести реформы и сохранить большой Союз.
Роль личности высшего руководителя в истории никто не отменял, на нём всегда была ответственность за судьбы державы, с него и первый спрос за произошедшее.
В России с незапамятных времён за всё в первую голову отвечает царь, генеральный секретарь или президент.
Система суверенного руководства так устроена, невзирая на смену общественно-экономических формаций и политических курсов, что ответ перед историей, современниками и потомками полностью держит первое лицо. В случае с Горбачёвым это золотое правило проявилось особенно выпукло, даже ещё сильнее, чем с последним российским императором Николаем Вторым, потому что тот отрёкся от трона ещё до окончательного развала империи и принял мученическую смерть, а единственный президент СССР стал непосредственным олицетворением распада и молчаливым свидетелем всех последующих процессов на протяжении долгих 30 с лишним лет.
Конечно, Михаил Горбачёв принял страну не такой, какой её сдал Борису Ельцину и другим руководителям отколовшихся от тела России национальных республик. В марте 1985 года, когда Горбачёв был избран генеральным секретарём ЦК КПСС, государство было ещё могучим и жившим по глубоко укоренившимся системным правилам. К исходу века строились планы обеспечить каждую советскую семью отдельной квартирой, космические «Бураны» на равных конкурировали с американскими «Шаттлами», а Союз был нарушимым, навеки сплочённым Великой Русью. Безусловно, иные направления системы отличались замшелостью и нуждались в капитальном ремонте, но вряд ли кто всерьёз полагал, что, вынимая по кирпичику из основания, возможно обречь конструкцию на столь радикальные и быстрые изменения, которые явно не входили в планы и проекты. Потом было принято говорить, что развал был предопределён износом политической и экономической систем и даже куда более жёсткий руководитель едва ли смог бы закупорить естественный ход событий на финише перестроечных лет. Точка невозврата и впрямь была пройдена страной в какой-то исторический момент и, похоже, совсем неожиданно для СССР и всего остального мира, которые только-только пытались разобраться в премудростях «нового мышления».
Спору нет, что Горбачёв хотел как лучше, но получилось как всегда, как бывает в случае начала поворотных проектов без учёта всех деталей, обстановки, рисков и потенциалов.
Судя по всему, первый и последний советский президент уверовал в возможность перескочить из одного состояния системы совсем в другое, небывало открывшись внешнему миру и рассчитывая на то, что вместо заглохшего мотора тут же включится другой агрегат. Будь на месте Российской Федерации и обрамлявшего её Союза другая страна, возможно, план бы удался: Китай, например, перешёл из одной стадии развития в другую без особенных потрясений и уж тем более без геополитических катастроф. Но Россия запрограммирована на прямой путь без изгибов и экспериментов, а всякое отклонение от этого закона приводит к выходу ситуации из-под контроля.
Михаил Горбачёв скончался в возрасте 91 года.Фото: Ivan Sekretarev/AP/TASS
Оценку роли Михаила Горбачёва и тому, что случилось при нём в жизни страны, сегодня давать рановато, потому что большое видится на расстоянии лет в 100, а прошло только чуть более трёх десятков. К тому же запущенные в ту пору драматические процессы ещё не улеглись и продолжаются, принимая различные, в том числе и остро конфликтные формы. Сегодняшнее противостояние с тем коллективным Западом, двери которому открыл Горби, во многом выстроилось на основе былых поспешных решений либо вообще их отсутствия. С другой стороны, как комбат из песни Высоцкого закрутил Землю, оттолкнувшись ногой от Урала, так и новая Россия научилась жить иначе, чем прежде, опершись на западные технологии. Пётр Первый после победы над шведами первый тост поднял за западных учителей, и точно так же своего подобного тоста дожидается то, что было с Россией в предыдущие десятилетия, включая и самого невольного родоначальника перемен Михаила Горбачёва. Но для того чтобы такой тост прозвучал за здравие, а не за упокой, сначала требуется выстоять и победить. Вот тогда уже и ярые оппоненты Горбачёва наверняка будут готовы сказать ему вослед примиряющие слова «покойся с миром!».
29 августа 2022