Компании обяжут внести в бюджет налог на сверхдоход

• Правительство запустило вторую волну инвестиционного цикла
• Правительство отказывается от бюджетного фанатизма

13 июня в Госдуму внесён резонансный проект закона «О налоге на сверхприбыль». В случае принятия он вступит в силу 1 января 2024 года, и до 28 января предприятия должны будут исполнить его требования. Документ предполагает уплату в федеральный бюджет 10 процентов от сверхприбыли, полученной в 2021 и 2022 годах. Сверхприбыль определяется как разница двух арифметических величин – совокупной прибыли, полученной в прошлом и позапрошлом году, и совокупной прибыли 2018–2019 годов. Если разница превышает 1 млрд рублей, она считается сверхприбылью.

Бизнес воспринимает законопроект с настороженностью, указывая на то, что в нынешнем виде даже само слово «налог» вызывает огромные опасения. Как заявляет «Октагону» заместитель председателя «Деловой России», председатель экспертного совета Фонда развития промышленности, замглавы общественного совета Минпромторга России Антон Данилов-Данильян, было бы корректнее говорить о сборе, раз утверждается, что это разовая акция.

«Налог – это постоянно повторяющаяся история, которую принимают во внимание при планировании инвестиций, закладывают в финансовые модели. Если называть это налогом, бизнес начнёт думать, что это будет повторяться, и это беда».

Антон Данилов-Данильян
заместитель председателя «Деловой России», председатель экспертного совета Фонда развития промышленности, замглавы общественного совета Минпромторга России

В пояснительной записке к документу содержится тезис, вероятно, призванный успокоить представителей бизнеса: «Аналогичные по содержанию проекты федеральных законов в настоящее время на рассмотрении палат Федерального собрания Российской Федерации не находятся». Но, как говорит Данилов-Данильян, этого пояснения недостаточно.

– Если не находятся сейчас, это не значит, что не будут через полгода. Если бы было сказано, что в ближайшие 10 лет гарантированно не появятся, это бы давало уверенность. В такой формулировке – нет. Это напрягает, – говорит эксперт.

К термину «сверхприбыль» у делового сообщества тоже есть вопросы. Министр финансов Антон Силуанов ранее пояснял, что налогом будет облагаться непредвиденная прибыль, превышающая среднюю историческую прибыль компаний.

– Большая часть бизнеса смеялась и выпала в осадок, когда услышала эту фразу. Когда ты делаешь большую, длинную инвестицию, это совершенно сознательный шаг с глубоким прогнозированием всех последствий. Это комплексное решение. О непредвиденности говорить смешно. И это смех сквозь слёзы, – говорит Антон Данилов-Данильян.

Налоговые эксперты обращают внимание на то, что при определении понятия «сверхприбыль» авторами документа была взята за точку отсчёта некая «норма», которой стал период 2018–2019 годов. 2020-й, очевидно, выпал, поскольку это был год антиковидных ограничений, и его нельзя считать годом нормальной деловой активности.

– Однако период 2018–2019 годов, конечно, тоже нормой считать нельзя. Это скорее базис, от которого решили оттолкнуться, – отмечает налоговый адвокат юридической фирмы Orlova\Ermolenko Надежда Орлова.

«В других странах есть налоговые режимы, в которых взимается налог на сверхприбыль. Но там в налоговом законодательстве установлены определённые значения, при превышении которых применяется дополнительная ставка. По сути, это прогрессивная шкала с предсказуемыми правилами».

Надежда Орлова
налоговый адвокат юридической фирмы Orlova\Ermolenko

Критики законопроекта не раз указывали на то, что нововведение противоречит Конституции, 57-я статья которой гласит: «Законы, устанавливающие новые налоги или ухудшающие положение налогоплательщиков, обратной силы не имеют».

– Формально налог вводится не задним числом, потому что установлен в 2023 году и должен быть уплачен в 2024-м. Но фактически для его расчёта используются показатели предыдущих периодов, и источником для уплаты этого налога служит прибыль, заработанная в 2021-м и 2022-м. То есть изъятие налога делается из базы, которая сформировалась ранее. Это придаёт норме обратную силу, – утверждает адвокат.

Между тем юридическая коллизия волнует бизнес далеко не в первую очередь. Тот факт, что документ опирается на прошедшие годы, создаёт трудности непосредственно при исполнении новых требований.

– Когда объявляют о введении нового налога или повышении ставки существующего, у вас есть какое-то время, чтобы прикинуть, как должна измениться стратегия развития бизнеса, чтобы учесть эти нововведения. Это по-честному, у вас есть разбег. Здесь же разбега нет, потому что с 2024 года вводится то, что облагается по факту предыдущих лет. Но вся прибыль 2022 года, не говоря о 2021-м, уже распределена, её нет, – замечает Антон Данилов-Данильян.

По его словам, изначально, когда бизнес высказывался за то, чтобы сделать разовый взнос в экономику, предполагалось, что его будут уплачивать те, кто получал сверхдоходы в связи с благоприятной конъюнктурой. Однако по факту именно на них распространились исключения из закона.

Надежда Орлова предполагает, что основными плательщиками нового налога станут организации из сферы крупной торговли, дистрибуции, телекоммуникаций, строительства, транспорта и крупное производство. В меньшей степени это затронет финансовую сферу услуг.

– Исключения касаются в основном углеводородного комплекса. Но, когда инициатива появилась, говорилось о том, что в 2021–2022 годах благодаря великолепной конъюнктуре образовались сверхдоходы, которые Правительство намерено частично изъять, и бизнес не возражал. Это правда. Все понимали, что это будет красной тряпкой, и, чтобы не допустить введения именно налога или повышения ставок действующих налогов, на это готовы сброситься. Получилось же, что отнюдь не из-за конъюнктуры, – объясняет Данилов-Данильян.

В кабмине тем временем заверяют, что идея введения налога принадлежит именно бизнесу, получившему сверхдоходы в последние годы. В интервью РБК в рамках «ПМЭФ-клуба» первый вице-премьер Андрей Белоусов сообщил: «Я вам открою большую тайну: идея этого налога, про 300 миллиардов рублей, принадлежит бизнесу, а не государству. Они же умные и информированные. Они понимают, что у них колоссальные сверхдоходы за 2021 и 2022 годы. Гигантские просто. Больше, чем у бюджета. Они говорят: “Ребят, чем нам налоги повышать, давайте мы лучше скинемся и заплатим”».

300-миллиардный дополнительный доход в бюджет, который принесёт введение налога, фигурирует в финансово-экономическом обосновании законопроекта. В случае реализации инициативы будет закрыта незначительная часть дефицита федерального бюджета России. 13 июня Минфин сообщил, что по итогам 2022 года федеральный бюджет был исполнен с дефицитом в 3,3 трлн рублей, за первые пять месяцев этого года – 3,4 трлн рублей.

– Кажется, что 300 миллиардов по сравнению с 3,4 триллиона дефицита – сумма небольшая, но она очень значима для бюджета, – отмечает ведущий аналитик отдела глобальных исследований «Открытие Инвестиции» Андрей Кочетков.

«Тот дефицит, который уже образовался, постепенно будет сокращаться, но любые поступления не будут лишними, так что я считаю, что это бюджетная необходимость».

Андрей Кочетков
ведущий аналитик отдела глобальных исследований «Открытие Инвестиции»

Главный риск, который несёт в себе законопроект, по мнению экспертов, заключается в том, что он может негативно повлиять на инвестиционную активность, особенно в том случае, если инициатива окажется не разовой.

– В 2020-м Минфин заверял, что основами налоговой политики не предусмотрено введение налога на сверхприбыль ни в 2021, ни в 2022 году. И вот он появляется в 2023-м. Это говорит о том, что такой же или какой-то иной разовый налог может появиться в 2024 году. То есть открывается ящик Пандоры, – делится опасением Надежда Орлова.

Например, министр экономического развития Максим Решетников, рассуждая о налоговой политике, заявил, что любое увеличение налоговой нагрузки на бизнес приведёт к замедлению инвестиций и экономического роста. А помощник президента России Максим Орешкин добавил, что «повышение налогов на бизнес – это контрпродуктивно».

– Правительство регулярно обещало неизменность налогового законодательства, но меняло его чуть ли не каждый год. Если этот разовый налог окажется в итоге не последним, бизнесу станет неинтересно предпринимать дополнительные усилия для получения сверхприбыли. Есть надежда на то, что власти это понимают, – заключает Андрей Кочетков.