Россия соблюдает карантин, размах которого прежде было трудно себе вообразить: авиасообщение почти прекращено, границы между странами закрыты. Но наши предприимчивые и неугомонные соотечественники находят способы выбраться к морю. Постят фотографии с Турецкой ривьеры, катаются на авто по балканским перевалам, бродят по итальянским развалинам. Как такое возможно? Журналист «Октагона» решил преодолеть все преграды коронавируса и отправился в Швецию в команде яхтсменов.
Наша легенда правдива и убедительна как научно-фантастический роман. Мы едем за своим движимым имуществом в Швецию по настоятельному требованию шведских граждан, которые ещё осенью продали нам лодки и не горят желанием платить за лишние месяцы простоя и обслуживания на берегу: «Забирайте свои плавсредства поскорее и гоните их в свою ужасную ковидную Россию!»
Одной из яхт невозможно управлять в одиночку, поэтому нужен опытный рулевой. Вот так втроём – два капитана и матрос – и едем. А обратно, морем, в Кронштадт, через Финляндию. Её территория закрыта и для шведов, и для русских, но, следуя шхерами по воде, во-первых, вы автоматически соблюдаете карантин, а во-вторых, можете не выходить на берег.
Обычно яхтенные перегонщики оформляют выход из вод Евросоюза на приграничном острове Сантио. В нашем случае это может стать проблемой. Одной из множества проблем.
Идея 800-километрового перехода по Балтике из Стокгольма в Кронштадт на десятиметровой парусной яхте времён высадки человека на Луну тоже не представляется круизом.
Из Питера в Минск
Единственный более-менее гарантированный способ попасть за границу – это перелёт из Минска. Беларусь и Швеция следуют суверенному курсу по волнам пандемии. Основа стратегии – минимум патернализма: предоставить людям возможность самостоятельно справляться с болезнью, дистанцироваться и изолироваться по собственному усмотрению. И нет нужды закрывать границы, когда все соседи уже и так это сделали.
Белый «Мерседес Спринтер» с 16 согражданами «союзного государства» стартует вечером от бензоколонки на задворках Московского проспекта. Цена вопроса для российских граждан, которые едут без приглашения и без повода, – шесть тысяч рублей до Минска. Для белорусских паспортов и тех, у кого есть родственники или иные основания для поездки, – две тысячи.
Белый «Мерседес Спринтер» с 16 согражданами из «союзного государства» стартует по маршруту Санкт-Петербург – Минск.Фото: Михаил Косолапов/Octagon.Media
Едем быстро, с редкими остановками, по E95. Глубокой ночью в 10 км от КПП сворачиваем в лес и выгружаемся в комариную тьму за песчаным отвалом, скрывающим наше расположение. Те, которые по две тысячи, уехали в «Мерседесе» до границы. Там им предстояло пересесть на автобус с белорусскими номерами. А мы остались мёрзнуть в предрассветной темноте, ожидая транспорта через границу.
Через 40 минут два убитых, чудовищно грязных джипа – древний «Опель» и «Нива» – привезли нелегалов с той стороны. Они вышли, мы сели. Водила с хрустом дёрнул рычаг передачи – джип-сафари началось. Полтора часа по болотам и непролазной грязи, 35 км бешеной скачки в ночном лесу по оврагам с молчаливым сталкером за рулём (белорусский Вергилий действительно был похож на Кайдановского) – этот аттракцион объясняет разницу в цене поездки.
Пару раз мне показалось, что виртуоз скоростной езды либо утопит нас в болоте, либо уронит с обрыва.
Или просто отвезёт на тайную заимку к «лихим людишкам», где нас грохнут ради заблокированных айфонов, непригодных к использованию, старых непромоканцев, карабинов, вертлюгов и драного термобелья. Не со зла, конечно, а по простоте душевной: кто сейчас возит с собой наличные деньги? А наши яхтенные ценности... Кому нужны эти железяки и верёвки?
На бензоколонке по ту сторону пересели в чёрный «Фольксваген Спринтер». В нём уже истомились ожиданием наши давешние спутники.
Минск – город ретрофутуризма, светлое социалистическое будущее, каким его рисовали на иллюстрациях в журналах «Юность» и «Техника молодёжи» в 60-е. Широкие проспекты, сверкающие белые дома лаконичной формы, тенистые скверы, хорошие машины, спортивные сооружения разного калибра и в меру радующий глаз паблик-арт. Красивые люди мчатся по велодорожкам на электрических самокатах, бросают технику где придётся и бегут на лодку, чтобы доплыть до Острова памяти. Память воинов всех прошедших войн священна.
Ковид? Нет, не слышали о таком. Живая музыка из клубов, пиво рекой, бары и открытые веранды ресторанов – всё недорого и на любой вкус. Полки магазинов ломятся от товаров народного потребления со всего мира, а супермаркеты сверкают витринами.
Выставка декоративного искусства в музее, чемпионат по хоккею или гандболу или ещё какая-нибудь экзотика типа синхронного плавания. Карнавал, славянский базар и европейский порядок … Преступность – что это такое? Это в Антананариву или в Марселе. Автомобильные пробки? Это вам в Лос-Анджелес или Шанхай. За сутки я не нашёл внешних изъянов или чего-либо отталкивающего в столице просвещённой автократии. Впрочем, местные жители рассказывают, что есть такое. Но мы, туристы и гости столицы, этого, разумеется, не видим. И не хотим видеть: Мінск – краса гарадоў рускіх!
Добро пожаловать в столицу Беларуссии!Фото: Михаил Косолапов/Octagon.Media
Здесь считают, что Москва отстаёт от Минска по велосипедам и самокатам, по цифровизации и телекоммуникациям, по политическому развитию – вообще по всему на два-три года. Подсматривает у Минска хорошее и плохое и делает у себя так же, но масштабнее. И не только Москва, кстати. Вот Литва. Почему она Литва? Великое княжество Литовское с Ковно и Вильно – это Беларусь и есть. А то, что Москва собрала русские земли под себя... Ну что теперь поделаешь? Хотя под белорусским владычеством всем жилось бы лучше. Москва и Жмудь назвала Литвой, и земли белорусские этой неблагодарной Литве приписала, и белорусский язык, и культуру привила. Сплошное расстройство от этой несуразной Москвы.
Людей в аэропорту мало, авиарейсов тоже: Рим, Будапешт, Стокгольм. Регистрация идёт туго. Пускают не всех и не везде. Нас не пускают. Нет паспорта моряка, нет рабочей визы, но наш случай и набор документов нетипичен. Старший специалист – гранд-дама компании «Белавиа» по отфутболиванию пассажиров – сперва нас автоматически отфутболивает, но, куда-то позвонив, поковырявшись в контрактах на покупку лодок, крю-листах, приглашениях, медицинских справках (которые мы себе предусмотрительно распечатали), выносит решение: купите обратные билеты.
До вылета 20 минут. С этого момента мы бегаем. До кассы, обратно к старшему специалисту по матросне, до стойки регистрации, до стойки приёма негабаритного багажа, к рамкам, к паспортному контролю – юная паспортистка долго вертит в руках и изучает мой паспорт. Смотрит на него под разными углами под лупой, а на меня в экран. Бежим к гейту и дальше в автобус. Мы последние в полупустом реактивном Embraer 195 World of Tanks (тоже белорусская, оказывается, онлайн-игра).
Ночная жизнь пятого терминала аэропорта Арланда
Паспортный контроль в Швецию мы не прошли. Офицер долго ковырялся в бумажках, потом вызвал полицию. Взяли (с меня в основном, капитаны «без языка») предварительные объяснения и велели ждать. Деньги у нас есть, цель визита – транзитный проезд на свою лодку, задерживаться в Швеции не намерены, закупаем провиант, проверяем лодки и идём кратчайшим путём в Кронштадт (враньё, конечно, идём через Финляндию, но с момента выхода из страны наш маршрут их не касается). Крю-листы, приглашения, гарантии, документы собственника на руках. Есть анализ на ковид за вчерашний день. Эмигрировать не хотим. Не был, не состоял, в порочащих связях не замечен. Но визы – обычные шенгенские туристические двух-трёхлетки. Сложный случай, надо созвониться с медициной и иммиграцией. Ждите. Паспорт и посадочные талоны забрали. А ведь не зря «Белавиа» за нас переживала, не хотела выпускать и потребовала купить обратные билеты.
Ждали час, консилиум и созвоны с вышестоящими органами закончились. Вышел темнокожий офицер и стал по одному приглашать в отделение.
Сперва владельцев лодок, потом экипаж – то есть меня. Полицейское отделение как «Тардис», космический корабль Доктора Кто, или как офис «Роснефти» на Софийской набережной – больше внутри, чем снаружи. За невыразительной дверью в углу – многолюдный офис и кутузка. Усадили на стул и в присутствии уже знакомого мне «лилового негра» контрастно блондинистая валькирия в униформе с эффектной хейлопластикой через переводчика сообщила, что я «представляю угрозу безопасности и здоровью шведских граждан» и подлежу отправке ближайшим рейсом туда, откуда прилетел, – в Минск. Я попросил выслать меня сразу в Москву. Увы, с Москвой сообщения нет. Рейс примерно через сутки, билеты нам купили, багаж передадут сразу в «Белавиа». Вам всё понятно? Подпишите здесь и здесь. Дважды переспросили, не желаю ли попросить убежища и не грозит ли мне на родине преследование. Не желаю. Не грозит.
В полиции обнаружилась русскоговорящая женщина, она провела для нас экскурсию по пятому терминалу. Все рейсы – их немного, примерно раз в два часа – перенесены сюда. Терминал пустой, магазины и кафе закрыты, работают две курилки и два автомата со сникерсами и жевательным мармеладом. Вода из-под крана. Зато сколько угодно Wi-Fi и полная свобода перемещений внутри стеклянной тюрьмы. Занимайте любой гейт. Вещей у нас нет, поэтому выдали три пледа и три зубные щётки с тюбиком пасты. Обещали ужин и завтрак за счёт полиции.
Наше спальное место в шведском аэропорту.Фото: Михаил Косолапов/Octagon.Media
Расположились, раскатали по полу найденные в кабинке досмотра матрасы, разместили по лавкам свой нехитрый скарб нелегалов, воткнулись в розетки. Пока я спал, навёрстывая накопившийся за трое суток недосып, терминал заполнили китайцы – люди в масках и белых костюмах химзащиты. Азиаты явно серьёзнее относятся к биологическим угрозам. Они теснят нас, аборигенов терминала, просачиваются в аквариум нашего гейта сквозь установленные мной стойки с лентами ограждения. Мы с матрасами отступаем вглубь территории. Так делали и наши оседлые предки, уходя в леса под давлением кочевой орды. Но от татаро-монголов и потомков великих моголов не уйти: малорослые вежливые люди изящной комплекции, без возраста, с чёрными прямоугольниками смартфонов в руках, повсюду. Они выели все сникерсы, жевательный мармелад и выпили всю воду в автоматах.
Полиция, как было обещано, накормила нас ужином. Курица карри с рисом и банка консервированной воды.
Я попросил кофе, и мне принесли бумажный стаканчик американо. Пока я отсыпался, в аэропорту успел смениться персонал. Нас не узнают на выходе и входе в терминал. Нужно объяснять новым людям наш статус аборигенов. Мы тут свои, местные. Прилетающие и вылетающие пассажиры баламутят спокойное течение нашей жизни, вносят сумятицу, хаос и роняют Wi-Fi.
Ночью отлично выспались в своём обжитом 58-м гейте. К восьми утра пошли в полицию за кофе и сэндвичами. Цветной полицейский прицепился на входе: где документы? «Мы не отель и не сервис, идите обратно, полицейский участок не кофейня!» Ага, сейчас, размечтался, так вот прямо без завтрака и ушли. Ищи у себя наши документы… Почему-то самые придирчивые и формальные офицеры – чернокожие, или цветные. С татуированным бородатым викингом, белокурой дылдой-валькирией, вооружённым хипстером, даже с латиносом легче договориться, чем с евро-африканцем. В аэропорту тот ещё полицейский интернационал. Но самые приличные – шведские полицейские, белые европеоиды. Не следовало бы так говорить, но, возможно, нам не повезло, что делом о нашем въезде вчера занимался афрошвед.
К малолюдному утреннему рейсу на Лондон в пустынном терминале открыли магазинчик.Фото: Михаил Косолапов/Octagon.Media
И вот ещё одно наблюдение: к малолюдному утреннему рейсу на Лондон в пустынном терминале открыли магазинчик. Вчерашнему китайскому нашествию такого обслуживания не полагалось. Может быть, просто совпадение.
Домой
Шенгенскую визу не аннулировали, только перечеркнули штамп о въезде. Никаких ограничений это якобы не подразумевает. Багаж не потеряли. Ничего мы в итоге не потеряли, кроме времени. Зато приобрели опыт, как заметил один из капитанов. Опыт чего именно, сказать трудно, но позитивное отношение к жизни предполагает извлечение опыта из всего происходящего, включая пинки под зад и сорвавшиеся планы.
В минском аэропорту тоже открытый Wi-Fi (что бы я делал без него, книг и смартфона в стокгольмском, даже не представляю) – забронировал билет на маршрутный автобус до Москвы. Капитаны до лучших времён возвращаются в Питер. Сели в белорусской хинкальной рядом с парковкой международных автобусов, выпили 600 граммов водки под харчо и хинкали с соленьями – первая полноценная еда (не сэндвичи, гамбургеры или шаверма) за четыре дня. Договорились через неделю пойти Беломорско-Балтийскими шлюзами на Соловки. И чтобы никаких границ: ни финских, ни шведских, ни белорусских.
Домой!Фото: Михаил Косолапов/Octagon.Media
Обратно на родину я въехал уже как честный гражданин – без проверок и приключений, по тарифу без джип-сафари. Но ближе к границе зачем-то съехали с трассы М1 на какое-то шоссе местного значения. Пограничник заглянул в салон автобуса, издалека посмотрел на раскрытые красные книжки. Мы пересекли границу и в сотне метров за КПП сменили белорусский спринтер от Минска на российский до Ясенева.
Санкт-Петербург – Минск – Стокгольм – Минск – Москва
23 июля 2020