Как изменить мир, если ты его не видишь

2014 год. Турция

Международная парусная регата «Банзай покоряет мир!», награждение победителей пятидневной гонки по Средиземному морю. В регате 10 команд мастеров спорта.

– Серебряным призёром в дивизионе 41 фут становятся «Паруса духа»! – объявляет ведущий. На сцену выходит вся команда. Среди спортсменов-победителей несколько слепых, в том числе капитан Олег Колпащиков. От удивления затихают аплодисменты. Присутствующие здесь мастера спорта и подумать не могли, что проиграли инвалидам.

 Сегодня в их копилке: десять крупных проектов на территории России, организация первого Всемирного конгресса инвалидов в 2017-м, спонсорские отношения с «Росатомом» и «Газпромом».

2019 год. Екатеринбург. День Олега Колпащикова

Утром Олег общается с «Уралом без наркотиков», консультирует по организации Международного конгресса преодолевающих зависимости. Работа с экс-наркоманами – второе направление «Белой трости». «Инвалиды привыкли, что о них заботятся. Наркоманы привыкли, что о них заботятся. Очень полезно их перемешать, чтоб увидели: можно помогать другим», – говорит он.

Двухметровый Олег движется по улице, как ледокол. Он широко машет перед собой тростью, травит байки и громко смеётся.

Двухметровый Олег движется по улице, как ледокол.Фото: Дмитрий Часовитин

– Инвалиды сегодня нарасхват, спим по 3–4 часа. Сегодня утром встреча, потом концерт, вечером таинственное мероприятие «Инвалидность и сексуальность» в Ельцин Центре. Может, практикум? – хохочет Олег. – Тема-то интересная. Однажды рассылка пришла: открылся порносайт для слепых. Там инструкции. Я почитал пару штук. Кошмар, чуть не прозрел. Снова письмо: на крупном порносайте появились тифлокомментарии. А в Европе, кстати, есть волонтёры, которые снимают у инвалидов сексуальное напряжение.

Выдвигаемся в Полевской на гала-концерт фестиваля творчества детей с инвалидностью «Мы можем всё!».

– В Польшу на танцевальный конкурс отправили видео – взяли серебро. Денег поехать нет, – сетует завуч школы № 17 для детей с ДЦП Ольга Голыгина.

– А вы собирайте сами.

– Ну соберём мы 50 тысяч, а остальные 200 где взять? – включается директор школы Марк Ицкович.

– Когда говоришь: «Мы уже вложились в то, что делаем», а не просто «Дайте денег», видят, что ты по-настоящему работаешь, – убеждает Олег.

– Хочу привить ребятам с ДЦП волю к жизни, – начинает директор школы.

– Запросто. На инфантильных мы примерами действуем. У нас есть проект «Паруса духа», там волонтёр Наташа из Латвии. У неё ДЦП, двигается только голова, еле говорит, печатает носом. Но всегда прекрасное настроение, маникюр, педикюр. Лет пять назад, знаете, что сделала? Выскочила замуж за здорового мужика из Швеции!

Колпащиков вообще не отдыхает. Если не общается, то слушает аудиосообщения.

– Если человек видит инвалида, например, слепого, тут же представляет себя слепым, такое автомоделирование есть у всех. Захожу в новое место – и всё, кругом морг. Тебе надо на 2-й этаж, а они все померли от шока. Я недавно на ооновской конференции был, меня в лифт несли, как хрустальную вазу. Если людей научили общаться, то такого не происходит. Например, мы сделали Кольцово лучшим аэропортом в инклюзивном взаимодействии. Работали командой из слепых, глухих, колясочников, ментальщиков. Сейчас железнодорожный вокзал учим.

Колпащиков вообще не отдыхает. Если не общается, то слушает аудиосообщения.Фото: Дмитрий Часовитин

Опаздываем на «Инвалидность и сексуальность». Жизнерадостный настрой Олега сбивается, когда он слышит спикеров. Грустными голосами они рассказывают о том, что сексуальность для тяжёлого инвалида – это смена памперса. Вскоре сбегаем.

– Ужасно! Тут же надо за здравие! После травмы сексуальность – это элемент реабилитации. Убедиться, что ты можешь. Как это будет по-новому?

2019 год. Екатеринбург. День Михаила Войцеховского

На стенах массажного кабинета Михаила крючки в виде якорей и фото из путешествия на яхтах. Михаил Войцеховский приезжает из Ревды в 7.45. Массаж, потом занятия – английский самостоятельно и испанский с преподавателем из Латинской Америки.

Торопимся на занятие йогой в центре «Аквасказка». В отличие от Олега, который кладёт на плечо провожатого тяжёлую ладонь, Михаил просит подхватить его под руку и практически бежит без трости. Лишь изредка он прикасается ею к земле: «Достаточно понять проекцию».

В центре «Аквасказка» Михаил обучает подводному плаванию на собственном дыхании (фридайвингу) молодых мам и бывших наркоманов. Михаил первый в городе, кто преподаёт фридайвинг не как спорт, а как терапию психологического восстановления.

Сам Михаил занимается фридайвингом три с половиной года. Хвастает, что в этом году нырнул на 35 метров.

Войцеховский обучает подводному плаванию на собственном дыхании в качестве терапии психологического восстановления.Фото: Дмитрий Часовитин

– На глубине темно, и никто не видит, так что мы все равны. После 15 метров тебя начинает тянуть вниз. Когда впервые с этим сталкиваешься, чувствуешь себя как в фильме ужасов, – улыбается Михаил. – Люди стараются воду победить. Но это такая стихия, которую не победишь, надо стать её частью. Нужно меньше суеты: медитируешь и ныряешь. А если будешь с водой бороться, то нырнёшь в лучшем случае метров на 15.

Йогу преподаёт Елена Мартынова, подруга Михаила по плаванию. «Я пришёл в йогу из-за плавания. Раньше думал, ерунда. Но Лена сказала, что для фридайвинга надо иметь хорошую растяжку, чтобы дольше проскользить под водой», – объясняет Михаил.

На ковриках. Со стен на нас глядят весёлые киты, словно мы в аквариуме. Растяжка Михаила впечатляет. Он забрасывает ноги и руки куда надо, Лена его почти не поправляет. «Миша, смотри вперёд», – вдруг командует она. Михаил старается и «смотрит».

Едем на коммуникационный тренинг для бывших наркоманов в офис «Белой трости». Михаил рассказывает об эффективном общении. Есть и другие занятия. На стенах офиса – карты с морем флажков на посещённых странах, фотографии из кругосветного плавания; на полках – книги на разных языках и трофеи с регат. Там же статуэтки премий «Аргумент добра» и «Человек года – 2018» (последняя – Колпащикова).

А еще Войцеховский – массажист. Так что свободного времени почти нет.Фото: Дмитрий Часовитин

8 вечера, Войцеховский снова спешит к клиенту на массаж.

Если Олег Колпащиков – это ледокол, громящий всё на своём пути, то Михаил – океан. Умиротворённый, меняющий форму и адаптирующийся, всё принимающий, но при этом имеющий глубину и мощь.

1994 год. Екатеринбург (Уралмаш)

22-летний Олег Колпащиков уже пару лет как работает в торговле – пришёл за красивой жизнью. Однажды с друзьями он снял бассейн, баню и бильярд в спортивном центре «Калининец». В бильярдной подложили бомбу.

– Я стоял с кием в руках, смотрел телевизор. И вдруг картинка на экране будто уезжает… – вспоминает Олег. – Взрыва не слышишь. Просто смотришь – раз! – мир поехал. А потом сам из тела выезжаешь. Немножко назад и как бы подвисаешь. Когда с телом идут такие изменения, то перестаёшь чувствовать, а будто выезжаешь из него и оказываешься в другом пространстве. Есть у меня знакомый колясочник, рассказывал, когда ломал спину – были такие же ощущения. А чтобы обратно в тело залезть, знаешь, что надо сделать? Заорать.

Сначала казалось, что прежняя жизнь быстро вернётся: после взрыва с Олегом осталась девушка, его поддерживали родители и компаньоны. Он даже стал директором в фирме по производству канистр.

– 60 человек было в штате – мужики лет по 50. Я пришёл от хозяев, а хозяева в 90-е годы были лихие. Рабочие вроде бы понимали, что от них можно всего ожидать, но чтобы такого! – смеётся Олег. – Представляешь, какой для них это был ужас: 24-летний слепой директор! Но я заработал доверие.

Сейчас и не скажешь, что когда-то Колпащикова захлёстывала настоящая депрессия – с алкоголем и наркотиками.Фото: Дмитрий Часовитин

А через два года Колпащикова захлестнула чёрная депрессия – с алкоголем и наркотиками. Сам он называет её творческим кризисом. Когда разговор заходит о наркотиках, словоохотливый и громкоголосый Олег вдруг начинает говорить всё меньше и тише.

– Вас родители отправили лечиться?

– Да.

– Поэтому вы наркоманам помогаете?

– В том числе.

С зависимостями Олег завязал в нулевых. Занялся чтением на ПК и психологией. Но выйти из дома сам пока не решался.

1990-е. Ревда (Свердловская область)

Миша медленно слепнет. О плохом зрении он узнал в пять лет, не поверил. Врачи говорят, предрасположенность. В 13 лет ему приварили сетчатку, делали электростимуляцию, но тщетно. С 8-го класса он учится в школе для слепых и слабовидящих.

– В 14 лет я уже не мог читать тексты, потом перестал видеть ценники, потом – транспорт. Одно время ещё видел ночью фары машин, а потом и это видеть перестал. У меня нет обид на врачей, они многое сделали. Бывает, что не получается.

– Говорю старшей сестре: «Пойдём куда-нибудь», а она: «Ты давай сам иди, а я подстрахую». Я говорю: «Люба, ты зараза, почему не можешь просто помочь?!» Я в тот момент её ненавидел, считал, что она меня бросила и предала. Но то, что я делаю сейчас, – это её заслуга.

Но к 24 годам у Михаила уже были жена и ребёнок, к 30 – квартира, любимая работа и весомый авторитет среди коллег-массажистов.

Первая встреча

– Один приятель мне говорит: «Надо помочь человеку. Он слепой, уже несколько лет не выходит из дома», – рассказывает Михаил.

К тому моменту Олег уже 12 лет ходил по улицам только с провожатыми. С новыми знакомыми изображал из себя видящего. И боялся взять в руки трость.

– Однажды я видел слепого с тростью – он ходил по углам и трясся. А я красивый, молодой, в хорошей одежде. И с тростью ходить? Мне почему-то казалось, что дети будут надо мной издеваться: подбегут, пнут, убегут. Быть слепым стрёмно! И вот меня привезли к Мише – он меня сам забрал и прямо побежал. С песнями, с танцами. Мы с ним туда зашли, сюда зашли. Я в шоке: это какой-то не такой слепой!

После нескольких лет сидения дома, взаперти Олег сделал свои «первые шаги» в феврале. Благодаря Михаилу.Фото: Дмитрий Часовитин

Полгода они обсуждали, как Олег пойдёт сам. Наконец решаются, но февраль, и именно в назначенный день ужасная погода: лёд, мокрый снег, лужи по колено.

– «Миша, – говорю, – давай мая дождёмся?» Он мне: мол, всю жизнь что ли хорошую погоду будешь ждать? И вообще, лучший день – это сегодня, – смеётся Олег. – Самое главное – отлепиться от ручки подъезда. Я когда в первый раз шёл, потерял дорогу. Паника, амнезия, еле добрался до подъезда. Но когда я снова схватил эту ручку – это счастье. Звоню: «Миша, я как будто в открытый космос вышел!»

По своим правилам

– Зачем было создавать свою организацию? Пришли бы во Всероссийское общество слепых, – спрашиваю Михаила.

– Там сказали: «Только по нашим правилам», нас это не устроило. Но организация была необходима. Помню, когда мне было лет 30, я учил других слепых ходить с тростью и думал: «А сколько ещё человек я смогу выучить, если буду работать один? Двадцать? Тридцать?»

И понял, что нужна самоорганизующаяся система. Мы должны ещё многое поменять. Сделать инвалидов не проблемой общества, а ресурсом. И у нас есть опыт борьбы.

– Это потому, что ты умеешь из слабости выкарабкиваться, – отвечает ему Олег Колпащиков. Мы стоим у Ельци Центра и ждём такси. – Да, сейчас снаружи я тоже сильный. Но каждый второй день просыпаюсь с мыслями: «Несчастный, слабый, ничего не получится, куда лезешь…» У всех так. Вот сейчас опять кризис на дворе…

– А если в кризис «Белая трость» станет не нужна?

– Мы и должны её закрыть. Я читал книжку одного американца, он говорил: «НКО должны открываться, решать проблему и закрываться». Поэтому мы когда-нибудь должны будем её закрыть.

Подъезжает такси. Олег садится в авто и уезжает.