Возможно, это влияние недоговороспособного ковида, который не желает идти на компромиссы ни с американскими властями, ни с европейскими, ни с российскими, но в последнее время мир в разных своих частях и сферах стал особенно отчётливо следовать тренду всевозможных ультиматумов, которые становятся основным инструментом коммуникаций в конфликтных вопросах.
Белорусская «пассионария» Светлана Тихановская до 25 октября держала своего оппонента Александра Лукашенко под угрозой революционного ультиматума, который в случае его неисполнения обещано превратить в невиданную по масштабам всенародную забастовку, и похоже, что после воскресных драматических событий в Минске обстановка действительно стремится к обострению.
Языком ультиматумов общаются между собой стороны горячего вооружённого конфликта в Нагорном Карабахе. На грани ультиматумов полемика двух претендентов на пост президента США – Джо Байдена и Дональда Трампа. Ультимативными выглядят требования коллективного Запада, неустанно вводящего всё новые санкции в отношении российских чиновников, политиков, предприятий и целых экономических секторов.
На грани ультиматумов полемика двух претендентов на пост президента США – Джо Байдена и Дональда Трампа.Фото: Morry Gash/EPA/TASS
Встречный ультиматум, хотя и с предложением перейти от конфронтации к диалогу, слышится и в выступлении российского президента в формате клуба «Валдай». Ультимативны требования участников внутрироссийских конфликтных историй – от хабаровских сторонников Фургала до врачей и медсестёр из множества регионов, требующих достойной оплаты и надлежащих условий работы с коронавирусными больными.
Свои ультиматумы, хоть и не столь громкие, держат в себе до поры до времени сотни тысяч, а может, даже и миллионы россиян, ставшие беднее и недовольнее в нынешнем кризисном году и оттого возвышающие свои внутренние протестные голоса в сторону местных властей и федерального Правительства. В благополучной Европе, где самоизолированное население и бизнес регулярно умасливаются внушительными траншами господдержки, и то регулярно возникает серьёзная уличная буза с ультиматумами властям против введения локдаунов.
Уровень тревожности и социальной невротизации растёт во всём мире, поскольку вторая волна пандемии последовала за первой слишком быстро, не оставив странам и континентам достаточного количества времени на передышку, а в иных территориях так и вовсе лишив граждан и правительства даже короткого летнего послабления.
Однако эпидемиологическая турбулентность кроме прочего привела в движение и активировала такие спящие коллизии и копившиеся годами противоречия, что пожары пошли полыхать в отношениях между государствами и внутри даже таких стран, где, казалось бы, стабильность заложена в национальном менталитете, а правители если и свергаются, то не чаще, чем раз в столетие, да и то при наличии ярко выраженных революционных ситуаций.
Белорусская драма из всех горячих сюжетов «ковидного» периода, конечно, самая неожиданная и болезненная, несмотря на то, что армяно-азербайджанская война стократ превосходит её по количеству уже пролитой крови. Гражданское противостояние в государстве, пережившем в середине прошлого века чужеземное нашествие и оккупацию, куда опаснее возгорания застарелых разломов. Хаотизация Белоруссии, которая испокон веков считалась образцом дисциплинированности и социальной толерантности и которую в самую последнюю очередь возможно было представить в авангарде революционного конфликта на всём постсоветском пространстве, безусловно, становится знаковым явлением и сигналом серьёзных тектонических сдвигов на внезапно задрожавшей политической равнине.
Подпорки и отмостки, спешно воздвигаемые российской властью для недопущения катаклизмов в Союзном государстве, могут и не сработать под натиском центробежных процессов, которые схожи с неконтролируемым заполнением водой трюмов терпящего бедствие судна, получившего множественные пробоины. Конечно, Александру Лукашенко уже поздно отступать под напором «народного ультиматума», который он искренне считает инструментом внешнего давления, а его попытки стабилизировать обстановку через принятие обновлённой Конституции и показательные беседы с политическими арестантами уже сильно запоздали.
Разумеется, ультиматумы что в Минске, что в российском Хабаровске не работают как механизмы сиюминутного достижения радикальных целей, но являются стратегией раскачивания лодки в такт коварным волнам.
Там, где в ход идут ультимативные, то есть связанные с безапелляционными требованиями, сценарии развития событий, там внутри страны кончается гражданское согласие, а вне страны начинают говорить стволы дальнобойных орудий, как в Карабахе, и лететь стрелы экономических рестрикций.
Очевидно, что мир переходит к более жёсткой модели существования в условиях как усиления глобальных вызовов, так и конкуренции, приобретающей характер боёв без правил. Такая конструкция проецируется и на матрицы тех суверенных государств, в которых накал внутренних страстей исторически приводит к разрушительным последствиям, как это часто случалось в России и на приближённых к ней территориях.
Когда президент РФ говорит о невозможности импортировать гражданское общество, то это звучит как предупреждение о том, что страна подошла к опасной черте.Фото: Михаил Климентьев/ТАСС
Когда президент РФ говорит о невозможности импортировать гражданское общество, то это звучит как предупреждение о том, что страна подошла к такой опасной черте, за которой уже просматриваются очертания катаклизмов, а потому сложившаяся система в случае попыток усиления внешнего воздействия и насаждения неприемлемых для неё эталонов готова инстинктивно ощериться. В России этот защитный рефлекс, если до него дойдёт, наверняка будет выражен куда жёстче, чем сейчас в Белоруссии и чем дважды случалось в Москве в начале лихих 90-х годов.
Ультиматумы вообще всегда были российской бедой, когда рождались на гребне переломных исторических моментов и содержали в себе заведомо чрезмерные требования со стороны тех, кто решался идти путём упрощения законов эволюции. Правда, Россия не может похвастать и традицией разрешения острых внутренних конфликтов без потерь и ущерба своевременными и мудрыми реакциями сверху. Поэтому, если уж совсем никак не отменить богатую на ультиматумы буйную «ковидную» осень, то остаётся уповать лишь на выдержку тех, кто верит в неизбежность прихода весны по климатическому графику.
25 октября 2020