Присуждение россиянину Нобелевской премии мира – это событие не года, а целого десятилетия, а то и вообще всей нынешней эпохи, потому что предыдущим номинантом такой премии был первый и последний советский президент Михаил Горбачёв. После него отдельные выдающиеся граждане РФ хоть и удостаивались Нобелевки, но в других, не общественно-политических номинациях, а в своих узких сферах, как, например, академик Жорес Алфёров. Нобелевская премия мира главному редактору «Новой газеты» Дмитрию Муратову вызвала разные чувства и отклики, причём порой прямо противоположные, но в этом проявляется закономерность сложившейся внутриполитической ситуации, когда страна поделилась на тех, кто за государственный курс, и тех, кто против него, на тех, кто в целом поддерживает его, но настаивает на определённых изменениях, и тех, кто требует радикальных перемен.
Премия мира по всей логике должна способствовать примирению или хотя бы перемирию, но в России свой счёт к международному премированию, а с учётом глубоких конфликтов как между отдельными слоями общества и властью, так и между официальной Россией и коллективным Западом, состоявшийся выбор Нобелевского комитета едва ли приведёт к замирению на внешних и внутренних фронтах.
Каждая из сторон, имеющая свою точку зрения на происходящее, увидела в Нобелевской премии Дмитрию Муратову удобные для себя сигналы и именно их сочла главными и основополагающими. Но ведь Нобелевская премия мира тем и хороша, что её можно трактовать на любой самый взыскательный вкус и с одинаковым удобством примерять даже к противоположным позициям. Это премию по физике или химии невозможно толковать иначе, чем она сформулирована, потому что Нобелевки за научные открытия имеют в своей основе конкретные достижения и предпринятые ради них прорывные шаги.
А Нобелевская премия мира во многом символична и условна, отражает скорее приоритеты международного сообщества в гуманитарной сфере и в геополитике, чем успехи награждаемого.
Впрочем, так устроен мир и нобелевское за него премирование, что лауреат по совокупности своих усилий и полученной награды обречён стать символом, с которым считаются все, и даже оппоненты и недруги.
Если вообразить, что Нобелевский комитет взял бы да присудил премию мира за этот год российскому политику – государственнику, который решительно настроен в отношении оппозиции и совсем не замечает сбоев официального курса, то такое решение спровоцировало бы ещё более серьёзный перекос на внутриполитическом поле, а заодно осложнило бы формирование модели внешней политики. Точно так же Нобелевская премия мира, например, сидельцу Навальному превратилась бы в иную крайность, которая бы сгустила краски и обострила конфликты до степени их полной неразрешимости и невозможности компромиссов. В то же время выбранная фигура нового лауреата Нобелевской премии мира, олицетворяющая собой такие ценности, которые разделяются международным сообществом и немалым числом россиян, но с пониманием воспринимаются и российской властью, с гарантией способствует балансировке турбулентной ситуации в РФ.
Конечно, свершившееся событие с присуждением Нобелевской премии мира Дмитрию Муратову не означает внешнего потепления и наступления внутренней весны с резким ростом гражданского согласия и корректировкой жёстких установок власти на конструирование внутренней политики. Но оно означает составление протокола об определённых и не самых плохих намерениях, который условно предлагается подписать и кремлёвским башням, и оппозиции, и внешним оппонентам.
Система хоть и руководствуется планом «крепость», но остро нуждается в стабильной обстановке – тем более с учётом всех предстоящих политических манёвров и разработанных задач.
Конструктивно несогласные с властью элиты, пытающиеся подправить и поменять излишне с их точки зрения прямолинейный курс, тоже не заинтересованы в усилении конфронтации, ведущей к непредсказуемым последствиям. Даже те, кого называют несистемным элементом, хоть и не отступаются от своих радикальных позиций, но во многом ощущают себя в положении главной героини романа Жоржи Амаду «Тереза Батиста, уставшая воевать». Безусловно, возможность «водяного перемирия» в России, когда несогласные пусть бы не согласились, но взяли бы тайм-аут, а власть ослабила бы вожжи и пошла на частичные реформы, представить в сегодняшней обстановке затруднительно.
Точно так же призрачным видится и снижение накала на внешних направлениях, где только повышается градус противостояния и споров. Но красная линия, которую для себя провели все спорящие и противостоящие, уже без малого достигнута, а её преодоление означало бы крушение худо-бедно действующей модели и начало более серьёзного и опасного нарастания конфликтов.
Ввиду своего перенапряжения ситуация требует деликатных подходов и шага назад всех приблизившихся к крайней черте. Нобелевский мир при всей его призрачности и разнице восприятий лучше доброй ссоры и тем более закрученных гаек, которые перестали выполнять консолидирующую функцию и оборачиваются исключительно скрежетом металла.
08 октября 2021