Российская экономика опаздывает на большую войну

• Российская система управления 90-х бесперебойно работает до сих пор
• «Рассерженные патриоты» требуют мобилизации властных элит
• Тюрьмы, полиция, РЖД рекламируют свою бронь от мобилизации

Судя по тому, что происходит в медиа, общество больше всего обеспокоено не ситуацией в зоне боевых действий и не военно-экономическим потенциалом страны, а ошибками, которые допускаются при мобилизации, распределении, размещении и подготовке призывников, а также отправкой в воюющие части необученных людей, что уже привело к гибели, ранениям и пленению нескольких десятков человек.

На этом фоне лоббисты всех мастей бьются за бронь и пугают ущербом, который нанесёт экономике страны ослабление их отраслей. И над всем этим парит государство, которое не только не в состоянии прекратить весь этот бардак, но и не делает того, с чего нужно было начинать ещё в феврале, – не занимается переводом экономики страны на военные рельсы.

Расчёт на блицкриг не оправдался, попытки заключить мир срываются одна за другой. Тем, кто делает ставку на внутренние проблемы в Соединённых Штатах и энергетический голод в Европе, можно напомнить, как летом 2014 года эксперты говорили, что «киевский режим не переживёт следующей зимы». А он прекрасно пережил все восемь зим, а теперь Вооружённые силы Украины выбивают российские войска с освобождённых территорий и обстреливают приграничные регионы России. Точно так же переживёт свои неурядицы и объединённый Запад.

Зачем Киеву и его англосаксонским кураторам договариваться с Россией, если прокси-война показала свою эффективность, а под рукой есть толпа желающих повторить или поддержать украинский сценарий (страны Прибалтики, Польша, Румыния). При таком раскладе любая гипотетически возможная заморозка конфликта рано или поздно всё равно обернётся продолжением войны. Не случайно в недрах НАТО уже готовится 10-летний план «перестройки оборонной промышленности Украины», подразумевающий переориентацию её предприятий на производство оружия и техники западного образца.

Победа республиканцев на ноябрьских выборах в конгресс и сенат может затруднить принятие решений о продолжении военной поддержки Украины. Но в арсенале англосаксов есть технологии, позволяющие обходить такие препятствия. В середине 1980-х годов ЦРУ в течение долгого времени нарушало решение конгресса о запрете на финансирование никарагуанских повстанцев – контрас, направляя им деньги, заработанные на продаже оружия Ирану, что, в свою очередь, нарушало оружейное эмбарго, введённое против этой страны. В общем, справились тогда – справятся и сегодня.

Россия начала специальную военную операцию (СВО) потому, что происходившее на Украине угрожало её целостности и суверенитету, и ожидать, что США вдруг откажутся от планов по расчленению и уничтожению РФ, нет никаких оснований. Победить такого целеустремлённого и обладающего огромными ресурсами противника без перенапряжения всех сил невозможно.

Перестройка жизни страны на военный лад должна начаться с определения экономических приоритетов, которые зададут рамки перераспределения ресурсов (денег, кадров и прочего) и усилий (скорость прохождения решений и другие организационные вопросы) между её определяющими и сопутствующими областями. Это должно быть сделано публично, чтобы все поняли, что ВПК, критическая инфраструктура, тяжёлое машиностроение, металлургия и продовольствие – это важно, а дизайн и туризм – нет. Такая иерархия обоснует профессиональные запреты и отраслевые ограничения на военный призыв.

СМИ и социальные сети наполнены жалобами представителей бизнеса на ужасные последствия мобилизации: «Туристическая отрасль на спаде», «Фитнес-клубы потеряли 30 процентов доходов» и тому подобное. Хотя, если посмотреть здраво, какой туризм или фитнес может быть в воюющей стране, территорию которой обстреливает противник? Но многие предприниматели не хотят видеть этого и не задумываются о том, что может случиться со страной, их фирмами и их жизнями, если Россия не сможет победить.

Власть долгое время подпитывала стремление людей абстрагироваться от СВО, обособить от неё бизнес и де-факто всю экономику. Это видно по проекту бюджета на следующий год, центральное место в котором занимает реализация национальных проектов.

В результате большая часть граждан в течение семи месяцев смотрела на происходящее «широко закрытыми глазами»: где-то там далеко шли какие-то бои, а страна и населяющие её люди жили привычной мирной жизнью. Так продолжалось до тех пор, пока в дверь не постучалась частичная мобилизация.

Реальность опасности заставила всех включить защитную реакцию: продвинутая молодёжь побежала за границу, обычные уклонисты стали менять места проживания или просто не открывать двери, бизнес завопил об убытках и недополученной прибыли, а руководители производственных компаний и системообразующих предприятий, столкнувшись с мобилизацией квалифицированных кадров, поставили вопрос о расширении возможности вводить бронь для незаменимых сотрудников.

Проблема однако состоит в том, что незаменимыми оказались почти все. Работников банков нельзя призывать, потому что они являются носителями некоего сакрального знания. Учителей – потому что среди преподавателей школ очень мало мужчин и это плохо влияет на воспитание мальчиков. Адвокатов – потому что они адвокаты. Айтишников – потому что они уехали, как только началась СВО, а кто не уехал, имеет бронь. Сотрудников правоохранительных органов и частных охранных предприятий – потому что страна захлебнётся в преступности. И так далее, куда ни ткни.

Но есть и более глубокие, вполне объективные причины. Значительная часть российского социума состоит из людей, которые хотят жить хорошо, ни за что не отвечая и ничем не рискуя. Началось это не в пресловутых 1990-х, а гораздо раньше – с возникшего в СССР феномена общества потребления при тотальном дефиците. А культ потребления подразумевает привычку брать, а не давать. Иными словами, далеко не все граждане России руководствуются в своей жизни известной максимой Джона Кеннеди: «Не спрашивай, что для тебя сделала родина, спроси себя, что ты сделал для неё».

Определённую роль играет и тот факт, что в современном обществе почти любая профессия, кроме курьера, уборщика и упаковщика, требует соответствующей подготовки, а кадровый голод наблюдался в ряде отраслей и до мобилизации. В итоге среди призванных оказалось какое-то количество сотрудников оборонных заводов, инфраструктурных и других системообразующих предприятий, то есть действительно незаменимых (или с трудом заменимых) специалистов.

О том, как пытаются решить эту проблему депутаты Госдумы, поведал на минувшей неделе телеграм-канал «Незыгарь». По его словам, «в недрах думских комитетов обсуждается возможность мягкой демобилизации экономики на нормативном уровне». Имеется в виду вполне здравая идея – привести в порядок мобилизационное законодательство, нормы которого применительно к СВО разбросаны по нескольким десяткам документов разного рода и уровня, местами противоречащих друг другу.

А заняться этим необходимо потому, что, как сигнализируют директора оборонных заводов, проведение частичной мобилизации уже дестабилизировало работу ряда предприятий ВПК и связанных с ними частных и государственных подрядчиков, что «повысило вероятность срыва сроков исполнения военных заказов».

Далее автор сообщает о существовании группы парламентариев и промышленных лоббистов, «выступающих за удовлетворение многочисленных запросов граждан о смягчении мобилизационного давления на экономику». В этой фразе бросается в глаза подмена: тревога за исполнение военного заказа трансформировалась в смягчение мобилизационного давления на всю экономику, или «демобилизацию экономики».

Креме того, непонятно, какие именно граждане одолевают депутатов подобными запросами. Судя по сообщениям в СМИ и социальных сетях, последние три недели россияне упорно добиваются возвращения домой тех, кто был призван с нарушением инструкций, и совершенно не беспокоятся об экономике, находящейся в надёжных руках премьера Михаила Мишустина.

А в качестве дополнительного аргумента анонимный собеседник канала предлагает России заняться «разработкой структурной модели сосуществования с постоянно растущими факторами давления внешнеэкономической среды», как будто речь идёт о холодной войне, и воспользоваться шансом «выйти в авангард глобальной трансформации», став страной, которая «первой перейдёт к применению новых адаптивных стратегий» и благодаря этому «получит определяющее преимущество перед живущими в парадигмах вчерашнего дня».

Этот план – отделить российскую экономику от СВО («демобилизация») и приступить к проектированию среднесрочных стратегий – с его пафосом устремлённости в будущее выглядит как откровенная маниловщина. О будущем думать, конечно, нужно. В США такими проектами занимаются различные think tanks. Но чтобы у России это будущее было, нужно уцелеть и победить в уже идущем противостоянии, а добиться этого без консолидации всех сил и мобилизации экономики практически невозможно.