В России уже месяц гремят скандалы и ведутся ожесточённые споры вокруг ситуации с мигрантами, которые массово едут на чужбину в поисках заработка, а потом устраивают там драки. Журналист «Октагона» Ростислав Журавлёв отправился в Центральную Азию, чтобы разобраться, чем живут гастарбайтеры у себя дома, какая у них мотивация и почему они вынуждены покидать родину и ехать на север.
О чём говорят узбекские мужчины
Опять топчан, опять еда… Много разной и жирной еды. Желудок уже не выдерживает, но не уважить нельзя: у каждого хозяина и собеседника, конечно же, самый лучший плов в Узбекистане, и попробуй в этом усомниться – откровенный разговор сразу закончится. Приходится всё уплетать.
– Видишь, какой богатый стол, фрукты, овощи лежат. Вот когда так, знай: ты в правильном доме. А если у узбека на столе только хлеб и мясо – остерегайся, это радикал и ваххабит, они не чтут наши традиции, – говорит хозяин очередного двора, прежде чем мне удаётся спросить его, как устроен поток мигрантов в Россию изнутри.
– Это опасная тема. Зачем тебе это? – спрашивает он, как и, наверное, каждый узбек, когда я честно признаюсь, что приехал писать о проблемах миграции. В полумраке очередной чайханы, сидя на мягком топчане, после обязательной негласной визы от местных знакомых собеседники не сразу, но соглашались рассказать, как устроен внутренний мир мардикёров – наёмных рабочих, которых у нас принято называть гастарбайтерами.
«Здесь, в столице, есть деньги, а вам надо в провинцию ехать, – сразу подсказали городские. – Можно в Фергану или Андижан, вот там в вилоятах (Регионах. – τ.) в каждой третьей семье кто-то да на заработках в России». Ташкент оказался современным мегаполисом с хорошими дорогами и роскошными зданиями, ничем не отличающийся, например, от Тюмени, если не принимать во внимание местный колорит.
В поисках дохода население кишлаков старается сначала найти работу в крупных городах, но благополучия от растущей экономики Узбекистана на всех, мягко говоря, не хватает.
– Да и куда они устроятся, если кроме того, как сажать помидоры, ничего не умеют, – замечают городские фукаро, что на местном наречии означает «жители».
Средняя зарплата в селе – около 100 долларов, в богатом столичном Ташкенте – около 300 долларов в месяц (3 млн сумов в пересчёте на местные деньги).
В среднем каждый трудовой мигрант присылает на родину около 500 долларов в месяц – это та сумма, ради которой и едут на заработки почти все мардикёры. Цифра звучала и в разговорах на улицах в провинции, и в строгих кабинетах, и в расслабленной чайхане.
Не ходи к официальным лицам
Чем дальше от столицы, тем меньше лоска. Популярные в Ташкенте новенькие белые Chevrolet сменяются образцами советского автопрома. По пути в сторону Ферганской долины ближе к перевалу столичный хай-тек постепенно заканчивается. По трассе тарахтят навьюченные тюками, как ишаки, старые советские «жигули», их обгоняют вереницы маленьких, неуклюжих корейских бусиков – «дамасов», опасного из-за своей неустойчивости, но дешёвого вида транспорта.
Дополняют провинциальный пейзаж чёрные фигуры крестьян, собирающих хлопок в полях, и местные жители, продающие с пыльных лотков на обочинах трассы помидоры, виноград и чимчи – приправленную острым перцем квашенную капусту – в пластиковых баклажках.
Торговля на обочинах дорог Ферганской долины.Фото: Ростислав Журавлёв/Octagon.Media
Ферганская долина – место уникальное. Если посмотреть на карту Узбекистана, то это тот самый «хвостик» на теле страны. Окружённая со всех сторон горными хребтами густонаселённая территория давно стала межнациональным котлом. При развале СССР крышку сорвало: погромы и кровавые конфликты между узбеками и турками-месхетинцами вошли в историю как «Ферганская резня».
Последний крупный инцидент в этом месте произошёл в 2005 году и получил название «Андижанский расстрел». Подавление протестов привело к гибели нескольких сотен человек. По версии властей, зачинщиками выступили исламские радикальные боевики, согласно другой, причиной недовольства стали несправедливые судебные процессы над местными предпринимателями.
14 мая 2005 года. Улицы Андижана после подавления протестов.Фото: Али Вали/ТАСС
Мой проводник – офицер и бывший силовик, который попросил не раскрывать его настоящее имя, – известен в местном Telegram как Тайный Узбек. Можно только добавить, что после ухода со службы он сам пять лет работал в России, но, найдя хорошую работу на родине, вернулся.
– К официальным лицам не ходи, они всё равно тебе ничего не скажут. Это бесполезно и даже опасно: вызовешь только лишнее подозрение, и к тебе приставят людей. Но я проверил, за тобой пока не ходят, – предупредил он и снабдил первым советом. – Лучше подольше поезди у нас, пообщайся, обычные люди тебе всё расскажут.
Женский рынок труда
В какой-то момент мне показалось, что мой друг и есть тот самый приставленный ко мне человек, однако сомнения развеялись, когда меня повезли на нелегальный женский рынок труда. Правда, перед этим ферганские узбеки куда-то отошли и долго о чём-то совещались, но пришли к мнению, что стоит предать эту ситуацию огласке.
– О том, зачем ты приехал, уже знает половина махалля (Района. – τ.), но люди не против. Ты пойми, для нас это стыдно – мы женщин своих продаём, – с горечью сказал Рахман, местный мелкий бай, который, следуя правилам восточного гостеприимства, бросил все дела и накрыл для нас стол, когда мы приехали в Фергану. – Но что поделать, людям надо чем-то жить.
Выезжать из города пришлось рано, почти в пять утра. До нужной точки примерно час езды на автомобиле через бедные кишлаки. Село здесь просыпается с первыми лучами солнца. Дымят тандыры в ожидании лепёшек, а крестьянки подметают свою территорию перед домом.
В Узбекистане, вопреки нашим стереотипным представлениям, царит культ чистоты. Утро начинается с метлы и в столице, и в глубокой провинции.
Вдоль республиканских трасс ходят специальные работники с вениками и собирают мусор. В кишлаке просто подмести у ворот своего ховли (Частного дома. – τ.) тоже недостаточно, надо ещё и полить водой.
– Видишь, водой полито? Значит, тут невестка первый месяц живёт, зарабатывает авторитет, показывает, какая она трудолюбивая хозяйка, – подсказывает мой проводник.
На одном из перекрёстков суетится толпа женщин в ярких, разноцветных одеждах и платках. Каждые пять минут на бесчисленных «дамасах» подъезжают новые соискатели, а кого-то, напротив, увозят. Проводник объясняет, что за день женщины могут заработать около 10–15 долларов – большие деньги по местным меркам. Но это при условии, что их наймут. Работа нехитрая: собрать урожай, присмотреть за детьми, похлопотать по хозяйству в байском доме или постоять за прилавком.
– А почему так далеко собираются, а не в самой Фергане? – спрашиваю своего водителя.
– Потому что местный хокимият (Администрация. – τ.) гоняет. Это нелегально же, вроде как в обход налогов, – отвечает он и тут же объясняет, что по адату, то есть обычаям, женщина не то что работать на постороннего мужчину, а даже садиться к нему в машину не имеет права.
©octagon.media, 2021
– Она же едет неизвестно куда, к чужому мужчине в дом и работает на него, а это вообще неправильно. А что с ней там могут сделать? Она же и не пожалуется, промолчит, это же позор на весь род, – возмущается он. – Женщина должна хранить очаг, воспитывать детей, заниматься домашним хозяйством.
Постепенно тайный друг остывает и всё же оправдывает сельчан: денег на жизнь не хватает, мужья тоже на заработках, а как детей прокормить?
Делаем несколько проходов с видеокамерой на машине и удаляемся в кишлаки. Выходить не советуют: за рынком труда всё равно присматривают, и появление чужака с европейской внешностью тут ни к чему.
Кишлак – главный источник мигрантов
Пока ехали вдоль сплошной стены кишлачных домов, по местному радио сообщили, что вновь избранный президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев, набравший на выборах 80 процентов голосов, анонсировал изменения к Конституции страны и предложил провести конституционные реформы по передаче части госфункций от центра регионам.
– На нового главу у людей большие надежды – он обещал понизить налоги и поднять зарплаты учителям, развивать село, – переводит новости собеседник.
Останавливаемся возле одного из случайных домов. Из ворот выходит хозяин, пожилой узбек Нодир. Доброжелательно улыбается, но не может понять, чего хочу от него я, человек с рыжей бородой и с фотоаппаратом. Плохо понимает русский язык, но войти приглашает.
Во дворе бегают дети, а женщины сидят за традиционным столом и ждут, когда закипит чайник на живом огне. При этом камеры не чураются, правда, сильно стесняются и прячутся, но любопытство берёт верх, и уже через пять минут все начинают наигранно позировать.
Гостеприимные хозяева, сперва стеснявшиеся камеры, спустя несколько минут начинают позировать.Фото: Ростислав Журавлёв/Octagon.Media
Спрашиваю главу семейства, много ли людей из его села уехало на заработки в Россию, но он делает вид, что не расслышал вопроса.
– У нас всё хорошо, всё хорошо, – причитает он и приказывает старшей дочери срезать для меня пару виноградных кистей с лозы. Пытаюсь заплатить за ягоды, но старик наотрез отказывается брать деньги.
Мужчин в кишлаке мало, зато стайками бегают дети, а рядом со своими домами возле лотков с фруктами сидят старики и о чём-то задумчиво молчат. Сбором хлопка тоже заняты одни женщины. Издалека кажется, что в поле пасутся стада каких-то животных, но в объектив камеры видно, что это сгорбившиеся сборщики урожая.
Остановившись в очередной чайхане на трассе, подсаживаюсь к каким-то узбекам. Это городские, везут товар в провинцию.
– Они в кишлаках все наивные. Из поколения в поколение делают как положено, ничего сами не могут, – сокрушается случайный знакомый Нодир. – А кто едет из села? Безграмотные, без мозгов. А потому, что местные баи заняли всё, образования нет, дикие они.
Что касается образования, то на местных телеканалах, где, кстати, политики и привычных нам ток-шоу нет от слова «совсем», идут чередой совсем другие репортажи – про новые школы и колледжи. Каждый день сообщается об открытии очередного учебного заведения.
– Власти поняли, что образованный человек обойдётся им гораздо дешевле, чем безграмотный выходец из кишлака. На рынке нужна квалифицированная сила, – в один голос утверждают все повстречавшиеся мне жители.
Чиновники наперебой твердят с экранов об инновациях и человеческом капитале, причём на русском языке. А в планах у главы Узбекистана в несколько раз поднять зарплату школьным учителям – чуть ли не до 1000 долларов. По местным меркам сумма баснословная, учитывая, что для более-менее комфортной жизни семье из нескольких человек необходимо минимум 600 долларов.
В поисках мафии
– Да нет никакой мафии, есть обман, мошенничество и глупость от необразованности, – наверное, главный тезис, который озвучивал каждый, с кем удавалось поговорить.
Вербовщики в Узбекистане ещё есть, но их уже не так много, так как это дело стало слишком опасным – можно легко загреметь в тюрьму за работорговлю.
– Сейчас уже не едут просто так на заработки в неизвестность, всё решает землячество. Грубо говоря, вечером в чайхане собрались три старика и решают, кого отправить, – говорят собеседники.
Центральная Азия и в частности Узбекистан – это своего рода месторождение мигрантов и трудовой силы, из которого черпают кто хочет.
Сама система вербовщиков работает как служба заказов, но координируется преимущественно из России самими узбеками, но уже с красными, то есть российскими, а не зелёными национальными паспортами, и проходит это по линии кумовства и знакомств. Проще говоря, обосновавшись, налаживают бизнес по вербовке своих малограмотных земляков на работу.
Рустам Ахмеджанов занимается вопросами работорговли и защитой трудовых мигрантов в ферганском филиале центра Istiqbolli Avlod.Фото: Ростислав Журавлёв/Octagon.Media
Глава ферганского филиала республиканского социально-информационного центра Istiqbolli Avlod, который занимается борьбой с работорговлей и защитой прав трудовых мигрантов за границей, Рустам Ахмеджанов во время личной встречи рассказал, что только в его отделение поступает около 10–20 обращений за помощью в месяц.
Как говорит собеседник, большая часть сигналов от мужчин приходит из России и Казахстана, а среди женщин обращаются те, кто уехал в Турцию или арабские страны, и это в основном вопросы, связанные с принудительным вовлечением в занятие проституцией.
Один из вопиющих случаев произошёл недавно с девушкой из Ферганы, когда она согласилась поехать работать на незнакомых людей.
– Её позвала одна кавказская семья из России сиделкой для пожилой женщины. Оплатили переезд и оформили все документы, но в какой-то момент ей предложили стать суррогатной матерью, но я думаю, что изначально она и согласилась на это, – рассказывает юрист.
Однако по медицинским показаниям девушке не рекомендовалось беременеть.
По словам правозащитника, работодатели сразу потребовали от неё возместить все расходы, но денег у девушки не было. Тогда ей предложили два варианта: заняться проституцией или продать свою почку. И она попала в притон.
– Ситуация обернулась ужасом: жена нанимателя оказалась не женщиной, а мужчиной-трансгендером. Видимо, они хотели ребёнка таким образом родить, – говорит Ахмеджанов. – Ей удалось обратиться к нам, и мы передали информацию в полицию, которая обнаружила на месте, где удерживали её, ещё и оружие, а также нескольких нелегалов-узбеков, которые тоже оказались трансгендерами.
Однако, как удалось прояснить, за последние годы произошли изменения, и централизованного системного характера проблема торговли людьми и вербовки нелегальных трудовых мигрантов уже не носит. Очень много людей в Узбекистане посадили за подобные схемы.
Собеседник подчёркивает: сложность в том, что многие не знают языка и не могут пожаловаться в органы, а порой и вовсе не имеют такой возможности, если угнаны на работы в глухую тайгу, например на китайскую пилораму в Сибири под Иркутском.
«Китайцы как работодатели даже не знают об этой ситуации, по их ведомостям все оформлены легально, зарплата выдаётся в полном объёме. А на деле они уже в рабстве у своих более предприимчивых земляков».
Рустам Ахмеджанов
глава ферганского филиала республиканского социально-информационного центра Istiqbolli Avlod
Но это исключительные случаи, а основная схема вербовки и бизнеса по привлечению рабочей силы, по статистике правозащитников, выглядит просто: обман земляков и процент за отправку.
Единовременное вознаграждение за трудоустройство может составлять от 10 до 200 процентов от месячной заработной платы, которую негласно обязуется отдать гастарбайтер. Зачастую в качестве залога забираются паспорта. Также в зависимости от условий мардикёр обязывается возместить расходы на патент и перелёт – это приличная сумма, равная месячному заработку. Например, только билет на самолёт рейсом Ташкент – Москва стоит сегодня около 14 тыс. рублей, и это без багажа.
– Даже если взять проститутку. Устрой её тут на 200 долларов секретарём на компьютере печатать, ей хватит, она проживёт и никуда не поедет, но не хватает мозгов. Но она не будет работать. Завербовали, она переспала с пятью мужчинами, например, получила несколько сотен долларов, увидела такой заработок, и уже её назад не вернуть, к сожалению, – вздыхает Рустам.
Курс на цивилизованную миграцию
Местная власть в последнее время старается избавиться от посредников в вопросах миграции. Для этого в стране действуют специальные центры и конторы и даже есть агентство внешней трудовой миграции.
Как заявил по телевизору во время инаугурации президент Мирзиёев, по его инициативе принимаются программы по поддержке земляков за границей.
«Мы примем дополнительные меры по поддержке и социальной защите наших соотечественников, обучающихся и зарабатывающих на жизнь за рубежом, а также членов их семей, проживающих в нашей стране».
Шавкат Мирзиёев
президент Узбекистана
По официальной статистике, в России на заработках находится более миллиона граждан Узбекистана (до пандемии эта цифра была в два раза больше), и только лишь 51,7 тысячи узбеков (с января по август 2021 года) были трудоустроены за счёт государственного оргнабора.
По информации источников «Октагона», курирует направление нелегальной миграции местная служба госбезопасности, которая очень сильна в Узбекистане. При этом чекисты наладили серьёзное взаимодействие с коллегами из ФСБ по розыску местных оппозиционеров и террористов, которые по «серым» каналам пытаются проникнуть в Россию под видом гастарбайтеров.
Как пояснил сотрудник фонда по борьбе с работорговлей, официальное трудоустройство через государственные структуры тоже не даёт гарантии.
– Могут обмануть, дать работу не ту, на которую он согласился, или, несмотря на контракт, назначить меньшую зарплату, – говорит правозащитник.
Ответ на вопрос о причинах миграции по-прежнему один – бедность.Фото: Ростислав Журавлёв/Octagon.Media
Отвечая на главный вопрос, в чём же причина повальной миграции, Рустам делает печальный вывод:
– Бедность. Бегут от этого, конечно. Сейчас стало лучше, почти в каждой второй семье есть машина – у всех же много детей. Но заработать можно пока только на стороне, Ташкента и других крупных городов на всех не хватает. Всегда причина банальна. Почему едет? Нехватка денег и образования. Но ждём, когда экономика повысится.
Ташкент
09 ноября 2021