В России традиции политической свободы не крепки. Зато крепок самогон, возгоняющий эфиры вольнодумства в медных чанах и дистилляторах. Быть может, поэтому государство чувствует в самогоноварении какую-то угрозу своему статус-кво и не даёт частникам из потребителей превратиться в производителей крепкого напитка.
Называть Алексея Лебедева самогонщиком – не совсем правильно, ведь то, что он делает, не самогон в привычном значении: фляги с дрожжевой брагой, сивушный дух, ядрёная вонючая косорыловка с тяжёлыми последствиями. Алексей производит высококачественные виски и бренди в домашних условиях. Слава о них постепенно распространилась в кругах ценителей хорошего алкоголя не только в Нижнем Тагиле, где живёт наш герой, но и среди жителей Германии, США, Канады, Англии, Швеции. Для Алексея это хобби – значительную часть того, что производит, он раздаёт друзьям и бизнес-партнёрам (он занимается строительством и управлением недвижимостью, построил около 20 торгово-офисных объектов), естественно, употребляет сам. Масштабировать хобби в поточное производство пока не собирается.
Алексей Лебедев – самый необычный самогонщик на Урале.Фото: Фёдор Телков
– Порог входа слишком высокий, требуются большие инвестиции, – рассказывает Алексей. – Самогоноварение у нас в стране не запрещено для собственного потребления. Но чтобы производить дистилляты на продажу, необходимо купить лицензию, которая стоит 9,5 миллиона рублей. Плюс надо иметь уставной капитал в 10 миллионов и заплатить около 1 миллиона за подключение и обслуживание системы ЕГАИС. А ещё приобрести оборудование и арендовать помещение. То есть государство тщательно оберегает тему крепкого алкоголя от рядовых граждан.
Увлекательный рассказ о производстве
Основные средства производства российского кустарного вискокура – самогонный аппарат и ёмкости для брожения. К ним прилагаются физическая и творческая энергия автора напитков.
– Больше всего усилий требуется для изготовления бренди. У меня три основных сорта: сливовица, грушовица и кальвадос. Недавно выгнал киршвассер, его делают из вишни или черешни. Но пока жду: он должен постоять минимум полгода, чтобы вкус сформировался. Посмотрим, что получится, может, расширю «номенклатуру». Напитки я делаю в основном из собственного сырья, которое растёт в саду. Например, собираю сливу, переминаю её руками и толкушкой, добавляю сахар и ставлю бродить. Никаких дрожжей ни для бренди, ни для виски принципиально не использую. А дальше процесс идёт как обычно, надо только его контролировать. Всё дело в пропорциях и в том, как ты чувствуешь процесс, как ты его понимаешь. Потом, когда брага созрела, её надо аккуратно снять с осадка и перегнать.
Слово «самогонщик» – почти ругательное в России, поэтому называть так Алексея просто язык не поворачивается. Особенно после дегустации.Фото: Фёдор Телков
Рассказ о производстве становится увлекательнее после того, как Алексей выставляет на стол образцы – два небольших графинчика. Без дегустации писать о напитках нельзя, считает он, и я не имею оснований с ним не согласиться.
– То, что мы пьём, – это тройной перегон. Эта сливовица старая, тогда я делал напитки крепостью 50 градусов.
– Да ну!
– Не похоже, да? Это потому, что мы привыкли к ощущению крепкого напитка как чего-то резкого, спиртяжного. Это тяжёлое наследие водочного тоталитаризма, который, кстати, никуда не делся. Но от стандарта в 50 градусов я всё-таки отказался и перешёл на 40. Раз Менделеев вывел эту пропорцию, значит, есть на то научное основание.
– А виски, значит, проще делать?
– Меньше физических усилий. Но если с бренди я уверен в качестве сырья, поскольку оно растёт у меня в саду, то для виски главная задача – приобрести хорошее зерно. Перебрал несколько поставщиков, остановился на одном, который всегда обеспечивает стабильное качество. Для изготовления виски могут использоваться ячмень, рожь, пшеница и кукуруза. Сушкой солода на торфе, как в Шотландии, чтобы придать виски специфический дымный запах, я не занимаюсь, поэтому мой опыт, наверное, ближе ирландскому, они тоже практикуют тройной перегон.
С виски надо быть внимательнее к процессу брожения, зерно бродит медленнее, не так активно, как фрукты и ягоды. Конечно, я ориентируюсь на традиционную технологию, но могу и экспериментировать. Шесть лет назад выгнал бурбон – виски на основе кукурузы.
Алексей берёт второй графинчик и наливает. Тагильский бурбон от Лебедева шестилетней выдержки не уступит знаменитому Jim Beam. Конечно, я не большой специалист в бурбоне, но то, что этот напиток обладает долгим приятным послевкусием, как и положено качественному бурбону, могу подтвердить. И так же, как бренди, не имеет грубого спиртуозного компонента. Короче, пить этот напиток в количестве, не превышающем одну рюмку, нельзя. Эстетика момента не позволяет. Минимум две. А поскольку я на работе, пришлось ограничиться тремя. И разговор наш уходит в сторону.
Бывший русофоб
– Я много лет жил с ощущением, что надо валить из страны, – меняет тему Алексей. – Одно время хотел начать бизнес в Германии, где у меня живут друзья. Лицензия там тоже нужна, но за неё платить не надо – сообщаешь в администрацию муниципалитета о своих планах и получаешь разрешение. У государства другая позиция: делайте шнапс сколько хотите, продавайте и платите акциз.
Прошлым летом Алексей съездил в Европу – в том числе чтобы на месте посмотреть на развитие самогоноварения.
Проехав Англию, Германию, Францию, Австрию, Бельгию, Голландию и даже Эстонию, Алексей убедился, что его представления о хвалёном духе свободы в Европе были слишком идеалистичны.
Лёгкий порог входа на самогонный рынок Германии – лишь дымовая завеса, за которой скрывается задача контроля. Заявив о намерении производить самогон (шнапс) в домашних условиях и получив разрешение, вы попадаете в специальный реестр, а это значит, что вас будут строго контролировать, проверять качество продукции, и если оно не будет соответствовать определённому стандарту, последуют штрафы или закрытие производства. Причём условия для желающих гнать самогон для личных целей те же, с той лишь разницей, что за лицензию платить не нужно.
Этот подозрительный самогон
Общение с Алексеем наводит меня на мысли о связи самогоноварения и свободы и о том, как государство, не важно, российское ли, германское, относится к этому явлению. В России снят существовавший в советские годы запрет на самогоноварение в личных целях, но государство строго охраняет свои исключительные права на рынок алкоголя. И в этом есть не только экономический, но и политический смысл.
В старые времена на Руси народу полагалось пить водку в кабаке и пополнять тем самым государственный бюджет. Ещё один хитрый госналог, находящийся на дне стакана: выпил – налог ушёл в казну. А сам кабак – это почти госучреждение, не зря со времён Ивана Грозного, когда водка и появилась в России, кабатчиков называли целовальниками. Они, «вступая в должность», целовали крест на верность государю в том, что дело будут вести честно, а подать платить исправно.
Когда-то на Руси народу полагалось пить водку в кабаке и пополнять тем самым государственный бюджет.Фото: Фёдор Телков
Питие в кабаке – дело нетворческое, грубое: наливали стаканами, закуска не полагалась. Прежде чем захочешь плести интриги против государя, свалишься пьяным под стол. Народом, пьющим много, но под присмотром, легче управлять. Во времена Советского Союза была полная госмонополия и на производство, и на продажу, которую отменили только в 1992 году. Но и сегодня, когда монополии формально вроде бы нет, в цене каждой бутылки водки 100 рублей составляет акциз!
Так, может, русский самогон – это такой тихий и долгоиграющий народный бунт против засилья обязательной водки, подотчётной государю, отдушина, укромное местечко, чулан, где веками на медленном огне булькает котёл, каплет в банку дистиллят русской мечты о свободе?
Алексей Лебедев считает, что склонностью и способностью к самогоноварению отличаются как раз таки люди свободолюбивые.
– Я ведь не только занимаюсь хобби, но и обеспечиваю свою алкогольную независимость и безопасность. И с меня государство не получает практически ничего в качестве акциза. В какой-то степени я для него не очень благонадёжный элемент.
16 апреля 2020