Феномены COVID-19 и борьбы с ним остаются без объяснения

• Фармбизнес придумал, как сделать пандемию вечной
• Нет укола – нет работы
• Как зарабатывают на поддельных сертификатах о вакцинации

Непонимание, что, собственно, происходит, не мешает медикам и политикам формулировать и навязывать обществу правила поведения в условиях пандемии. После того как метод тотального карантина был отвергнут из-за его негативного влияния на экономику, в арсенале остались маски, социальная дистанция и вакцинация. Проблема, однако, состоит в том, что даже соблюдение всех рекомендаций не гарантирует людям защищённость от ковида, о чём свидетельствуют многочисленные случаи заболеваний среди тех, кто сделал прививку.

Весомым подтверждением неэффективности принимаемых мер стал уход на карантин Владимира Путина из-за того, что в его окружении, где строго следят за выполнением всех предписаний, обнаружены «десятки случаев инфицирования» коронавирусом. Решение о самоизоляции президента породило множество спекуляций о состоянии его здоровья, политической подоплёке гибели главы МЧС Евгения Зиничева, нежелании Путина лететь в Душанбе на саммиты ОДКБ и ШОС, напряжённой ситуации в стране накануне кадровых ротаций и возможной смены курса.

Два прямо противоположных мнения на этот счёт озвучили политолог Глеб Павловский, объяснивший самоизоляцию Путина «реальной человеческой усталостью» и желанием скрыться от лоббистов всех мастей, и секретарь ЦК КПРФ Сергей Обухов, заявивший, что «уход Путина на карантин – это тревожный знак для всего политического процесса», означающий, что теперь «можно ожидать чего угодно», то есть чего-то совсем плохого.

Если вынести за скобки далеко не комплиментарные для президента (болеет, уклоняется от исполнения своих обязанностей) и негативные в политическом плане (нестабильная ситуация в стране) объяснения, в сухом остатке будет признание, что карантин остаётся самым эффективным способом борьбы с распространением коронавируса, и намерение Путина «разобраться, что там [с ковидом] реально происходит».

Разобраться действительно давно пора.

Об этом в последнее время не говорит только ленивый. Гораздо более важным является комплекс вопросов, касающихся качества информации, на основании которой принимаются решения, и последствий, к которым они приводят.

Взаимосвязь между данными о размахе эпидемии и политическими решениями власти была зафиксирована ещё весной 2020 года. Знаковыми в этом отношении событиями стали перенос голосования по поправкам в Конституцию с 22 апреля на конец июня и фактическая отмена празднования Дня Победы: парад сдвинули на 24 июня, а про Бессмертный полк с тех пор вообще забыли. Затем, за две недели до проведения парада и голосования, мэр Москвы неожиданно для всех отменил режим самоизоляции в Москве в ситуации, когда ежедневный прирост инфицированных (более 2 тысяч человек) был в 10 раз больше, чем в конце марта, когда были введены эти ограничения (менее 200 человек).

Но тут началась третья волна ковида, которая преподнесла новый сюрприз: при числе ежедневных заболеваний, меньшем, чем во время второй волны, количество смертей выросло почти в полтора раза. Медицинское начальство и представители власти объяснили этот феномен особой зловредностью нового штамма, но с такой интерпретацией категорически не согласны некоторые специалисты.

По их мнению, ковидная статистика плохо отражает реальное положение дел. Связано это с тем, что ПЦР-тесты определяют всего 24 из 30 тыс. последовательности нуклеотидов. Отсюда масса ложноотрицательных результатов, то есть человек болеет, его лечат от коронавируса, а в статистику он не попадает. Но есть и ложноположительные результаты. По некоторым данным, их количество может доходить до 30 процентов, и обусловлено это тем, что в ходе тестирования берётся мазок со слизистой оболочки носоглотки, куда в первую очередь попадает вирус. Что с ним происходит дальше – смог он пробить иммунный барьер или был уничтожен антителами, – статистика не учитывает.

По сетям гуляет копия медицинского заключения, в которой официальной причиной смерти признан ковид, а букет диагнозов, из-за которых этот человек оказался в больнице – ВИЧ, сепсис, туберкулёз и онкология (саркома Капоши), – фигурируют в списке сопутствующих заболеваний.

При таком подходе растут цифры смертности из-за коронавируса и падают соответствующие показатели других не менее серьёзных болезней. Этот феномен нашёл отражение в статистике за 2020 год, согласно которой на фоне приостановки (из-за эпидемии ковида) плановой госпитализации и интенсивного лечения онкологических больных смертность от рака снизилась в сравнении с 2019 годом на 1,9 процента.

Из сказанного не следует, что нужно прекратить тестирование. Специалисты-вирусологи считают, что при всех неточностях оно важно в медицинском плане для ранней диагностики и своевременного лечения. Но для получения адекватных данных тех, кто так и не заболел, нужно исключать из статистики, а причину смерти определять на основе всей истории болезни, а не только ПЦР-теста.

Добровольно следовать этим рекомендациям система здравоохранения не будет. За последние полтора года она серьёзно подсела на ковидные деньги, да и отслеживание и анализ каждого случая – это серьёзная работа, требующая организационных усилий и человеческих ресурсов. Гораздо проще заносить в базу результаты ПЦР и списывать на ковид смерти от рака и других заболеваний, поддерживая тем самым высокий уровень профильного финансирования.

Описанная практика привела к изменениям в функционировании системы здравоохранения. О полном разрушении говорить рано, процесс ещё можно запустить вспять, но определённые шаги в сторону коллапса уже сделаны. Пока одни осваивают ковидные бюджеты, другие бегут из больниц и поликлиник в ковидные госпитали и платные клиники.

Спрос на платные медицинские услуги повышался все последние годы, но если за 2017–2019 годы он вырос на 4,8 процента, то есть в среднем на 1,6 процента в год, то в 2020 году был зафиксирован скачок в 21 процент. По оценкам аналитиков, этот рынок мог вырасти ещё больше, если бы его не сдерживала неплатёжеспособность значительной части населения.

Здесь тоже всё просто: врачи увольняются, работать некому, пациенты вынуждены обращаться в платные центры. Другого выхода нет, поскольку даже в некоторых московских поликлиниках первичный приём ведут один–два врача, записаться к которым не так-то просто. Ещё хуже обстоят дела с узкими специалистами. Аналогичная картина в онкологических диспансерах: из-за нехватки врачей нарушаются протоколы планового лечения, сдвигаются сроки таких процедур, как химиотерапия, что ставит под вопрос результаты всего курса лечения.

А с точки зрения статистики всё хорошо: в 2020 году смертность раковых больных снизилась на 1,9 процента. Зато на 323,8 тысячи человек выросло общее число умерших. Половина из них – от ковида, а ещё 162 тысячи – это, видимо, те, кто не выдержал напряжения ковидной истерии, не дождался приезда скорой помощи, не смог записаться к врачу. Основания списать эти случаи на ковид не было из-за отсутствия положительного результата ПЦР-теста.

За счёт мобилизации медицины и выделения на борьбу с коронавирусом огромных финансовых ресурсов Россия смогла пройти первые волны эпидемии с меньшими потерями, чем США и европейские страны. Но заинтересованные лица быстро сообразили, что тесты, лекарства, специальное оборудование, маски и вакцины – это огромные деньги, и отказываться от них они не собираются. Именно здесь нужно искать объяснение резкого роста смертности от ковида в последнее время.

Зацикленность на борьбе с ковидом загоняет медицину вместе с её пациентами в бесконечный тупик, выход из которого возможен только через движение назад – к мобилизации медиков и сосредоточению их в доступной для всех системе здравоохранения. Справедливости ради нужно признать, что все эти перегибы характерны не только для России. Вот, например, из Испании пишут (орфография и пунктуация источника сохранены):

«Испанские официальные типо вирусологи, назначенные озвучивать позицию правительства никак не могу народу объяснить, пятая волна в стране идет или шестая. Но про заполненность больниц рассказывают беспрерывно. А видеоблогеры, прорывающиеся иногда внутрь госпиталей, ведут стримы минут по двадцать (пока из секьюрити не изловили), демонстрируя в прямом эфире пустые палаты и скучающих от безделья врачей».

Ещё одним вопросом, требующим содержательного прояснения, является парадокс массовой вакцинации: рост числа заражений на фоне увеличения количества вакцинированных. Лежащий на поверхности пример – Израиль. Несмотря на массовую вакцинацию (около 66 процентов населения), по уровню инфицированности в расчёте на миллион человек он занимает второе место в мире – между Гваделупой и Доминиканой.

Озаботившись этой проблемой, израильские исследователи погрузились в детальное изучение статистики заболеваемости и пришли к выводу, что иммунитет антител и т-клеток переболевших работает в разы дольше и эффективнее, чем антитела тех, кто прошёл вакцинацию. Ничего принципиально нового в этом заключении нет.

При этом статистически зафиксирован тот факт, что вакцинированные могут заразиться и инфицировать других, но болезнь они переносят легче, чем те, кто не делал прививку. В итоге получается, что прививки защищают, причём не полностью, только тех, кто их сделал, что дезавуирует пафосные рассуждения о необходимости массовой вакцинации в интересах всего общества. Но это только надводная часть айсберга.

Не принадлежащие к «партии ковида» иммунологи давно предупреждают, что массовая вакцинация может запустить процесс иммунного побега (способность вирусов обходить иммунную защиту организма) и спровоцировать мутации вируса и появление новых штаммов, устойчивых к использованной вакцине. На прошлой неделе стало известно, что эту гипотезу подтвердила группа японских учёных, проверившая её в ходе серии сложных экспериментов.

Какие свойства нового вируса запускают процесс его мутации? Не является ли процесс быстрого появления новых штаммов следствием искусственного происхождения ковида? Без ответов на них трудно говорить о выработке адекватной стратегии дальнейших действий, но этим сегодня никто не занимается.

Создаётся впечатление, что власти нет дела до того, что происходит с эпидемией ковида на самом деле, и она просто использует привычную тактику заливания любых проблем деньгами, а бизнесмены и чиновники привычно осваивают эти средства в своих интересах. При таком подходе истощённый войной СССР не смог бы создать атомную бомбу, а современная Россия – высокоточное оружие. То есть если очень нужно, нынешняя российская власть тоже умеет ставить задачи и добиваться их эффективного решения, а до ковида пока просто руки не доходили.

После того как Путин сказал, что пора разобраться, что на самом деле происходит с этой эпидемией, дело должно сдвинуться с мёртвой точки, и начнут, скорее всего, с блокирования аппаратных игр и прекращения распила бюджетных средств. Но это всего лишь организационная сторона вопроса.

Это важно, потому что при неблагоприятном стечении обстоятельств COVID-19 может превратиться в реальную угрозу национальной безопасности. Речь идёт не только о том, что возгонка страха и экономические проблемы дестабилизируют ситуацию в стране, но и о возможной перспективе роста смертности населения в случае, если итогом массовой вакцинации станет появление всё более агрессивных штаммов. Этот вопрос требует серьёзного анализа, тем более что именно о такой угрозе сигнализирует интуиция социума, заметная часть которого уклоняется от вакцинации и воспринимает весь ковидный сюжет как результат «заговора глобалистов, создавших искусственный вирус, чтобы сократить население планеты».

Другой вопрос – возможно ли сегодня создание способного к мутациям искусственного вируса. Ответ на него могут дать только учёные.

Серьёзность угроз, связанных с возможностью вирусных и инфекционных атак, вполне осознаётся руководством России. Об этом свидетельствует доклад об американских биологических лабораториях, представленный российской стороной Антитеррористическому центру Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), и решение о создании координационного совета по биологической безопасности, принятое на саммите ОДКБ на прошлой неделе.

К этой же повестке относятся вопросы о природе ковида и последствиях массовой вакцинации. А текущие проблемы, связанные с функционированием системы здравоохранения, финансовыми злоупотреблениями, политическими играми и прочими отклонениями от нормы, вполне можно решить в рабочем порядке в рамках обещанного Путиным разбора полётов.