Двойной капкан миграционной политики

• Мамут создал HR-портал для мигрантов
• Рост числа трудовых мигрантов бьёт рекорды
• Выход из миграционного тупика – чёткое целеполагание

Эти очаги потенциального предательства не только дестабилизируют ситуацию в близлежащих районах, но и представляют реальную угрозу для безопасности и целостности государства. А крышуют всё это лоббирующий завоз мигрантов строительный бизнес и продвигающие его интересы чиновники, коррумпированные сотрудники Федеральной миграционной службы, выдающие российские паспорта за взятки, и политики, рассуждающие о решении демографической проблемы за счёт выходцев из соседних стран. Но, как отметил один российский политолог, «нам не нужны абы какие граждане, нам нужны патриоты России, соблюдающие её законы, уважающие её традиции и разделяющие цели её развития».

Рост этнической преступности, наблюдающийся в последние годы, будоражит ситуацию в стране. По данным Следственного комитета России, количество тяжких и особо тяжких преступлений, совершённых мигрантами, по итогам 2022 года увеличилось на 37 процентов по сравнению с 2021-м. А с января по июль текущего года этот показатель повысился ещё на 32 процента по сравнению с тем же периодом прошлого года. При таких темпах число тяжких преступлений, совершённых гостями из соседних государств, будет удваиваться каждые три года.

Это не только статистика, на основании которой можно строить графики и писать отчёты. 11 тыс. тяжких и особо тяжких преступлений за семь месяцев – это больше 1,5 тыс. в месяц, более 50 в день и два в час. За этими цифрами стоят жизни людей, семейные трагедии, исковерканные судьбы, нерождённые дети. Широкую огласку получают только отдельные случаи, но география таких эксцессов постоянно расширяется.

Статистикой Следственного комитета большинство россиян не интересуется, однако массовый завоз иностранных граждан уже отразился на жизни некоторых из них. Это касается мест компактного проживания мигрантов, таких как подмосковные Котельники, Обнинск в Калужской области, Мурино в Ленинградской, Хилокский микрорайон Новосибирска и десятки других мест, число которых постоянно растёт.

Картина везде одна и та же. Агрессивно настроенные мигранты захватывают детские и спортивные площадки, терроризируют женщин и, что особенно возмущает, коренных жителей, детей и подростков. Это касается дворов, школ и даже детских садов и поликлиник. Вписываться в местный уклад гости из соседних государств не хотят и, пользуясь своей агрессивностью и сплочённостью, наводят свои порядки.

В стране есть регионы, в которых до 80 процентов мигрантов получают российское гражданство и в рамках воссоединения семей привозят в Россию по пять-восемь своих родственников. Государственные программы адаптации переселенцев не работают, потому что вписываться в чуждый им уклад они не желают.

Постоянное напряжение, связанное с опасным соседством, разрушает привычный образ жизни местного населения. Возмущённые граждане обращаются в правоохранительные органы, которые, как правило, бездействуют («когда убьют, тогда и приходите», «как изнасилуют, так и заведём дело»), и записывают коллективные обращения к президенту, но он безмолвствует. В результате в некоторых посёлках и районах уже создаются аналоги народных дружин для противодействия агрессивному поведению мигрантов. Это явление пока не получило широкого распространения, и до массовых стычек с «понаехавшими» дело не доходит.

Нечто подобное происходило в стране 20 лет назад в результате прихода в Россию кавказского бизнеса. Он коррумпировал местную власть, привозил родственников и работников для своих предприятий, а затем захватывал целые города и районы. В 1990-х в регионах происходило немало случаев убийства приезжими местных жителей, которые из-за потворства правоохранительных органов оставались безнаказанными, что провоцировало волнения среди коренного населения.

Пик этого противостояния пришёлся на лето 2002 года, когда на беспредел национальных диаспор россияне ответили массовыми драками, митингами с требованием «убрать понаехавших», рейдами по квартирам мигрантов и поджогами домов, в которых жили родственники убийц местных жителей.

Наибольший резонанс получили противостояния в Красноармейске (Московская область), где силовая попытка призвать к порядку армянскую диаспору была названа «армянским погромом», и в Угличе, который терроризировали выходцы из Чечни. После того как по улицам города проехала кавалькада джипов под зелёными флагами, с автоматными очередями в воздух и криками «Аллах акбар!», на митинг возле здания местной администрации вышло полгорода.

Власть ответила на эти вызовы принятием закона, который определил статус иностранных граждан на территории РФ и упорядочил процедуру их легализации, а также плотной работой с бизнесом, который составлял верхушки диаспор. Разговор был простой: «Если хотите работать и зарабатывать деньги, обеспечьте приличное поведение ваших людей и порядок на прилегающей территории». Сегодня такие методы не сработают, и тому есть несколько причин.

Во-первых, закон о мигрантах давно принят и уже много раз корректировался – добавить к нему нечего. Во-вторых, вести диалог в сегодняшней волне мигрантов не с кем. В ней нет заинтересованного в мирном сосуществовании легального бизнеса и людей, развивающих собственные проекты. Такая публика уже научилась вписываться в местные реалии. Сегодня в Россию едут наёмные рабочие, зачастую не владеющие русским языком. Но главное – это разница в численности диаспор. В 1990-х и начале 2000-х речь шла о десятках и сотнях тысяч, а сейчас их миллионы.

Подавляющее число мигрантов едет в Россию, чтобы работать и содержать свои многочисленные семьи. Жизнь в незнакомых условиях заставляет их держаться вместе, во всём помогая «своим». При этом ещё в 1990-х было замечено, что, с точки зрения наркобаронов, каждая такая община является готовой ячейкой, которую можно вписать в преступный бизнес. Просто потому, что мало кто из приезжих готов отказаться от лёгких и быстрых, хотя и небезопасных денег.

Тогда же стало понятно, что террористические организации и сети распространения наркотиков часто управляются из единых центров. И это совершенно естественно. Диверсионная деятельность требует немалых средств, которые приносят наркотики, а для функционирования наркотрафика и обслуживания потребителей нужна силовая поддержка. Последствия этого симбиоза Россия ощущала на себе до середины 2000-х, когда заезжие террористы легко смешивались с толпой в разнообразных по национальному составу российских городах, получали «стол и кров» в национальных диаспорах, а потом устраивали теракты.

Сегодня поток мигрантов увеличился в разы, и главным инициатором этого процесса является строительный бизнес, который начал бурно развиваться в 2000-х годах. Если в начале этого десятилетия объём построенного жилья равнялся 30,3 млн квадратных метров, то к 2008 году этот показатель повысился более чем в два раза и достиг 64,1 млн квадратных метров. Параллельно с этим росло число задействованных на стройках гастарбайтеров.

В отношении миграционной политики точкой перелома стал 2007 год, когда был запущен Проект по трудовой миграции из Центральной Азии сроком на два года. Ему на смену пришли Региональная программа по миграции в Центральной Азии и России (2010–2013 годы) и Региональная программа в области миграции (2014–2015 годы). Затем после пятилетнего перерыва заработал проект под названием «Содействие безопасной и квалифицированной миграции в коридоре Центральная Азия – Российская Федерация» (2021 год).

Все эти программы были разработаны и направлялись Международной организацией по миграции, финансовыми и организационными спонсорами которой являются Всемирный банк, Евросоюз, правительства Великобритании и других европейских государств, а также западные некоммерческие структуры.

А экстремистские организации использовали возросший поток мигрантов для экспорта в Россию своих агентов, которые беспрепятственно пересекали и продолжают пересекать российскую границу в толпе едущих на работу иностранцев. Ещё одной опасной группой являются ваххабиты, бегущие от репрессий, которым они подвергаются в странах Средней Азии. Вся эта заряженная идеями исламизма публика активно работает с членами диаспор, прежде всего с молодёжью. Промывкой мозгов занимаются имамы в подпольных молельных домах, тренеры спортивных секций (ММА и других), функционирование которых, как правило, оплачивает за счёт наркотрафика, и религиозные лидеры в интернете.

В результате этой целенаправленной деятельности в среде мигрантов уже сформировано и постоянно пополняется сообщество молодых фанатиков, которые презирают неверных и ненавидят всё русское. Отсюда бесцеремонное поведение на улицах и в общественных местах, нападения на девушек за то, что они «не так одеты», убийства участников спецоперации, выступления в поддержку Украины, распространение в социальных сетях призывов к российским мусульманам «не воевать на стороне неверных» и угрозы «вспомнить имама Шамиля», устроить в России террор, «достать Путина из Кремля» и тому подобное.

Большинство связанных с мигрантами эксцессов можно объяснить выбросами негативной энергии. Но нельзя исключать того, что, совершая убийства и другие серьёзные преступления, эти молодые люди просто сдают зачёты подобно тому, как в начале 2000-х учащиеся экстремистской школы Хаттаба (включён Росфинмониторингом в перечень физических лиц, причастных к терроризму и экстремистской деятельности) получали сертификаты годности по итогам терактов, которые они совершали в соседних регионах. Затем эти «студенты» захватывали «Норд-Ост» и школу в Беслане.

Точечными мерами этот процесс не остановить. Этнического преступника, не являющегося гражданином России, можно выслать из страны и заблокировать его повторный въезд. Но в руки правоохранительных органов попадают далеко не все, а прозрачность границ делает бессмысленными любые запреты. Если же нарушивший закон мигрант успел получить российское гражданство, его могут посадить на несколько лет. Но это порождает новые проблемы.

В местах заключения с начала 2010-х годов появляются исламистские ячейки, успешно конкурирующие с давно сложившейся криминальной иерархией. Теперь преступников из числа мигрантов собираются лишать гражданства и высылать. А всех остальных планируют призывать на военную службу, что приведёт (по аналогии с тюрьмами) к появлению исламистских джамаатов в среде солдат-срочников.

По данным МВД, в 2022 году на миграционный учёт в РФ встали 9,2 миллиона граждан Узбекистана, Таджикистана и Киргизии. Если добавить к ним обладателей российских паспортов (только за 2020–2022 годы их получили около 2 миллионов человек) и мигрантов, находившихся на территории России на конец 2021 года, получится внушительная цифра – около 15–16 миллионов человек.

При этом, судя по опросу, проведённому Федеральным агентством по делам национальностей, 43 процента из них хотели бы жить в России, но не по российским законам, а по правилам шариата, а 15 процентов заявили о готовности принять участие в незаконных политических акциях. Это означает, что на территории страны находится не менее 6,4 миллиона исламистов, и как минимум 2,2–2,4 миллиона из них готовы к радикальным действиям. Численность этой исламистской армии в два раза превышает списочный состав Вооружённых сил РФ (1,014 миллиона человек) и сравнима с кадровым ресурсом всех военизированных структур, включая Росгвардию, МВД, казачьи подразделения и прочее.

В сухом остатке получается, что в стране существует активно работающая сетевая структура, состоящая из значительных по численности групп агрессивно настроенных людей, которые не лояльны России и презирают её культуру и население. Всё это позволяет говорить о том, что этнические диаспоры уже превратились в политическую силу, которая может проявить себя в критический для государства момент.

Ни для кого не секрет, что строительный сектор не смог бы выйти на рекордные показатели сдачи жилья без привлечения дополнительной рабочей силы. Однако сегодня строительный бум может стать источником серьёзных проблем. Это связано с тем, что все последние годы девелоперы строят в полтора раза больше жилья, чем могут купить граждане. Тем не менее гонка за количество продолжается, и результат, как говорится, налицо.

По данным компании «INFOLine-Аналитика», к концу прошлого года доля нераспроданных квартир в российских новостройках достигла 66 процентов. В текущем году ситуация та же. К концу мая в Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Уфе, Воронеже, Перми и Нижнем Новгороде невостребованным осталось 60–67 процентов нового жилья, в Омске – 80, в Краснодаре – 83 процента. Лучше всего положение в Москве, но и там предложение более чем в два раза превышает спрос: куплено только 43 процента от общего объёма сданных квадратных метров.

При сохранении этих тенденций первичный рынок недвижимости ждёт классический кризис перепроизводства со всеми вытекающими из этого последствиями в виде финансовых проблем, вплоть до разорения застройщиков-инвесторов, падения заказов на стройматериалы и продукцию смежников, а также массовых локаутов, которые коснутся не только российских граждан, но и занятых в отрасли мигрантов.

Лишившись работы и заработка, эти люди могут стать лёгкой добычей для экстремистов, которые вовлекут их в реализацию своих планов по дестабилизации ситуации в стране. Отказать «своим» сумеют немногие. Учитывая агрессивный настрой исламистского ядра, акции миллионов мигрантов могут привести к разрушительным последствиям и стать запалом для социального взрыва в мусульманских регионах России, где есть свои исламские ячейки.

Понимают ли серьёзность этих угроз руководители российского строительного комплекса и курирующий его вице-премьер Марат Хуснуллин? Похоже, что нет. В июне этого года во время визита в Таджикистан заместитель председателя Правительства среди прочего обсудил вопросы увеличения миграционного потока. Как сообщило таджикское агентство SugdNEWS, речь шла об «активизации сотрудничества по организованному набору желающих трудиться в России таджикистанцев».