Самоизоляция: что делать, чтобы не сойти с ума

– Последние полторы недели ваше отделение в клинике отдано под лечение коронавирусных больных. Скажите, продолжает ли отделение работу?

– Да, мы работаем с пациентами с коронавирусной инфекцией. Сложно поверить, но мы именно лечим коронавирусную инфекцию. В ситуации пандемии инфекционистов не хватает. А у психотерапевтов есть медицинское образование, мы можем выполнять эту работу наравне с другими врачами. Поэтому работаем в «красной зоне» по шесть часов, сегодня я общаюсь с вами как раз после ночной смены.

– Вы замечали, повлияло ли на ваших пациентов заражение этой нашумевшей инфекцией с психологической точки зрения?

– Чтобы оценивать то, как повлияла ситуация на человека, нужно знать, каким его состояние было до болезни. Здесь это сделать невозможно.

– Результаты опросов говорят о том, что в период самоизоляции спрос на услуги психологов вырос. Как практикующий специалист скажите, почувствовали ли вы это на себе?

– Вырос.

Но рост обращений связан не только с ухудшением состояния людей, но и с тем, что терапевты стали оказывать услуги бесплатно в режиме онлайн.

Пациенты с расстройством адаптации были и до пандемии, но за помощью они обратились только сейчас, потому что появилась такая возможность – пообщаться из дома, не теряя времени на дорогу.

– Почему бесплатно?

– Плановые приёмы приостановлены, но люди не перестали нуждаться в помощи, поэтому многие психологи и перешли на онлайн-консультирование.

– В период самоизоляции с какими психологическими проблемами сталкиваются люди?

– С расстройством адаптации – состоянием, когда человек оказывается в ситуации, которая значительно меняет его уклад жизни. Люди лишились ощущения надёжности, привычных возможностей, например, походов в ресторан как традиции. Некоторые представители молодого поколения сейчас не готовят дома, предпочитают кафе. А теперь обстоятельства поставили их перед необходимостью есть по-другому, по-другому себя обслуживать. Это всё влияет на человека.

– В последнее время много новостей о странном поведении людей. Это связано с режимом самоизоляции? Складывается ощущение, что люди сходят с ума.

– Это происходило и раньше, нельзя сказать, что поступки спровоцированы режимом самоизоляции.

Если брать людей с серьёзным помутнением рассудка, то на них особенно не влияют внешние условия, они живут в своей реальности.

Именно здоровые люди имеют риск возникновения расстройства адаптации.

– Как человек действует в условиях расстройства адаптации?

– Либо он меняет себя, либо он начинает менять ситуацию вокруг. Ко второму типу действий как раз относится то, что человек становится более агрессивным, а конфликтов в семье – больше.

– Раз мы заговорили о конфликтах. В Китае после карантина зарегистрировали всплеск разводов. Многие жалуются на ссоры с теми, с кем им пришлось на долгое время оказаться закрытыми в одном помещении – супругами, детьми, друзьями, с которыми снимали квартиру. Почему проблемы возникают и как в условиях самоизоляции сохранить отношения?

– На самоизоляции мы становимся ещё ближе друг к другу, и разница в нашем восприятии обстановки и подходах ещё сильнее бросается в глаза. Один из партнёров – осторожный человек, он просчитывает все риски. Другой – деятельный, с активной позицией, считает, что надо что-то делать и куда-то бежать. В обычной ситуации они дополняли друг друга, и разница им в отношениях даже помогала. Потому что осторожный ни на что бы не решился, а активный и деятельный лез бы куда не надо. Но наступила пандемия, они оказались заперты вместе, различия стали очень ощутимы, потому что выхода для энергии нет.

Режим самоизоляции, пандемия вызывают у людей чувство неопределённости и тревоги. Эта тревога – топливо для конфликтов: «Ага, вот такие мы разные, надо рвать отношения». Это не выход, здесь очень важен диалог. Важно понять, что разницу в подходах можно использовать во благо.

– Каким образом?

– Не так важно, каким образом, тут важнее, для какой цели. Это обычная практика семейной терапии, когда два человека находятся в конфликте. Представим, что они стоят на двух концах одного бревна. Для них в конфликте важно, что это разные концы, противоположные, люди настроены на разногласия. Но, по сути, они не замечают, что стоят на одном бревне. И когда люди ссорятся – неважно, в семье или бизнесе, – они на самом деле стремятся сохранить эту семью или этот бизнес. И им критически важно помнить в общении ответ на вопрос, для чего они обсуждают проблему. К примеру, для того, чтобы найти способ в этой ситуации сохранить и приумножить свой бизнес. Когда общая цель проявляется, тогда появляется возможность для общего конструктивного диалога.

К слову о конфликтах в пандемию коронавируса: в этой истории есть и положительные моменты.

– Какие?

– Все говорят только о том, что конфликты стали происходить чаще. Но, с другой стороны, суть конфликтов в том, что мы становимся откровенными. Говорят, враг не может предать, потому что он честен. В ссоре человек наконец-то говорит о том, что он не намерен терпеть, что он хотел бы изменить.

На самоизоляции у нас всех появился шанс реально услышать друг друга. Да, проявилась агрессия, но проявилась смелость заявлять о том, что нас не устраивает. Это хорошо. Главное, чтобы конфликт был с общей целью.

– COVID-19 наиболее опасен именно для пенсионеров, при этом среди них часто есть те, кто не верит в инфекцию и уверен, что это заговор. Как их переубедить?

– Конечно, желательно убедить их позаботиться о своей безопасности. Но это убеждение не должно привести к потере отношений. Мы же не хотим с ними поссориться, а хотим, чтобы все были здоровы и были спокойны. Лучше их отвлечь. Они не хотят убеждаться, что коронавирус есть, потому что не хотят ограничивать свою жизнь. Значит, нужно разнообразить их жизнь и при этом снизить уровень угрозы. Как? Вывозим их на природу, на дачу, завозим продукты. И зачем им переубеждаться? Пусть дышат свежим воздухом, занимаются делами. Они ещё будут радоваться, что в коронавирус у них такие блага.

– Какие ещё страхи и тревоги беспокоят россиян в пандемию коронавируса?

– Люди оказались между двух огней: страхом за здоровье и страхом за финансовую стабильность. Они бы и рады переждать период дома, но у них нет достаточной финансовой свободы. Им постоянно приходится маневрировать между двумя крайностями. Думаю, после коронавируса людям надо задуматься, как в будущем не «подставлять» себя. Как минимум создать финансовую подушку безопасности и не ездить отдыхать в кредит.

Олег работает в «красной зоне» по шесть часов, потому что инфекционистов не хватает. Раны и гематомы на его лице от постоянного ношения маски и респиратора уже не заживают.Фото: Максим Конанков/Octagon.Media

– Что нужно делать, чтобы выйти из режима самоизоляции ещё лучше, чем был прежде?

– В вашем вопросе уже есть ответ. Его я очень хорошо осознал в свою первую смену в «красной зоне» в костюме спецзащиты. Тогда я специально очень плотно затянул на себе респиратор. В первые же полчаса, когда оказался в «красной зоне», нос перестал дышать. Я чувствую, он зажат, начинается отёк, а поправить маску я не могу, иначе нарушу герметичность. Все остальные пять с половиной часов я на физиологическом уровне понимал: «Надо что-то делать». Это и есть ответ. Я заметил, что, если останавливаюсь и ничего не делаю, мне становится плохо. Надо что-то делать. Твои силы сфокусированы вовне, состояние становится легче.

Всегда есть дело, которое мы откладывали, – делайте его. Если всё-всё переделали, помойте люстры. Прибирайтесь, спортом занимайтесь, осваивайте кулинарные рецепты, читайте книги. Не заниматься самоедством, а выполнять конкретные действия, тогда и с тревогой справляться будет проще.