По заветам Екатерины
Спецоперация дошла до памятного дня 27 марта, в который ровно 229 лет назад по указу императрицы Екатерины II Правобережная Украина вернулась в состав Российской империи по итогам второго раздела Польши.
Вообще-то вопрос объединения Украины с Россией был решён ещё в 1654 году с гетманом Богданом Хмельницким, но внешние то польские, то шведские партнёры аж до конца XVIII века не оставляли попыток переломить ход истории и увести Украину на Запад. Однако на их аргументы России нашлось чем ответить и возразить, что в конечном счёте и проделал генералиссимус Суворов. Военная фаза «деполякизации» сопредельных земель Малороссии окончательно завершилась после таяния снега в 1793-м. Екатерина поступила демократично, предоставив время на выезд в Речь Посполитую тем шляхтичам и им сочувствующим гражданам, которые не пожелали присягать российскому престолу, а выбрали западную ориентацию. Тогда то, что сейчас называют Евросоюзом, не вводило антироссийских санкций, а, напротив, силами Пруссии, Австрии и Франции участвовало в поэтапных переделах зарвавшейся Польши.
Конечно, информационная война велась и в то время – на страницах выходивших печатных изданий, но накал её был заметно меньше. Соцопросов среди российского населения об отношении к военной кампании и поддержке имперского курса не проводилось, но в тот период инициативы руководства внутри страны по умолчанию воспринимались позитивно и с общим согласием, а либеральная фронда и не думала противиться верховной стратегии, потому что противостоявшая России Польша давно напрашивалась на передел и антивоенные лозунги в повестке не присутствовали.
Соответственно, императрице Екатерине удалось поладить и с освобождённым населением присоединяемых территорий, которое в большинстве своём не возражало против вхождения в Русский мир, а то и связывало с ним надежды на лучшую долю. Понятно, что присоединение Правобережной Украины при Екатерине обошлось без значительных разрушений, поскольку ни «Градов», ни «Кинжалов» тогда на вооружении российской армии не имелось. Та спецоперация, которая началась с сопротивления полякам Запорожской казачьей народной республики, а закончилась уже окончательным и бесповоротным российско-украинским союзом и екатерининскими указами, в конечном счёте была признана всем миром и международными организациями. Заодно Россия получила и важные гарантии безопасности, которые заключались как в расширении границ империи, так и в укрепившемся авторитете государства.
Сегодняшняя спецоперация осуществляется в иных геополитических условиях, хотя и с традициями Суворова и с равнением на исторические заветы императрицы Екатерины Великой. Однако вместо одной Речи Посполитой сражаться приходится в режиме круговой обороны уже со всем коллективным Западом, который руководствуется другими учебниками истории и правилами.
К тому же, в отличие от стародавних времён, и сама Украина из объекта спора больших держав превратилась в геополитический субъект, который хоть и находится под плотным внешним патронажем, но отбивается своей армией и ополчением. Борьба за Украину была исторической целью и бременем России, но до сражений с ней самой, да ещё в таких масштабах, дело прежде никогда не доходило. Целью начавшейся в феврале спецоперации была заявлена денацификация, которая подразумевает зачистку родственных России территорий от опасных для Русского мира националистов. Однако ожесточённость и продолжительность боёв и их гуманитарные последствия приводят к тому, что за берданку в отчаянии хватаются уже и те украинцы, которым в иной ситуации надлежало бы приветствовать российские войска.
В итоге главным фронтом нынешней военно-политической кампании становится уже не сражение с подразделениями Вооружённых сил Украины и нацбатами, а борьба за умы украинского населения. От того, как жители окружённых и занятых городов воспринимают российскую армию, зависит исход нынешнего исторического проекта.
В екатерининский век такой проблемы не стояло, поскольку врагом были прибравшие к рукам украинские земли польские шляхтичи. Нынче же стороны прямого конфликта – православные братья-славяне, чьи предки плечом к плечу воевали и с турками, и с немцами, и с поляками. Судьбы и родственные связи тех, кто живёт в России, и тех, кто сейчас спасается под обстрелами реактивных систем залпового огня с обеих сторон линии фронта, так тесно переплетены, что это само по себе должно было стать страховкой от происходящего. Тяжёлый груз вынужденного разрыва, который уже случился, серьёзно усугубляет создавшееся положение.
Получается, что восстановление исторической справедливости в нынешнем веке оказалось сопряжено с такими непреодолимыми противоречиями и столь значительными издержками, что освободительный поход на Украину становится роковым событием. При этом те условные шляхтичи, прибалты и англосаксы, с которыми и надлежало бы выяснять отношения по поводу Украины и российских гарантий, остались в стороне от боёв, заняв позицию бесконтактной армии экономической войны. Основного геополитического оппонента наверняка устраивает участие в огневом поединке с Россией той прокси-системы, которой стала Украина и её граждане. Именно поэтому российский президент неоднократно и подробно объяснял, что решение отдать приказ на начало спецоперации было крайне сложным и тяжёлым. Дело, конечно, не только в отчаянном сопротивлении обороняющейся стороны и небывалых санкциях Запада, но и прежде всего в том, что действовать пришлось из навязанной позиции, которая не подразумевает хороших ходов.
Екатерине Великой в этом смысле было несравнимо проще и легче, потому что враг хоть тоже и отличался коварством, но не до степени полной подмены своих полков малороссами. Нынешняя же битва за скрепы проходит по исковерканным правилам, которые сбивают прицел и создают риски обустройства будущего. Однако поворот назад в таких обстоятельствах уже невозможен, поскольку ставки сделаны, и они предельно высоки.