Члены БРИКС не понимают, какой мир хотят построить

• Виртуальный Путин на саммите БРИКС: разумный компромисс или демонстрация слабости?
• ЮАР против МУС: БРИКС на перепутье между Россией и Западом
• Череда кризисов подвигла «Пятёрку» действовать в полную силу

Дело в том, что ни учредители БРИКС, ни его новые члены не понимают, какой мир они хотят построить. Но твёрдо знают, что больше не хотят быть объектами разграбления со стороны США и их сателлитов. Эти претензии на субъектность, помноженные на идеологию «от противного» и связи бывших колоний с метрополиями, создают вязкую среду, в которой невозможно обнаружить точки сборки нового миропорядка.

Картину дополняет принципиально новый, антизападный метод строительства объединения. По аналогии с мусульманским банкингом и азиатским способом производства (любимая тема либералов 1970-х годов) появился абсолютно новый (китайский, восточный, афро-азиатский – нужное подчеркнуть) подход к геополитическому проектированию. В отличие от сформулированного в аналитических центрах и жёстко организованного западного проекта «восточный вариант» развивается во многом стихийно, а «пятёрка» пытается руководить этим процессом через согласование потребностей заинтересованных сторон.

Не только члены БРИКС, но и стремящиеся присоединиться к нему государства ведут свою игру, мотивированную, с одной стороны, общим желанием отгородиться от влияния Штатов и их сателлитов, а с другой – стремлением выторговать у них какие-то преференции и до сих пор не изжитым страхом оказаться в положении дичи на разделочной доске развитых демократий.

От былой лихости, с которой лидеры БРИКС заявили о своём существовании в конце 2000-х, не осталось и следа. Тогда в ходе климатической конференции в Копенгагене (2009 год) глава китайской делегации позволил себе «забыть» о запланированной встрече с президентом США Бараком Обамой ради закрытых переговоров с представителями ЮАР, Бразилии и Индии. Ещё через четыре месяца делегации Бразилии, Индии и ЮАР атаковали американского президента во время саммита по ядерной безопасности, а следом бразильский лидер Лула да Силва устроил «праздник непослушания» в процессе турне по Ближнему и Среднему Востоку.

БРИКС сменил тактику и начал потихоньку, не делая резких движений закладывать фундамент будущего мироустройства. Проект движется со скоростью черепахи, но сегодня он оказался на гребне исторической волны.

Старый мир трещит под тяжестью внутренних противоречий и совершённых ошибок. С точки зрения Запада, руководствующегося принципом «падающего толкни», это хорошее время для решительных действий. Согласно логике мерящего время десятилетиями Китая и восточной расслабленности, спешить не стоит, каждое решение должно созреть. Тем более что лидеры БРИКС сами не готовы к серьёзным переменам.

Как ни крути, большой антизападный проект БРИКС нуждается в признанном лидере. Но его нет. Россия на эту роль сегодня не тянет. Она оказалась не способной привести к общему знаменателю постсоветские государства, а начав спецоперацию на Украине, получила в ответ санкции, преодоление которых усилило её зависимость от торговых партнёров, прежде всего Китая и Индии.

Поднебесная, явно претендующая на роль нового гегемона, готова возглавить процесс, но этот вариант не устраивает остальных. Индия видит в КНР конкурента в борьбе за влияние в Индо-Тихоокеанском регионе. ЮАР настороженно относится к китайской экспансии в Африке. Находящаяся под американским давлением Бразилия хочет сама доминировать на латиноамериканском континенте. Россия готова поддержать Китай, но на условиях равноправного партнёрства.

Индия с её политикой сидения на двух стульях, сотрудничеством с Америкой в оборонной сфере и стремлением развивать экономическое партнёрство со всеми могла бы лучше всех выразить интересы глобального Юга, многие государства которого стремятся в БРИКС для того, чтобы укрепить свои позиции в диалоге с Западом. Но такой подход окончательно похоронит объединение как точку сборки проекта антизападного мира, а этого не допустят Россия и Китай.

Президент РФ Владимир Путин говорил о формировании многополярного мира, генезисе украинского кризиса и необходимости расширять расчёты в национальных валютах. Си Цзиньпин и выступивший вместо него на первом заседании министр коммерции Ван Вэньтао критиковали гегемонизм США, призывали «укреплять стратегическое сотрудничество, практиковать истинную многосторонность и содействовать демократизации международных отношений».

Глава ЮАР Сирил Рамафоса напомнил, что тема саммита – «БРИКС и Африка», и посвятил основную часть выступления проблемам Чёрного континента. Президент Бразилии Лула да Силва подчеркнул, что БРИКС создан не для того, чтобы бросить вызов G7 или Соединённым Штатам, а для того, чтобы организовать страны глобального Юга, призвал поддержать расширение числа постоянных членов Совбеза ООН и заверил, что Бразилия не отказывается от доллара, но «иногда будет использовать национальную валюту».

Премьер-министр Индии Нарендра Моди назвал БРИКС «платформой для обсуждения проблем глобального Юга», призвал создать консорциум по исследованию космоса и прорекламировал индийскую программу развития «Делай в Индии, делай для всего мира». Такая разноголосица продемонстрировала, что члены «пятёрки» по-разному представляют себе цели, ради которых был создан БРИКС. Это определило эклектику итоговой декларации саммита и сказалось на том, как были отработаны два главных пункта его повестки – расширение числа членов и создание единой валюты БРИКС.

По итогам саммита к БРИКС присоединились шесть стран. В результате в объединение теперь входит большая часть Евразии (Россия, Китай, Индия, Иран, два государства Аравийского полуострова), три африканские страны (ЮАР, Египет и Эфиопия) и два самых крупных государства Латинской Америки (Бразилия и Аргентина).

Комментируя эти решения, СМИ принялись играть цифрами, отмечая, что теперь совокупное население входящих в эту группу стран составляет 45 процентов от мирового, а территория – больше 36 процентов земной суши. Некоторые эксперты заговорили о росте геополитического влияния БРИКС, а также его контроле над нефтяным треугольником «Саудовская Аравия – ОАЭ – Иран» и логистическими коридорами (Ормузский пролив и Суэцкий канал).

Может ли аморфная по своей структуре организация, члены которой мотивированы, как видно из прямой речи их лидеров, собственными интересами, стать заметным фактором геополитики и геоэкономики – это отдельный вопрос.

Китай при поддержке России настаивал на принятии в БРИКС трёх нефтеносных стран – своего стратегического партнёра Ирана и постоянных поставщиков углеводородов Саудовской Аравии и ОАЭ. Кроме того, Пекин поддержал продвигаемую Бразилией кандидатуру Аргентины. Россия лоббировала кандидатуру Египта, который после потрясений «арабской весны» отвернулся от США и возобновил дружеские отношения с Москвой. ЮАР настояла на принятии ещё одной африканской страны – Эфиопии. Индия долгое время возражала против расширения объединения, но потом передумала.

Вопрос о согласии Индии на приём новых членов решался в одном пакете с пограничным конфликтом с Китаем в Гималаях и участием Нарендры Моди в работе саммита. В начале августа он заявил, что выступает против введения единой валюты БРИКС и никуда не поедет, а местная пресса объяснила это тем, что премьер не поддерживает намерение РФ и КНР «превратить БРИКС в платформу по созданию альтернативы глобальному порядку, возглавляемому США», то есть выступает против цели, ради которой во второй половине 2000-х создавался БРИК, расширившийся в 2009 году до БРИКС.

Зато некие китайские аналитики предложили исключить Индию из БРИКС и решить таким образом все проблемы. Но они ошибались. Дело не только в ней. Одновременно с этим против приёма новых членов и введения единой валюты выступила Бразилия.

Ситуация с Моди в целом понятна. «Октагон» уже писал о давлении, которое было оказано на него со стороны Америки и Великобритании в начале этого года. Кроме того, Вашингтон регулярно критикует индийское руководство за масштабные закупки российской нефти и отказ осудить действия России на Украине. На этом фоне поддержка Индией создания валюты БРИКС выглядела бы как прямой вызов США, хорошие отношения с которыми нужны Моди для уравновешивания влияния Китая в Индо-Тихоокеанском регионе. В свою очередь, Бразилия торгуется и с Вашингтоном, и с БРИКС за поддержку её стремления стать постоянным членом Совбеза ООН.

И это только видимая часть айсберга. Компромисс в конце концов был найден. За видимость консенсуса пришлось заплатить удалением из повестки саммита темы единой валюты и помещением в его итоговую декларацию пункта о поддержке расширения числа постоянных членов ООН. Ничего экстраординарного в этом сюжете нет – обычные будни дипломатии.

Другой вопрос – во что превратится работа БРИКС теперь, когда членов стало 11, и через год-два, после того как их станет ещё больше. Дело не только в том, что они тоже начнут шантажировать других участников ради решения своих проблем. Налицо гораздо более серьёзная коллизия. Некоторые эксперты уже прямо говорят о расколе объединения на сторонников Китая (политизация БРИКС) и Индии (использование объединения ради решения экономических вопросов).

Тема создания единой валюты стран БРИКС возникла в прошлом году. Инициатором стал Владимир Путин, который в ходе XIV саммита в Пекине поднял этот непростой вопрос и предложил начать его проработку. Никаких подвижек с тех пор не произошло. А по итогам только что закончившейся встречи в Йоханнесбурге глава российского МИД Сергей Лавров сообщил, что к следующему саммиту, который пройдёт в октябре 2024 года в Казани, министры финансов БРИКС сформируют группу, чтобы обсудить создание платёжной системы.

Этот механизм используется с прошлого года. Оплату осуществляют в индийских рупиях, российских рублях, саудовских риялах, при этом достаточным объёмом ликвидности обладает только китайский юань, но переводить на него всю торговлю никто не хочет, так как это будет означать замену одного монополиста (доллара) на другого (юань).

В результате расплачиваются разными национальными валютами, и это порождает проблемы, связанные с торговым дисбалансом и ограничением доступа к ликвидности из-за различий в правилах валютного регулирования. Для того чтобы решить их, нужен клиринговый центр, на роль которого прочат созданный в 2014 году в рамках БРИКС Новый банк развития (НБР).

Даже если эти планы будут реализованы, Россия не сможет воспользоваться посредничеством НБР для того, чтобы вытащить застрявшие в индийских банках рупии, заработанные на продаже российской нефти. Не потому что это невозможно, а из-за того, что НБР с марта прошлого года соблюдает антироссийские санкции и полностью прекратил любую работу с РФ.

Комментарий на этот счёт директора НБР Дилмы Русефф выглядит нарочито издевательским: «О полном разрыве отношений между банком и РФ речь не идёт. Россия остаётся одной из стран – основательниц этого института и может влиять на выбор тех или иных проектов, которые он будет финансировать».

При этом рабочей валютой Нового банка развития является доллар как наиболее ликвидная денежная единица, и из 30 млрд долларов одобренных банком кредитов только 10 млрд выданы в национальных валютах. Но Русефф уже пообещала, что НБР увеличит финансирование больших проектов в национальных валютах, чтобы защитить своих заёмщиков от риска колебаний валютных курсов и снизить негативное влияние международных банков, в которых доминируют западные страны.

Комментируя итоги саммита в Йоханнесбурге, эксперты говорят о его «несомненном успехе». По их словам, принятие решения о расширении состава БРИКС превращает этот «спящий дискуссионный клуб в полноценную организацию», увеличивает её представительность за счёт включения мусульманских и арабских государств, «наделяет объединение дополнительной ресурсной базой в виде углеводородов» (три страны Персидского залива) и «означает заявку на близкий к глобальному геоэкономический статус».

В общем, получается, что перед БРИКС открываются блестящие перспективы. Но если подвести баланс с точки зрения сегодняшнего дня, картина получается не столь радужной. Большинство членов объединения начисто забыло, что оно создавалось как противовес гегемонии США, и смотрят на него как на инструмент исключительно экономического взаимодействия, а также обеспечения лучших переговорных позиций в отношениях с идеологическим противником в лице Запада.

Прецедент успешного шантажа создал предпосылки для тиражирования этого опыта. И всё вместе это способно похоронить оптимистические прогнозы экспертов.

Применительно к России нынешнее положение дел означает, что, вступив в вооружённую конфронтацию с киевским режимом и стоящим у него за спиной Западом, она попала в зависимость от партнёров, которые (за редкими исключениями) нарушают антироссийские санкции там, где им выгодно, и соблюдают их, если есть риск нарваться на ответные действия Штатов. Это отсутствие всё той же солидарности не только отрубает Россию от финансовых инструментов НБР, но и ослабляет её на других направлениях. А ставшая популярной подача БРИКС как организации глобального Юга, к которому она никогда не принадлежала, фактически выталкивает её за пределы объединения. И в итоге получается, что саммит в Йоханнесбурге принёс сплошные разочарования.