Время доктора Зорге
Президент РФ в недавнем интервью на вопрос о кумире своей юности ответил, что старался равняться на Рихарда Зорге, советского разведчика немецкого происхождения, успешно работавшего в Японии, но разоблачённого врагами и казнённого в Токио 7 ноября 1944 года.
Когда интервьюер задал такой вопрос, то подумалось, что президент ответит про известного всей стране Штирлица, исполнителя роли которого ныне покойного Вячеслава Тихонова он даже однажды приглашал в свой узкий круг по случаю юбилея народного артиста. Конечно, назвать Штирлица в качестве ориентира в сегодняшней ситуации было бы логичнее, потому что, согласно роману Юлиана Семёнова, у этого советского разведчика, действовавшего во враждебном окружении и в неблагоприятных обстоятельствах, в конце концов, несмотря на многочисленные перипетии, всё складывалось удачно, ему удавалось переигрывать оппонентов, невредимым и с пользой для Родины выходить из самых сложных положений и выживать по приказу.
В отличие от выдуманного Штирлица-Исаева настоящий разведчик Рихард Зорге, хоть и действовал столь же дерзко и эффективно, однако в итоге по воле случая его ждал провал и мученическая гибель на плахе. Президент, конечно, давно переосмыслил разницу между Штирлицем, который был только на грани провала, и Зорге, который пережил реальный провал, то есть хоть и выполнил важное задание, но не смог уберечься сам и спасти свою агентуру для продолжения работы на своём участке незримого фронта.
Конечно, выбор президента в пользу Зорге был осмысленным как сигнал, который он посылал из этой важной части интервью стране и миру.
Драматизм истории и миссии Рихарда Зорге после такого ответа президента так или иначе проецируется и на него самого, свидетельствуя о готовности нынешнего российского лидера идти до конца в отстаивании своих убеждений.
Знаменитая фраза Штирлица из телесериала про грань провала, на которой он оказался по стечению неучтённых обстоятельств, недавно была произнесена в обновлённой интерпретации и премьером Мишустиным, который признался, что в весенне-летний период пандемии и после пережитого карантина экономика страны «прошла по краю». Мишустин – не разведчик, но важнейшая фигура в нынешней агентуре главного российского резидента, поэтому его слова следует понимать буквально и применять к состоянию всей государственной и политической конструкции, которая выстраивалась последнее двадцатилетие.
С такого же края президенту РФ с большим трудом удалось вытащить страну на стыке столетий, когда в спину дышали лихие 90-е годы, пылал Кавказ, а ключевые структуры государства, включая армию, выглядели если и не деморализованными, то не в той форме, которую полагается иметь институтам большой и сильной державы.
Если объективно оценивать начало нового века в России, то складывается картина непрерывных вызовов и поиска на них ответов, которые не всегда были точными и одобряемыми внутри страны, а тем более за её пределами, но зато позволяли продолжать тот путь, который был намечен после резонансного российского трансфера 2000 года. Конечно, этот путь оказался тернист, его маршрут подвергался корректировке, а выбранный в самом начале транспорт для его преодоления приходилось менять, как Штирлиц с пастором Шлагом меняли машины по дороге из Берлина к «окну» на швейцарской границе. Да и сами правила движения и пешеходных переходов за эти 20 лет претерпевали неоднократные изменения, что не могло не отражаться на количестве претензий гражданских низов к номенклатурным верхам.
Судя по нынешнему накалу событий на внешнем периметре и внутри державы, тот путь, который в перспективных планах проложил себе и стране президент РФ, проходит сейчас по траектории альпийского серпантина под громкую песню Эдит Пиаф из динамика штирлицевского «Хорьха», визжащего шинами на крутых поворотах.
Концентрация вызовов, обрушившихся на государство и власть этой осенью, буквально зашкаливает и выбрасывает машину на новый опасный край, за которым зияет пропасть.
Если ошибки резидентов ведут к провалу агентуры и срыву поставленных центром разведывательных задач, то ошибки президентов порой приводят к куда более катастрофическим результатам. Побывавший в амплуа офицера спецслужб и делавший жизнь с Рихарда Зорге российский нацлидер наверняка знает историческую цену таких ошибок и промахов, как и роль предательств и недооценки противника.
У президента ныне немало тайных и явных оппонентов и врагов, однако роль его личности в истории будет оценена много позже, чем партнёры введут очередные санкции, а в России выберут новый парламент, с которым страна пройдёт предполагаемый год трансфера, который через четыре года тоже выдастся високосным, а значит, наверняка по традиции и тревожным. Но модель финиширования с альпийского серпантина формируется именно сейчас, когда и выясняется надёжность тормозящих на поворотах покрышек и устойчивость всей конструкции того транспортного средства, которым стране безальтернативно предложено преодолевать особо опасный участок пути.
Этой несущейся машиной президент управляет не с помощью цифрового джойстика и не на безопасном расстоянии, а внутри и вместе со своим народом, разделяя опасности и рискуя, безусловно, куда больше, чем остальные, потому что степень его ответственности и определяет запредельный уровень рисков. В такой ситуации остаётся надеяться, что в драматический момент президент, хоть и продолжит следовать принципам доктора Зорге, но повезёт ему всё-таки, как Штирлицу, что совпадало бы и с интересами страны.