ВПК готовится к кадровому кризису

• Промышленные региональные центры на грани сокращения
• Звенья не той цепи
• Горячие точки на промышленной карте России

Сложившаяся в России с началом специальной военной операции (СВО) ситуация может дать новую жизнь ряду моногородов. В частности, существующим вокруг предприятий оборонной промышленности. О том, что в 2023 году их ждёт экономический подъём, «Октагону» сообщили представители фонда «Центр стратегических разработок» (ЦСР) и заведующий кафедрой экономики города и муниципального управления факультета социальных наук Высшей школы экономики Александр Пузанов.

К моногородам с оборонной специализацией относятся те, где градообразующие предприятия занимаются производством оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ в качестве основного вида деятельности. Они составляют небольшую долю от общего числа моногородов в России – лишь 2,5 процента, по данным Института комплексных стратегических исследований. Но среди них тех, которые имеют косвенное отношение к оборонному комплексу – специализируются на машиностроении, металлургии, – значительно больше. Их доля составляет около 60 процентов от общего числа моногородов. Однако эффект улучшения положения таких населённых пунктов будет временным, уверен Александр Пузанов.

«Вскоре проблема структурной безработицы в этих городах может смениться проблемой острого кадрового дефицита. Отток населения из моногородов не остановился, а потребность в рабочих местах будет огромной. И как будет этот вопрос решаться, пока непонятно».

Александр Пузанов
заведующий кафедрой экономики города и муниципального управления факультета социальных наук Высшей школы экономики

В последние годы численность населения моногородов стабильно сокращается, отметили в ЦСР. По состоянию на начало 2022 года в моногородах проживало почти 13 миллионов человек (9 процентов от общей численности населения страны), при этом депопуляция только за шесть последних лет составила почти 0,5 миллиона человек.

– В 20 моногородах за последние шесть лет сокращение численности населения составило более 10 процентов. Среди них депрессивные и слаборазвитые моногорода Центрального и Северо-Западного федеральных округов, а также малые добывающие центры Сибирского федерального округа, – прокомментировала ситуацию вице-президент, руководитель направления «Пространственное развитие» фонда «Центр стратегических разработок» Татьяна Караваева.

Ключевыми факторами депопуляции стали проблемы на градообразующих предприятиях и миграционный отток в более крупные экономические центры страны. Вопрос переезда можно было бы решить путём развития внутригородской среды, модернизации инфраструктуры и создания новых рабочих мест как на градообразующих предприятиях, так и в других сферах экономики. Эти задачи российские власти пытались реализовать с 2008 года, но, по мнению специалистов, достичь цели удалось не в полной мере. И надежды на улучшение процессов пока нет.

Правительство РФ активно взялось за моногорода в 2009 году – тогда была создана профильная рабочая группа, а Минрегион России впервые учёл их при формировании бюджетов субъектов федерации, добавив дотации на сбалансированность. В 2010 году 20 млрд рублей из федерального бюджета были направлены на поддержку моногородов: 10 млрд рублей – в качестве бюджетных кредитов, 5 млрд – на сферу ЖКХ, 10 млрд – на инвестпроекты.

Занимавший на тот момент должность председателя Совета Федерации Сергей Миронов оценивал число моногородов в 460. По его словам, в них и в прилегающих территориях проживало тогда 25 процентов населения России.

В 2014 году был создан Фонд развития моногородов при Внешэкономбанке (ВЭБ), а в 2016-м была принята приоритетная программа «Комплексное развитие моногородов», рассчитанная до декабря 2025 года. Основной её целью называлось снижение зависимости моногородов от деятельности градообразующих предприятий и, соответственно, уменьшение числа подобных населённых пунктов.

Аудиторы замечали, что меры, «принимаемые Правительством Российской Федерации по поддержке монопрофильных территорий, не дали ощутимых и устойчивых положительных результатов». При этом более половины жителей моногородов оценивали ситуацию в своих населённых пунктах как «кризисную», отмечая, что «возможны ухудшения».

– В лучшем случае меры поддержки моногородов, по крайней мере обрабатывающей промышленности, можно оценить как средне-успешные. Они не создавали стимула для выхода из состояния монопрофильности. Исключение из списка лишало доступа к господдержке, поэтому периодически звучали разговоры о том, как бы в нём остаться, – пояснил Александр Пузанов.

Фонд развития моногородов просуществовал до декабря 2022 года, когда практически без внимания со стороны СМИ он был ликвидирован. В ВЭБ «Октагону» сообщили, что причина состоит исключительно в реформе институтов развития, запущенной Правительством РФ в 2020 году.

При этом, добавляют эксперты, дело было и в неэффективной деятельности фонда. Судя по данным базы Rusprofile, объём расходов фонда на целевые мероприятия и затрат на содержание организации в 2021 году был практически одинаковым – 285 млн рублей против 282 млн.

Сейчас все функции Фонда развития моногородов перешли ВЭБ. В качестве мер поддержки он предлагает кредиты до 250 млн рублей под 0 процентов годовых моногородам с режимом ЧС и займы до 1 млрд рублей под 1 или 5 процентов в зависимости от обеспечения – остальным моногородам.

Кроме того, ВЭБ предоставляет безвозвратное софинансирование объектов инженерной инфраструктуры к инвестпроектам и социальной инфраструктуры для моногородов с численностью населения до 50 тысяч человек.

– Строя инженерную и транспортную инфраструктуры, канализации, автодороги, железнодорожные пути и так далее, мы снимаем инфраструктурные ограничения с инвесторов, тем самым помогая ввести объекты в эксплуатацию в более короткие сроки. Социальная инфраструктура – это дома и центры культуры, кванториумы, музыкальные школы, спортивные инклюзивные площадки – всё то, что делается для семей, повышает настроение жителей, влияет на качество жизни в городах, – прокомментировали «Октагону» в ВЭБ.

При этом лишь 36 процентов моногородов, по данным опроса ЦСР, считают, что новые меры поддержки не нужны, а необходимо «более полно и грамотно использовать текущие инструменты».

По мнению промышленного эксперта Леонида Хазанова, санкции повлияли на моногорода опосредованно – через падение загрузки расположенных в них предприятий и вывод определённого количества сотрудников в простой или перевод на ремонтные работы.

– Как следствие, это могло повлечь за собой усиление негативных настроений среди жителей и снижение их покупательной активности в стремлении сберечь средства на чёрный день. На мой взгляд, такими проблемными городами являются Каменск-Уральский, Выкса и Железногорск, хотя официально никто о трудностях не заявлял, – подчеркнул Леонид Хазанов.

Он уточнил, что в прошлом году появлялась информация об отправке в простой части сотрудников Каменск-Уральского металлургического завода из-за проблем с заказами. То же самое, полагает он, может произойти на Выксунском металлургическом заводе (входит в состав Объединённой металлургической компании) и на Михайловском горно-обогатительном комбинате (актив «Металлоинвеста»).

Таковых на начало 2022 года насчитывалось 18, на них работали 108 тысяч человек (10,1 процента от общего количества занятых на градообразующих предприятиях моногородов).

– С точки зрения выпускаемой продукции наиболее сложная ситуация оказалась у предприятий автомобильной промышленности, которые из-за особенностей модернизации отрасли в стране в целом оказались зависимы от иностранных автокомпонентов. Всё это привело к технологическому упрощению и сокращению номенклатуры выпускаемой продукции. Например, ПАО «КАМАЗ» в Набережных Челнах или ПАО «АвтоВаз» в Тольятти, – рассказала Татьяна Караваева.

Чтобы сделать моногорода более устойчивыми к изменению ситуации, необходимо продолжить диверсификацию их экономики, убеждён Александр Пузанов, так как в долгосрочной перспективе модель моногорода нежизнеспособна.

– Завтра рынки открылись, какие-то отрасли пришли в упадок. Чтобы оперативно реагировать на это и выстраивать политику, чтобы население города увеличило своё благосостояние, нужно иметь манёвр. А пространство для него определяется диверсификацией, – заявил эксперт.

В то же время, добавил Леонид Хазанов, сохранение специализации моногородов или их диверсификация зависят от состава находящихся в них предприятий и потенциальных инвесторов, готовых создавать в них новые производства.

– Например, Магнитогорск вряд ли сможет уйти от своей металлургической направленности. Плюс нельзя забывать про особенности мышления проживающих в них [моногородах] людей: вряд ли доменщик готов будет пойти работать швеёй, если в его городе откроется текстильная фабрика, – объяснил эксперт.

Поэтому процесс диверсификации моногородов долгий и сложный. И властям, возможно, предстоит вернуться к рассмотрению проблем монопрофильных населённых пунктов на высоком уровне.