Имам римской мечети Сами Салем: «Мы для мусульман важнее, чем государство»

– Как вам пришла идея основать мечеть в Риме?

– Я начал изучать, а точнее зубрить Коран с пятилетнего возраста. Как имам я читал пятничное Сермони ещё в Египте. Уже тогда я подумал: если останусь молиться дома один на один с Богом, то никто не сможет приобщиться к моей вере, нужно рассказать о ней и другим, для этого Бог посылает проповедников. Я решился на путешествие в Европу. Когда в 1993 году приехал в Италию, то горел идеей распространять ислам и улучшать мир и жизнь людей – во всём мире, во всей Вселенной. Я не говорил по-итальянски, у меня не было ни работы, ни нужных документов, но уже в 1994 году я основал мечеть на улице Маркони – одну из первых в Риме и в Лацио.

– Вам кто-то помогал?

– Я был очень молод, 25–26 лет, и никого здесь не знал. Но я встретил одного человека и рассказал ему о своей мечте – основать здесь мечеть. Он отнёсся к этому очень серьёзно и с годами стал для меня настоящим ангелом-хранителем – помог мне с документами, арендой и прочим. К сожалению, некоторое время спустя он умер. Сначала я арендовал помещение недалеко отсюда, на улице Маркони, потом благодаря подношениям верующих мы выкупили это помещение на улице Мальяна. Сейчас мы независимы, все работаем для содержания этой мечети.

Верующие помогли Сами Салему выкупить помещение для мечети.Фото: Анна Цыба/Octagon.Media

– Вы тоже работаете или исполняете только функции имама?

– У меня агентство путешествий, я преподаю ислам и арабский язык, в Каире у меня своя адвокатская контора.

– Неужели вам никто не помогает с финансированием? Например, братья-мусульмане из Египта?

– По итальянским законам мы не можем получать финансирование из-за рубежа (Превентивные меры Италии по противодействию террористическим организациям. – τ.), и иностранные банковские переводы на счёт мечети запрещены. Мы содержим себя сами.

«В Италии не ты приходишь в политику, а она к тебе»

– Какие у вас отношения с местными жителями и местным католическим сообществом? Улица Мальяна – это место с непростой криминальной историей.

– Сначала местные бросали на нас сверху сигаретные окурки, помидоры, лили воду. Они не имели дела с мусульманами, было много предубеждений: мусульманин с другим цветом кожи, а значит, вор и террорист. Я запрещал братьям поднимать голову, чтобы посмотреть, кто это делал, – может, эти люди станут нашими друзьями, зачем затаивать на них обиду?

Маркони, ЭУР, Трастевере, Мальяна – это зоны, удобные в том числе с точки зрения покрытия общественным транспортом. Когда некоторое время спустя мы переезжали с Маркони на Мальяну, местные жители и коммерсанты умоляли нас остаться: благодаря деятельности мечети эта зона ожила. До этого здесь почти не было ни мусульман, ни арабов, жило не более 12 семей египтян. Теперь 10 квартир в каждом доме занимают египтяне, этот район стал маленьким Каиром.

«Мечеть – точка притяжения для всех иммигрантов-мусульман, и не только для молитвы: они приходят сюда со своими проблемами в надежде на помощь в оформлении документов, медицинском обслуживании или на совет в случае попадания в тюрьму. В этом смысле мы для них даже важнее, чем государство».

В период пандемии коронавируса наша мечеть стала точкой опоры для многих – не только для мигрантов, но и для итальянцев из региона Лацио. Сюда выстраивались очереди из желающих поддержать нуждающихся пожертвованиями. Были очереди и на сдачу крови. У нас есть несколько машин, и мы до сих пор организуем доставку продуктов на дом для пожилых людей и инвалидов. Наше сообщество даёт нуждающимся и бездомным горячую еду – был даже проект с городской администрацией и волонтёрами из неправительственных организаций.

Мы находимся в постоянном контакте с местными приходами, с 1994 года сотрудничаем с Общиной Святого Эгидия (основанная в Риме в 1968 году популярнейшая католическая благотворительная ассоциация, действующая сегодня в 70 странах мира), периодически проводим собрания. Мы приходим к ним в церковь, организуем совместные встречи и собрания на городских площадях.

«У нас отличные отношения и с католической церковью, и с муниципалитетом. Глава муниципалитета – мой друг детства, в своё время я помог ему выдвинуться кандидатом и стать тем, кем он является сейчас».

– Вы занимаетесь политикой?

– Я политикой не занимаюсь, но в Италии чаще не ты приходишь в политику, а политика приходит к тебе. Я не участвую напрямую в политических выборах, но мы очень представительное сообщество и заметно влияем на расклад голосования. Моя дочь Мариам Али – первая женщина в хиджабе, выдвинувшая свою кандидатуру на пост главы римского муниципалитета (Мариам участвовала в выборах председателя XI римского муниципалитета в октябре 2021 года от фракции левых. – τ.). Я представляю и помогаю юным мусульманам пробиваться в политику и входить в избирательные списки партий, участвую с ними в телевизионных программах, но сам как имам не могу и не должен участвовать в политике.

– В телеэфире вы часто вступали в диспут с политиками и журналистами. Как вы оцениваете состояние современной итальянской журналистики?

– Почти каждому журналисту дают определённые ориентиры, ставя перед ним конкретные задачи. Это нормально, но в этом случае они склоняют чашу весов лишь в одну сторону. Я захожу в студию, где все очень дружелюбны и здороваются. Меня приветствуют Маурицио Гаспарри (Итальянский сенатор от партии «Вперёд, Италия». – τ.), Алессандра Муссолини (Политик и внучка Бенито Муссолини. – τ.), Магди Аллам (Итальянский журналист и политик родом из Египта, принявший католичество и выступающий против ислама. – τ.), все улыбаются. Но как только начинается передача, они полностью меняются – рассуждают об исламе как эксперты, а на самом деле ничего в нём не смыслят. За медицинским советом вы обращаетесь к врачу, а по вопросам исламской религии и сообщества вы должны обратиться к имаму.

Политики и журналисты Италии недостаточно осведомлены об исламе.Фото: CESARE ABBATE/EPA/TASS

Я выполняю функции имама в Риме с 1994 года, и всю свою жизнь я посвятил именно этому. Я был имамом Большой римской мечети с 2003 по 2006 год (Служение в этой мечети обеспечивает неформальный статус главного имама Рима. – τ.). Я преподаю в министерстве юстиции Италии для пенитенциарной полиции. И политики, и журналисты любого уровня по вопросам ислама должны обращаться ко мне, потому что именно я как имам представляю ислам.

Но вернёмся к телевидению. По окончании передачи все снова улыбаются, делают комплименты за выступление, как будто ничего и не было. Именно поэтому я не участвую в политике. Конечно, есть журналисты и политики с более уравновешенной позицией, есть каналы, где дают достаточно времени, чтобы высказать свою точку зрения. Но многие заточены под вполне конкретные задачи и хотят сделать из исламской религии монстра. А где же тут монстр, если мусульманские юноши и девушки ходят с итальянцами в одни и те же школы, говорят на одном языке, едят ту же еду, работают в итальянских компаниях и платят налоги? Какая ещё вам нужна интеграция? Почему вы пытаетесь сделать из них монстров?

«СМИ рассказывают итальянцам, что мусульмане – монстры»

– Есть ли у вас программы по интеграции мусульман-мигрантов?

– В мечети по субботам и воскресеньям мы проводим курсы арабского языка и основ ислама. Ранее были курсы итальянского языка и основ итальянского законодательства для мигрантов, где мы рассказывали приезжим об основных принципах итальянской Конституции. У нас даже был совместный проект с министром социальной солидарности Паоло Ферреро (Министр посетил мечеть Мальяны в 2007 году во время разговения ифтар в честь окончания Рамадана, пообещав, но так и не сумев провести закон о «религиозной свободе» и легитимизации мечетей и исламского религиозного сообщества в Италии. – τ.). Я сам преподаю арабский в Народном римском университете, обучал итальянских карабинеров углублённому арабскому – курс составлен для тех служителей правопорядка, кто уже отлично знает язык и желает овладеть им в совершенстве.

– В чём, по-вашему, заключается проблема интеграции мусульман-мигрантов?

– Интеграция подразумевает работу и встречное движение с обеих сторон – со стороны мигрантов и итальянского общества. Если мигрант выучил язык, изучил итальянские законы, привёл в порядок документы, нашёл работу и добросовестно платит налоги, с какой стати его за это называют террористом? Это не глупость, это предубеждения. У нас были проекты с римским университетом «Рома Тре», с университетом «Ла Сапиенца», где я в своё время прошёл курсы повышения квалификации, чтобы выполнять функции имама, с многочисленными римскими средними и старшими школами – в этой мечети мы рассказывали об исламе всем. Мы постоянно делаем шаги навстречу интеграции, наши дети ходят в итальянскую школу, носят итальянскую одежду и говорят на итальянском языке. Не могу же я вдобавок изменить цвет своих глаз и внешность.

«Итальянцам по телевизору показывают лишь ту реальность, в которой мусульмане – монстры. Носителям ислама не дают возможности рассказать о своей религии и обычаях, отсюда возникает атмосфера тревоги и страха».

Если мы делаем шаги навстречу интеграции и встречаем лишь стену боязни и непонимания, то что мы можем с этим поделать?

«Для мусульман тюрьма становится настоящим университетом ислама»

– Сложно быть проповедником ислама в Италии, учитывая правовую сторону?

– В Италии ислам не признан официальной религией, у нас здесь нет никаких прав. Всё исламское сообщество в стране автономно. В Италии официально признаны 13 религий, а ислам, вторая по численности религия, которую здесь представляют 1 700 000 мусульман, официально не считается религией. Мы не имеем права на восемь тысячных (Возможность получения 0,008 процента от подоходного налога, уплачиваемого итальянскими гражданами в государственную казну. – τ.) и не можем реализовать своё конституционное право на свободу вероисповедания. Я как имам в случае, если государство признает ислам как религию, буду иметь право на государственную зарплату. Но сейчас я содержу себя сам и без госучастия финансирую свою работу.

– В чём вы видите причину такого отношения? Насколько я знаю, было много круглых столов, заседаний в официальных структурах по этой теме.

– Я участвовал в сотнях таких заседаний, был в сенате на всех уровнях, но пока всё остаётся по-прежнему. Государство должно захотеть довести эту работу до конца. Всё дело в политике.

В Италии ограничивают право мусульман на свободу вероисповедания.Фото: Davide Fracassi/Zuma/TASS

– Однако вам разрешают проходить в тюрьму к верующим. Я знаю, что для имамов на государственном уровне нет официального разрешения на исполнение своих религиозных функций в тюрьмах.

– Я посещаю заключённых с 1998 года – у меня особое разрешение от МВД Италии. Один журналист BBC даже приехал сюда из Германии взять у меня интервью. Сперва я удивился и насторожился, но тот объяснил, что в Германии много мусульман и проблема с исламскими террористами стоит очень остро. В Риме, по его оценкам, ситуация должна была бы быть ещё хуже, но здесь всё относительно спокойно именно потому, что, как он полагает, мне удаётся удерживать некое равновесие. В том числе за счёт посещения тюрем, ведь почти все террористы и радикалы проходили через тюрьму. Я как имам стараюсь сразу перекрыть эти каналы. Для мусульман тюрьма становится настоящим университетом ислама – там они читают книги, слушают каких-то фальшивых пророков. В Италии около 35 процентов заключённых – мигранты. Всё это люди, попавшие в тяжёлую ситуацию, и именно из них чаще всего выходят террористы.

«Имамы работают продавцами фруктов и посудомойками»

– Как вы относитесь к подпольным мечетям, которые иммигранты устраивают в подвалах и гаражах?

– Однажды Маттео Сальвини сказал: «Закроем все мечети». Что же, это можно сделать. Но где тогда наше конституционное право на свободу вероисповедания? В этом районе проживает около 10 тысяч мусульман (По приблизительным подсчётам, на начало 2021 года в Италии проживало более 2,7 миллиона мусульман, около половины из которых на тот момент имело итальянский паспорт. – τ.). И если государство не создаёт для нас мест для молитвы, то оно должно быть благодарно тем мусульманам, которые делают это за него, а не критиковать за отсутствие каких-то разрешений.

«Сейчас между государством и верующими-мусульманами нет соглашения, поэтому все мечети в Италии работают в статусе исламских культурных центров и ассоциаций. Большая римская мечеть, например, на бумаге называется Исламским культурным центром Италии».

– А если в этих, скажем так, «незарегистрированных» мечетях неправильно интерпретируют Коран или имам говорит не то, что следует? Как не допустить, чтобы такие мечети становились потенциальными рассадниками терроризма и радикализма?

– Это очень важный вопрос. В Египте, допустим, если имам неправильно трактует Коран, мы легко можем заменить его другим имамом, присланным, например, из министерства. Здесь мы этого сделать не можем. Через меня прошли сотни имамов, многие из них с высшим образованием и подготовкой, дающей право служить в мечети. Все они просили о помощи, о возможности иметь стабильную зарплату и быть имамом. Но мы существуем на пожертвования, и максимум, что мы можем сделать, – оплатить счета за свет и газ. Поэтому эти высококвалифицированные имамы работают продавцами фруктов и посудомойками.

В гаражах и подвалах люди молятся так, как они могут. Бывает, что там зарождаются и террористические группы, которые в этих гаражах делают бомбы. Но здесь я в первом ряду борцов с ними. Террористы выступают не только против полиции, но и против меня – они отлично знают, что я категорически не одобряю всего этого.

– Вам случалось общаться с ними напрямую?

– Да, причём на самых разных уровнях. Я борюсь с этими проявлениями экстремизма практически всю свою жизнь: я знаю их менталитет лучше полицейских, и я переубеждаю их и пресекаю всё на корню именно на идеологическом уровне. Ректор моего университета даже предложил мне написать об этом книгу, но у меня нет времени.

Сейчас многие питаются мифом, что одна религия каким-то образом вступает в конфликт с другой. Но пусть кто-либо из теологов или журналистов приведёт мне пример, когда пророк одной религии враждовал с другими пророками. Если между ними нет конфликта, то и все разговоры о вражде между религиями бессмысленны. В этом случае глупо говорить и о проблемах интеграции, о проблемах мирного сосуществования религий. Все пророки были братьями и говорили о едином божественном источнике, проповедовали единого Бога. Заявляющие о межрелигиозном конфликте или не понимают, что говорят, или делают это, преследуя свои личные цели.

Рим